Двое в лодке

 Лодка подплыла к скалистому  берегу. Вдоль берега возвышались горы. Между этой скалистой стеной был небольшой проход вглубь. Туда и направилась лодка.  Проплыв узкий участок между скалами, она причалила к берегу, где виднелась тропинка.  Внутри этой скалистой стены росли ели, сосны,  пальмы,  кустарник и даже несколько берёз. Кто их сюда занёс? – Неизвестно. Они выделялись среди всей этой зелени своими белоснежными стволами. Вокруг не было ни души, только пели птицы и шелестели деревья, качая своими кронами. Здесь было прохладно и таинственно тихо.
Из лодки вышли двое, по внешнему виду можно было догадаться, что одна из них, прибывших сюда, была женщина. Тот, кто «покрупнее», скорее всего, был мужчина, он, взяв на руки спутницу, помог ей сойти на берег.
На них были одеты чёрные, длинные плащи. На голову  наброшены капюшоны. Лиц не было видно.
Из-под плаща женщины просматривалась тонкая фигура да выбившаяся рыжая, волнистая прядь волос,  которая вылезла из  капюшона.  Она её то и дело поправляла, пряча вновь за капюшон.
В руке у мужчины был небольшого размера сундучок.
Мужчина оглянулся по сторонам, взял под руку свою спутницу, и они двинулись по узкой тропинке, которая вела между скал. Тропинка, чем выше они поднимались, всё сужалась и сужалась. Идти рядом друг с другом было затруднительно, и мужчина пошёл вперёд, периодически оглядываясь. 
   Женщина шла медленно, видно было, что ей трудно передвигаться. Мужчина остановился, повернулся к женщине и, что–то сказав, взял её за плечи, тут же усадил на рядом лежащий  булыжник. Она с удовольствием села на него, опустив руки вниз, как плети. Мужчина поставил рядом сундучок, присел на корточки и обнял её.
Она покорно  положила свою голову ему на грудь, а он, погладив её по голове, что–то  сказав, обнял её и поцеловал в голову. Они просидели на камне минут десять, потом, почти что одновременно встали и пошли, как и раньше: он впереди, она сзади.
   Дойдя до большой, развесистой сосны они остановились. Рядом с сосной стояли два пенька, как будто бы кто – то их специально срезал и сюда поставил.
   На один из пеньков мужчина усадил женщину, поставил сундучок ей на колени, а сам отошёл в сторону можжевельника. Из  заброшенных веток он извлёк лопату и начал копать яму. Можно было догадаться, что для сундука предназначалась эта яма, так как размером она была небольшой.
   Женщина сидела молча, держа в руках сундучок. Вдруг очнувшись, приоткрыла его и заглянула  внутрь. Аккуратно достав оттуда какой–то металлический цилиндр, она на секунду задержала на нём внимание и тут же положила его обратно. Цилиндр успел блеснуть на солнце. К ней подошёл мужчина и, резко закрыв сундучок, забрал его от неё. Он что–то ей  говорил, было видно, как он жестикулировал в гневе, одной, свободной рукой, а затем направился к выкопавшей им яме, встал на одно колено,  возле ямы, вложил туда сундучок и стал быстро закапывать.
Она сидела, опустив голову, и ни разу не взглянула в ту сторону, куда мужчина унёс от неё сундучок и опять, как будто бы впала в забвенье. Очнулась она  тогда, когда он её взял за руку и поднял с пенька, на котором она сидела. Она медленно пошла за ним к лодке.
    Мужчина помог женщине войти в лодку и сесть, а потом, оттолкнув её от берега, залез сам, будучи уже по колено в воде.
   Лодка  удалялась от скалистого берега всё дальше и дальше, а потом совсем скрылась из вида.

