Синдбад

Уве Ламмла

СИНДБАД
из сборника »Мечта об Атлантиде«. Стихотворения, 1994

У очага, где к ночи в караване
Забыли пыль, и всех трудов гранит,
На лучшем месте, как предтечи ране,
Поэт, в роскошном царственном тюрбане,
Просторы, и дорогу к ним хранит.

И во дворцах, где таинством фонтаны
Купели полнят мраморных твердынь,
Слезой поэту воздают султаны, -
Что чудится: снуют через барханы
Гиены, и ревут цари пустынь.

И повествует он, поборник слова,
Иной раз в рифму, если та придёт,
То, что бахши перепевали снова,
О призрачных морях, рвах змеелова,
И как семь раз ходил в морской поход.

Всегда в рассказ введёт хитросплетенье,
Смертельный бой, коварство тёмных сил,
Но из любой петли есть избавленье,
Наверное, - Всевышнего веленье,
Чтобы герой до старости дожил.

Атоллы, там где грёза возгорится,
Оберегает море от господ,
Но разуму и делу покорится
Первейшего, в ком время ободрится,
Чей план ни власть, ни случай не сорвёт.

И острова бывают, без навета,
Кошмарные, что и не передать,
И хоть века расспрашивай поэта,
Он сам, в осколках сновидений это,
Быть может, и сумел бы увидать.

Вот первый остров, щедрый и зелёный,
Китом уснувшим оказался вдруг,
И кто, не веря слухам, впечатлённый,
Глазам поверил, - рухнул изумлённый
В пучину, и в мучений новых круг.

Не знает часа смерти тварь живая,
Неведомо когда задушит тьма,
Мы погибаем, сетуя, страдая,
И нам надежда дорога любая,
Так как спасение - она сама.

Иной пустяк, невидимый порою,
Явиться может чудом в час невзгод,
Когда команда гибла под волною,
Герой, бочонок ухватив рукою,
Над чуждым брегом углядел восход.

И снова остров, тут кобыл Михрджана
Крыл вышедший из моря жеребец;
Целованного богом в лоб, охрана
Доставила немедля до султана,
И добрый у похода был конец.

Вернувшемуся, жёны, мир - желанны,
Но коротко, знакомого с хандрой
Не сдержат ни святые, ни шайтаны,
И видно, что вынашивает планы,
Ещё горит огонь в крови младой.

Мудрец не переспорит Безрассудство,
Что наполняет вдох своей мечты,
В знакомых лицах видится занудство,
В словах о смысле, долге - словоблудство,
В советах нет отваги, правоты.

Все острова - уснувшие царевны,
В сердцах их зачарован нежный пыл,
Коль в дрёме слушал волны, что напевны
У гавани чужой, - дела плачевны,
Ведь твой корабль давно уже отплыл.

И оказалось странствие второе
Труднее, чем вести корабль в залив,
Кто птицы Рух яйцо нашёл большое,
Тот знает, не оставленный в покое,
Утащен будет на далёкий риф.

А дальше – змеи, с пальму толщиною,
Джин, обезьяны, гуль и людоед,
Могильный холод, смерть над головою,
А уж как в рай попал, какой тропою, -
На то пусть ночь другая даст ответ.

Смолчит про Соломона гроб, какое
Богатство взял, как смирну и сандал,
Миндаль, рубины, жемчуга, алоэ,
Добыл, и приумножил скоро вдвое, -
Рассвет ведь на востоке засиял.

Выходят в путь из караван-сарая,
Султан ещё поспит часок-другой,
Чужда поэту суета людская,
Он всюду грезит, преданно шагая,
В труде и муках, следом за мечтой.
............................

перевод с немецкого
Романа Пилигрима