Уроки Поэзии. По Стасову или Солоухину?

ПО СТАСОВУ ИЛИ ПО СОЛОУХИНУ?


     Работая над поэмой, особенно над поэмой характера, очень важно найти отправной момент в тех событиях, которые будут главными для раскрытия её замысла. Многословность многих современных поэм часто объясняется затянутыми подступами к событию, к человеческой судьбе, вниманием к второстепенным деталям, имеющим чисто информационный характер.

     Вспомните, как начата «Полтава»: «Богат и славен Кочубей. Его луга необозримы...» Десяток строк — и мы уже  подключены к главным событиям. Удивительно точно определён начальный момент в «Зодчих» Д. Кедрина: «Как побил государь Золотую Орду под Казанью...»

     Особенно остро чувствуется этот момент в живописи. В поэзии возможна смена места и времени, а в картине запечатлевается один-единственный миг. В этом смысле в «Письмах из Русского музея» В. Солоухина есть примечательное место, где он спорит со Стасовым о картине Федотова «Свежий кавалер». Не буду вдаваться в тенденцию спора.

     В данный момент меня интересует его теоретическая, философская сторона. В. Солоухин приводит следующую цитату из Стасова: «...Перед нами понаторелая, одеревенелая натура, продажный взяточник,  б е з д у ш н ы й  р а б  своего начальника, ни о чём более не мыслящий, кроме того, что даст ему денег и крестик в петлицу. Он свиреп и безжалостен, он утопит кого и что хотите — и ни одна складочка на его лице из риноцеросовой (носороговой.— В. С.) шкуры не дрогнет. Злость, чванство, вконец опошлившаяся жизнь — всё это присутствует на этом лице, в этой позе и фигуре закоренелого чиновника в халате и босиком, в папильотках и с орденом на груди».

   Вот что на это говорит В. Солоухин: «Человечишко изображён, конечно, ничтожный, мелкий. Но глядя на него, на ту же самую картину, можно опровергнуть каждое слово знаменитого русского критика. Хотите, чтобы я прочитал картину по-другому? Пожалуйста.
     Настоящий карьерист и сухарь, «одеревенелая натура» не будет становиться в позу перед кухаркой, тем более в ночном халате. Одеревенелая натура не прицепит ордена на халат. Настоящий карьерист и сухарь будет любоваться орденами наедине перед зеркалом, в полной своей чиновничьей форме. Мимо кухарки он пройдёт, храня ледяное величие, а не станет с ней фамильярничать в халате».
Далее, по Солоухину, в пользу чиновника говорит и его гитара, с которой он куражится.

     Как будто Солоухин прав, ведь многое, о чём говорил Стасов, в картине отсутствует. Разное толкование картины возможно, тем более что между двумя толкователями целый век. Но не слепым же был знаменитый русский критик. В чём же дело?
А в том, что Солоухин толкует картину буквально, а Стасов — во времени, как и должно толковать картину. Художник выбрал тот момент, когда видно прошлое чиновника и прозревается будущее. При буквальном прочтении получается: если с гитарой, — значит, весёлый, а не одеревенелый, в реверансе перед кухаркой, — значит, демократический. А если картину рассмотреть в трёх временах, то в главном выйдет по Стасову.

     В чём главное? А в том, что признал и мой современник:
«Человечишко изображён, конечно, ничтожный, мелкий». Ага! Тут возникает коренной вопрос: какими подвигами этот ничтожный человек мог заслужить орден? Да теми своими качествами, о которых сказал Стасов. Гитара не меняет дела. В арсенале карьериста гитара тоже оружие. Легко представить, как, приглашённый на именины к своему начальнику, этот чиновник играет на гитаре и поёт для его прыщавой дочки. А папильотки? Пил-гулял, а о завтрашнем дне помнил. Завтра он появится в кудряшках, напыщенный, надутый перед просителями, услужливый перед начальником. Потом его легко будет узнать в «Сватовстве майора»...

      Итак, из этого спора о картине поэт может извлечь для себя некоторые творческие уроки. Боязнь буквального чтения в поэзии может привести и приводит к лишним подробностям, к объяснениям поступков, к тем затянутым подступам к главному событию — к
тому, что на картине изображено в одном миге, а в поэме даётся в движении. Если статическая картина способна говорить о прошлом, то развёрнутое поэтическое действие и тем более. Правда, есть поэмы, в замысле которых — сама последовательность событий. К таким нужно отнести поэму В. Маяковского о Ленине. В ней — всё главное действие, но и для её начала найден тот единственный и обязательный момент:

                Время —
                начинаю
                про Ленина рассказ.

      То, что сказано о начале поэмы, в такой же степени относится и к её окончанию. Если единый миг картины способен дать представление о будущей судьбе федотовского чиновника, то у поэмы куда большие возможности.
Когда главное действие в поэме закончено, достаточно двух-трёх штрихов, чтобы поставить точку, как это сделано в «Медном всаднике».
   Главное сказано, остальное между прочим.

                ...Наводненье
                Туда, играя, занесло
                Домишко ветхий. Над водою
                Остался он, как чёрный куст.
                Его прошедшею весною
                Свезли на барке. Был он пуст
                И весь разрушен. У порога
                Нашли безумца моего,
                И тут же хладный труп его
                Похоронили ради бога.

 
ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ

*
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ ФЕДОТОВ  *22.06.1815 - 1852*

     В 1847 году живописцем была написана первая картина маслом, которую он решился представить на суд профессоров. Картина эта называлась "Свежий кавалер".
У этой картины очень любопытная история.
     На выставке 1849 года впервые появились...  и новая, гораздо более совершенная — "Сватовство майора", написана в 1848 году. За последнюю картину художника удостоили званием академика.

     26 ноября 1852 года Федотов умер в психиатрической лечебнице. Ему было только тридцать семь лет. О его смерти ни в одной из петербургских газет не было напечатано ни строчки.

      Впоследствии русский критик В.В. Стасов писал о Федотове: «Он умер, произведя на свет лишь маленькую крупинку из того богатства, каким одарена была его натура. Но эта крупинка была чистое золото и принесла потом великие плоды».