… Дикарь, сидевший в это время на дереве, всё время наблюдал за двумя, приплывшими сюда  людьми. Одежда его скрывала его присутствие. Он был одет в серые лохмотья, на голове у него была одета шляпа, не то шапка, сплетённая из веток, непонятной формы. Шляпа, с виду напоминала сидящую  на дереве большую птицу. Он слез с дерева только тогда, когда лодка скрылась из вида. Крадучись подошёл к тому месту, где только что находились двое приплывших сюда людей, сел на пенёк и стал смотреть на холмик. Его очень интересовало, что же там было закопано? Сверху ему было видно, как «То», что женщина вытащила из сундучка, блеснуло. Он посидел с минуту на пеньке, почему–то облизнулся и, оглянувшись по сторонам, быстро пошёл к можжевельнику. Сверху он видел, как один из пришельцев, взяв лопату из кустов можжевельника, копал яму, а потом  обратно её туда и положил.
 Он влез в кусты можжевельника и стал глазами лихорадочно искать лопату. Но на глаза, как ни странно, она ему не попадалась.
 «Где же она? – он лихорадочно крутился внутри куста, но  лопату не находил. Теребя руками ветки, он нервничал, но лопаты не было. – Чёрт, – чертыхнулся дикарь, да где же она? Я же видел, что он её сюда вновь положил. Он стал искать более тщательно, осматривать траву, что росла, внутри можжевельника и тут только увидел зелёный предмет. Предмет был зашнурован в чехольчик. Это была лопата. - Так вот почему я не увидел! Пришелец успел её сложить и зачехлить. Значит, они сюда вновь могут вернуться, да и скорее всего это не первый раз они здесь. Откуда бы  у них здесь взялась лопата, да и эти два пенька?
Его это всё очень заинтересовало. - Ведь они могут сюда вновь вернуться, но зачем они  приплывают? Я уже здесь, по  острову, брожу месяц, но никого ещё не встречал. Наверное, потому что сюда ещё я не доходил? Хорошо, что я успел залезть на дерево. - Он облегчённо вздохнул».
Его распирало любопытство и  не терпелось скорее узнать, что же там, в яме, но от страха начали трястись руки.
Он вылез из кустов и направился с лопатой к только что зарытой яме. Оглянулся вновь по сторонам, посмотрел вдаль, на море. Убедившись, что  никого нет и, что ему ничего не угрожает, он сел на пень, расчехлил чехол, изъял оттуда лопату, разложил её и, резко встав,  опять подошёл к свежо зарытому холмику и стал раскапывать землю.  Земля разлеталась в разные стороны, он торопился.
   Периодически оглядываясь по сторонам, как бы никто его не увидел за этой работой, он лихорадочно отбрасывал свежевырытую землю.  Наконец – то лопата стукнула о что- то твёрдое.  Он отбросил лопату и дальше стал рыть руками. Вот руки дотронулись до холодного металла, и он стал нащупывать ручку, но не найдя её, схватил за два противоположных угла и выдернул из-под земли сундучок.
Тут он вновь оглянулся по сторонам. Затем, взяв сундучок под мышку, побежал в противоположную сторону.
…Лодка отплыла на значительное уже расстояние от берега. Завернула за скалистый угол гор и плавно плыла по волнам.
Женщина сидела молча. Её взгляд был направлен  на воду. С тех пор, как они отошли от зарытой ямы, она не проронила ни слова. Вдали уже виднелись дома. Она медленно подняла глаза,  взгляд её устремился на дом, стоящий на берегу моря. Среди домов она глазами нашла свой дом, дом – лабораторию, куда ей уже не хотелось возвращаться,  всё в нём её уже не радовало.
Бог не дал ей детей, и она всю свою жизнь посвятила работе, своим лабораторным опытам. Теперь ей  всё было безразлично, да и  небезопасно. Полиция, что-то «пронюхав», шла за ними по пятам.
Ей сейчас очень хотелось снова в детство, туда, где были живы мать и отец, где было уютно и беззаботно.
Её родители, так же всю свою жизнь посвятили науке, занимались научными открытиями, а последние годы своей жизни работали именно над этой идеей, которую потом передали дочери, чтобы она продолжала их дело.
