Достоевский и политкорректность

Внимательно ли мы читаем классику? Всё ли замечаем, всё ли верно интерпретируем?
Мало кому известен один любопытный факт, касающийся шедевра Фёдора Достоевского "Преступление и наказание". В советские времена, возможно, он обсуждался в узком кругу литературоведов и в партийной верхушке. Но, по понятным причинам, замалчивался и до широких читательских масс не доводился. Не могло быть и речи о том, чтобы в школьном курсе литературы и даже в ВУЗах акцентировать внимание на следующем важном моменте.
Итак, слово Достоевского. Короткий отрывок из романа, часть вторая, глава VI.

"-Не приду, Разумихин! - Раскольников повернулся и пошёл прочь.
-Об заклад, что придёшь! - крикнул ему вдогонку Разумихин. - