Притяжение

Как-то под Новый год, лет семнадцать назад, в одном из санаториев Всесоюзного значения (а в те годы мне нередко приходилось ездить с сыном по разным лечебным учреждениям) со мной произошёл, как теперь оказалось, незабываемый случай. Культработник того санатория был большим любителем долгими зимними вечера-ми в перерывах между танцами устраивать различные викторины с шарадами и загадками (дети во время таких мероприятий под присмотром воспитателей находились в игровой комнате или смотрели детские фильмы в кинозале). Был наш массовик - затейник остроумен, к тому же недурён собой, и многие молодые женщины того заезда находили его чертовски привлекательным. Но он вёл себя ровно даже с самыми хорошенькими мамочками, к числу которых я себя не причисляла.
На том прощальном вечере, я с удовольствием принимала участие в разгадывании шарад и в танцах. Один Бог знает, что толкнуло всеобщего любимца ко мне, но он с меня не сводил глаз. Не скрою, мне это льстило, но я старательно делала вид, что не замечаю его пристального внимания, и, если б не танцы, моя маленькая хитрость, несомненно, имела бы успех.
Под трогательную песню «Последний раз» в нём словно что-то прорвалось, какой-то внутренний, с трудом сдерживаемый барьер вдруг, как будто неожиданно для него самого, того, кто, по профессиональной привычке, продолжал уверенно и красиво вести меня в танце, рухнул. Он горячо и трепетно заговорил со мной:
- Надо же, как это я, олух царя небесного, раньше тебя не разглядел?! Да ты же сама гармония! Меня к тебе тянет, как магнитом!
- Это не удивительно! Мы же почти коллеги! Я завклубом работаю, а, известное дело, рыбак рыбака видит издалека, - отшутилась я.
- Веришь или нет, но у меня вдруг откуда-то взялось такое ощущение, что ты мне когда-то была до боли знакомой и дорогой. Даже в груди защемило от желания прижать тебя к себе…
- Ну, вы и  даёте! Вызубрили красивую речь для дурочек?
- Не думал, что у меня репутация ловеласа. Поверь, я её не заслуживаю. Ты умнее и находчивее всех здесь присутствующих, и я вижу, что пудрить тебе мозги совершенно бесполезно, да и не по мне это.
- Может, ещё скажете, что я и красивее тоже?
- Красота, как и счастье, понятие растяжимое. А у тебя она, налицо, внутренняя… Ты не такая, как все, ты другая, и внутри себя имеешь какую-то огромную, непонятную энергию! Рядом с тобой я, бывалый и опытный, чувствую себя совсем беспомощным. Что это, может, расскажешь?.. В тебе есть всё, что хотел бы видеть в женщине каждый неглупый мужчина!
- Ну, давайте теперь ваши достоинства перечислять будем, льстивый искуситель. И в вас тоже, как я вижу, есть всё, кроме верности своей жене. И я, рядом с вами, ощущаю себя камертоном, издающим те же звуки, что и вы, - опрометчиво вырвалось у меня.
Тут мой пылкий собеседник невольно засмеялся, показывая ровные ряды белых зубов. Был он почти на голову выше меня ростом и лет на пять старше возрастом. В разговоре его карие, как и мои, глаза продолжали смотреть на меня прямо, искренне и глубоко, как бы заглядывая в самую сердцевину моей души… Нет, теперь не он, а я почувствовала себя беспомощной! Это я к нему, сама не заметив как, примагнитилась! Но, главное,   не было не только ни малейшего желания отделиться от него, а, напротив, появилось огромное желание остановить время! (Ощутившему нечто подобное человеку, наверно, и пришло на ум, что счастье – это особое состояние души!) И тут оно, моё мимолётное счастье шепнуло:
 - О, боже, что ты делаешь со мной! Чародейка ты, что ли? Нет, нет! Это, видимо, и есть то самое притяжение любви, про которую слагают легенды, пишут стихи и поют песни. Кстати, ты их не пишешь? Мне кажется, что стихи из тебя, из твоего сердца, просто литься должны! Прочти мне что-нибудь сокровенное, нежное. Например, о том, чего бы нам больше всего хотелось в эти волшебные мгновения!
- Нет, не пишу, но теперь буду! И все ей, любви такой чарующей, посвящу!
Вот ведь как бывает: когда два тела и две души, не могут оторваться друг от друга, они не подчиняются разуму, не помнят о том, что вокруг них другие люди со своим осуждением и  завистью.
«Будь что будет! Я так хочу быть с ним! Пусть хоть и  один единственный раз! Не в угоду плоти, а в память сердцу и в милость душе, израненной ударами судьбы» – говорила я самой себе, оправдываясь перед собственной совестью в том непреодолимом влечении к чужому, и в то же время очень близкому моей душе человеку, мужчине. А он, словно читая по мне, продолжал:
- Да, я женат, чёрт возьми, у меня дети! Но тебя, такую близкую, такую непонятную и далёкую, безумно, безрассудно хочу поцеловать…
Сама вся трепещешь, льнёшь ко мне, дрожишь в моих объятиях, а всё  не поддаёшься моим  уговорам. Что тебе так мешает сделать шаг мне навстречу, что держит, объясни?!
Крупицы оставшегося разума диктовали мне ответ:
- Подумай хорошенько, и если не вспомнишь, что точно такие или очень похожие слова ты хоть раз в жизни говорил жене, то…
И тут, после этого «то», за которым могло последовать что-то такое, о чём бы я потом, скорее всего, сожалела, вдруг, будто обдавая меня ушатом отрезвляющей холодной воды, зазвенел звонок, дающий знать о том, что сеанс детского фильма на втором этаже закончился. И я, не мешкая, навсегда оставила мимолётного героя моего сердца и побежала навстречу сынишке, который во мне нуждался больше, чем кто-либо.
- Я приду за тобой, когда ребёнка спать уложишь! Или лучше сама спустись ко мне! Всю ночь буду ждать тебя! Всю жизнь…
13. 01. 2008г.