После смерти матери, отец долго скучал,  часто сидел, задумавшись, и смотрел на море. Работа его уже не радовала, как её сейчас. В  один из таких дней, сидя  в своём кабинете, он вдруг позвал её: «Доченька, - начал он, когда она зашла к нему в кабинет. - Вот наши тетради с мамой – это весь наш труд, в них была вся наша жизнь, мы не успели закончить этот проект, займись теперь ты. Я бы хотел, чтобы ты продолжала опыты с моим учеником, он хороший человек, хороший учёный, и дай Бог у вас, может быть, и совместная жизнь получится».
Отец говорил тихим, медленным,  растягивая каждое слово, голосом. Он  достал из большого сундука тетради и стал показывать их ей. Затем показал все опыты, как и что они делали, и чему они с матерью посвятили всю свою жизнь, а потом вновь тихо сказал:
«Прости нас, доченька, что мы с мамой так мало тебе уделяли времени, но ты у нас умница и нас с мамой поймёшь. А сейчас оставь меня, мне надо побыть одному».
 Она тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
Отец долго не прожил после смерти матери.
 Похоронив отца, она растерялась и не знала, как ей дальше жить.
Ей было уже двадцать пять лет, когда она похоронила родителей и осталась совсем одна. Она успела  закончить  ВУЗ, тот же, что и родители, и работала там же в небольшой лаборатории.  За время учёбы она так и не нашла себе друга – любовника, была нелюдимой. Подруги, те, что были у неё, уже вышли замуж и разъехались, кто куда. Она же очень любила своих родителей, хоть и мало они ей уделяли времени, но она радовалась каждой минуте, проведённой с ними.
Сейчас, сидя в лодке,  она вспомнила, как в детстве играла в гольф, бадминтон со своими родителями. По выходным дням они нередко устраивали пикники на природе. А она, порой, просто лежала в гамаке и смотрела на небо. Тучи проплывали мимо неё, и ей казалось, что она плывёт вместе с ними.
   «Тучки небесные, вечные странники,
   Мимо плывёте вы, будто бы пряники…»
Она улыбнулась, вспомнив сейчас свои первые сочинённые строки. Мать сидела возле неё и, в такие минуты, ей было очень хорошо.
Та рассказывала ей разные истории, и она с удовольствием слушала их  и радовалась тому, что её милая, вечно занятая мама, была сейчас рядом с ней. После они водили хоровод вокруг костра и пели песни вместе со всеми  гостями. Было весело и забавно. Она тогда была со всеми приветлива, много шутила и, как ни странно, смеялась. Потом не стало ни матери, ни отца, а рядом оказался  ученик отца, тихий спокойный, симпатичный парень, чуть старше её. Они сидели часами над тетрадями и разбирали все формулы и не заметили, как стали мужем и женой.
Любви страстной к нему она не испытывала, да и некогда было на любовь уделять время,  это время они посвящали работе. Они всё куда–то спешили, торопились, как будто бы боялись не успеть. Даже ночью в постели они всё говорили о своей работе, о неудачных или удачных опытах. Вначале ей было всё интересно, азартно, но с годами она стала уставать, ей хотелось какой–то передышки, дома не было слышно детского смеха, детских голосов и это стало её тяготить.
Её друг–муж–коллега, всё  в одном, последнее время, видя её какое- то безразличие к работе, решил отвести её в город, в ресторан. Он хотел, чтобы она отвлеклась и пообщалась со знакомыми, но  и в ресторане она сидела, молча, развеселить её он не смог ничем. С каждым днём она всё  слабела и слабела, была замкнутой и  неразговорчивой. Вместе с ними работал ещё один ученик отца, но он, после одного путешествия в море, куда–то исчез, и вот уже больше месяца его никто не видел.
Коллега этот был с ленцой, к своей работе он относился скептически, больше проводил время с молодыми особами и часто просиживал в казино.
 Она очнулась от воспоминаний, когда услышала голос мужа:
«Я повторяю, что нам надо возвращаться назад, что–то мне беспокойно на душе, у меня плохое предчувствие».
Муж ёрзал, не мог сидеть ровно в лодке. Она удивлённо на него посмотрела, но ничего не сказала.
Он резко повернул лодку обратно. Она равнодушно продолжала смотреть на море и вновь стала  вспоминать своё детство,   свой уголок в саду, где могла часами просиживать, задрав вверх голову, глядя на небо. В эту минуту она никого и ничего не слышала. Мысли разные ей лезли в голову, она представляла себя на космическом корабле, летящем во Вселенной.
К отцу с матерью она никогда не заходила в лабораторию, они порой там спорили до хрипоты, в это время она старалась вообще не попадаться им на глаза, так как от них летели одни «молнии».
Часто они брали лодку, какие–то вещи и уплывали, она оставалась с кухаркой и няней дома. Бывало такое, что они отсутствовали целую неделю, но когда они возвращались, то всегда были возбуждены, счастливы и довольны всем.
После таких поездок обычно и устраивались пикники дома. Она радовалась этим поездкам родителей, хотя первое время и скучала по ним. Будучи уже взрослой, когда  мать неожиданно  заболела, отец предложил ей  прокатиться с ним на лодке.
Взяв с собой продукты, какой–то сундучок, они поплыли. Отец тогда привёз её впервые на этот остров. Она удивилась тому, что остров был окружён скалистыми горами и, казалось, вовнутрь прохода  нет, но было видно, что отец хорошо знает это место и знает тропинку, которая ведёт вглубь острова, куда он и повёл её.
После она шла за ним след в след так же, как и на этот раз, но теперь с мужем. Отец довёл её до скалы, где была какая – то пещера и завёл её вовнутрь. Там был сделан из камня стол, стояли  стулья – пеньки и даже было ложе. Её это, тогда, очень удивило. Отец посадил её и сказал: «Об этом месте никто не знает и никто не должен знать, ты, доченька будь осторожна, а сейчас помоги мне развязать нашу поклажу».
После отец предложил ей недалеко прогуляться, а сам остался в пещере. В этой пещере луч солнца всё-таки проникал вовнутрь, и было светло.  После, перед смертью отца, он ей всё расскажет и покажет все свои с мамой труды. Они работали над клоном, и как он сказал тогда:
«Дочка, в недалёком будущем будет сделан такой же человек, как ты, как я, многим вернётся детство его, а кому–то любимая мама».
Ей тогда это показалось очень интересным, забавным и загадочным, тем более, ей так захотелось снова вернуть и увидеть свою милую мамочку,  любимую собаку, которая скончалась недавно и по которой она очень скучала, и она, улыбнувшись, ответила отцу: «Папулечка, не волнуйся,  я всё сделаю так, как ты скажешь».
После смерти родителей она  посвятила этому делу все свои лучшие молодые годы, но теперь она понимала, что это грех. Бог не допускает этого безумства. Вероятно, он её и лишил материнства.
Она равнодушно посмотрела вновь вдаль. Впереди у неё был теперь вновь остров. Ей почему–то стало радостно, она улыбнулась и распрямила плечи. Её сейчас ждало что–то приятное, так ей показалось. Она продолжала улыбаться, ветер растрепал её густые, вьющиеся рыжие волосы, и она была в этот миг хороша собою, как никогда.
Муж, посмотрев на неё  удивлённо, спросил:  «А ты чему радуешься? Я лично предчувствую беду».
Он повернулся к ней спиной и стал смотреть на остров, который всё ближе и ближе приближался.
… Беглец добежал с сундучком до скалы, где имелся проход и скрылся  внутри неё. Там был полумрак, только лучи солнца всё – таки пробивались через щели.
Когда шёл дождь, то капли воды стекали из этих щелей в пещеру, и он их собирал, сделав вёдра из больших листьев одного дерева.  Потом эту воду он пил.
Из еды были только  ягоды и фрукты, которые он находил, бродя по острову.  За время пребывания здесь на острове, он исхудал. Кости и кожа обтянули его обгоревшее тело. Лохмотья, что остались от бывшей одежды, свисали, как будто бы порезанные ножом. Он помнил очередную свою игру в казино, где  проиграл очень большую сумму. Он всё хотел отыграться, но уже нечего было ставить на кон, как только самого себя. Но тут он вспомнил про свою работу: «А не заложить ли мне ту идею, те разработки, над которыми работают мои коллеги?»
  Эту мысль он старался отогнать от себя подальше, так как оставались у него в голове ещё приятные воспоминания  его дорогого учителя, отца одной из его коллег – руководителя. Учитель всегда ему говорил:
«У тебя, сынок, всё получится, ты только попридержи свой пыл».
Отца у него никогда не было и ему было приятно, что учитель к нему обращается, как к сыну. Но учитель ошибся на этот раз, карты и игра в казино окончательно его погубили.
Учителя не стало. Теперь некому было его журить, да и говорить, порой, приятные слова одобрения, когда он этого заслуживал. Теперь он плыл по течению судьбы и ни о чём не задумывался. 
В этот проект его пригласила дочь учителя, она тогда не знала, что он, впоследствии, окажется просто негодяем. Он начнёт пить, гулять и даже приставать к ней, зажимая в укромном месте, а то, самое страшное, после того, как очередной раз, он попадёт в полицию за связь с проститутками, он проговорится об их опытах и их работе. Правда, полиция вначале не поймёт его бред, но всё же заинтересуется и  станет  уделять повышенное  внимание к их персоне. Периодически они стали наведываться к ним в лабораторию, везде старались заглянуть и задавали наводящие вопросы. Дело их подходило к завершению, они проводили опыт за опытом и уже были сдвиги в этом вопросе, но чем ближе они подходили к этому завершению, дочь учителя становилась всё печальней и печальней.
Последний опыт должен был состояться скоро, но его, за долги,  вывезли в открытое море на катере и, посадив в лодку, оставив одного, уплыли. Напоследок, один из игроков крикнул ему:
 «Ты поставил на кон свою жизнь, вот мы тебе и предоставляем эту возможность. Останешься жив - твоё счастье».
Оставшись один в лодке, он не кричал, а надеялся на чудо, что его кто-нибудь  да и подберёт, но лодка долго, блуждая по морю, наконец–то  причалила к скалистому берегу.
Вот так он и  оказался здесь. Тут только он понял, что жизнь его прошла напрасно. Он упал на колени и зарыдал.
Потом, очнувшись, поднялся и побрёл туда, куда глаза глядели, вглубь острова. Когда уже стемнело, он увидел неподалёку от себя отверстие в скале и решил там переночевать. Кровь лилась с его ног и рук, пока он бродил по острову, лазая по кустам, он весь исцарапался. Он сел у входа в пещеру, протёр кровь листьями деревьев и не заметил, как уснул прямо у входа в пещеру, сил дальше идти у него уже не было.
   Очнулся он, когда солнце светило ему в лицо. Пели птицы, ему, на мгновенье, показалось, что это был сон, то, что с ним произошло, но  когда он открыл глаза, то понял всю трагедию своего существования.
 Он поднялся и решил войти в пещеру, здесь было прохладно, лучи солнца пробивались через щели. Он увидел стол, сделанный из камня, два стула, сделанные из пеньков и топчан, который был покрыт уже засохшими ветками и листьями деревьев.
«Здесь кто – то был уже? – подумал он. Находка эта подняла ему настроение. - Значит, я не одинок! Кто – то рано или поздно сюда придёт».
 Он вышел из пещеры и стал оглядываться по сторонам, в надежде найти,  что–то  съедобное.
Он прошёл дальше от пещеры, делая пометки  на деревьях, взяв в руки острый кусочек камня, чтобы вновь он смог сюда вернуться и, пройдя большое расстояние, найдя плоды и ягоды, он вновь вернулся в пещеру. Через месяц, когда он, обессиленный и оборванный, брел по острову, тут – то он и увидел лодку, а в ней двоих людей.
Он хотел закричать, но почему–то в последний момент передумал это делать, а быстро вскарабкался на дерево и стал наблюдать за теми двоими, что приплыли сюда.  Тогда он их не узнал, но сейчас, рассматривая  свою находку, он вдруг понял, кто сегодня здесь побывал. На сундуке он увидел гравировку из нескольких букв. Он узнал эти инициалы и этот почерк, размашистый, который он помнил всю свою жизнь. Этот сундучок был его учителя, а эти двое, что приплыли сюда - его  дочь и её муж.
Он всё рассматривал сундучок, и двойное чувство его обуревало. Он понимал, нутром понимал, что находится внутри его.
«Вскрыть и посмотреть? – скорее всего - это реванш!
Значит, они всё довели до завершения? Или, что же здесь?!»
Жадность  наживы и азарт игрока вновь перевесили чашу весов, и он стал пытаться вскрыть сундучок.   
… Лодка приближалась к берегу. Вот она стукнулась о край скалы. Женщина всё так же сидела и улыбалась, как будто бы безумие посетило её сейчас. Мужчина  же очень нервничал. Он соскочил в воду с лодки и подтащил её к тропинке. Закрепив её за большой булыжник, он помог выйти и своей жене.
Они опять пошли гуськом, друг за другом, по узкой тропинке, медленно  приближаясь к  месту захоронения своего сундучка. И тут перед ними открылась картина. Яма была разрыта, а сундучок исчез.
Муж в ужасе стал смотреть по сторонам, а она же продолжала улыбаться, а потом, ничего не говоря, медленно пошла в направлении пещеры. Муж, что – то ей говорил, но она, не слушая его, продолжая улыбаться, шла вперёд и вперёд. Когда уже было видно отверстие пещеры, муж, оттолкнув и обогнав жену первым, влетел туда. Женщина вбежала следом за ним.
Они оцепенели от всего увиденного. Перед ними сидел  весь в лохмотьях, заросший дикарь и, вскрыв крышку сундучка, рассматривал сосуд.
В нём они не узнали своего коллегу. Муж, как коршун, набросился на сидящего на топчане человека. Между мужчинами мгновенно завязалась драка.
Женщина подошла поближе к ним, и тут вдруг она узнала, в облике оборванца, своего коллегу.
Двое кувыркались в узком пространстве пещеры и рычали, как звери, ничего при этом не слыша, и вокруг себя  ничего не видя.
 Она сидела на топчане и, улыбаясь, смотрела на дерущихся двух мужчин. Ей было безразлично, что здесь происходит. Очнулась она только тогда, когда загремел гром, блеснула молния, и полил дождь. Капли дождя залетали  в пещеру через щели сверху и  капали ей на голову.  Грохот грома заглушал крики и рычание мужчин.
 Женщина пересела на один из пеньков и, подняв вверх голову над отверстием, где лилась вода посильнее,  слизывала воду со своих губ.  Продолжая смотреть на дерущихся,  она так же улыбалась.
Вода стекала на её голову, но она не обращала на это внимания.
 Вновь блеснула молния,  в очередной раз громыхнул страшной силы гром, и вдруг камни сверху посыпались вниз. Она увидела, как первые два больших булыжника упали на  дерущихся двоих мужчин  и накрыли их. Она смотрела с отчуждением, и улыбка не сходила с её лица, очередная партия камней накрыла всю пещеру.

…Лодка ещё долго рвалась под натиском ветра, грома и молний, её бросало из стороны в сторону. Она, как будто бы старалась освободиться из пут верёвки и уплыть в открытое, бушующее море. Но вот, в очередной раз, ветер приподнял её вверх и, на какое-то мгновенье, она стала парить в воздухе. Подержав её там, как на руках, наверху над морем, он резко бросил её вниз, налетевшая волна, как будто бы ждавшая очередную свою  жертву, подхватила её и  с размаху ударила о скалы. Щепки разлетелись в разные стороны, часть их упала на скалу, но  большая часть вернулась в море.  Ветер стал стихать и успокаивать море, которое ещё бушевало. На поверхности волн плавно плыли   мелкие щепки, которые остались от разбитой лодки…

2011г. г. Москва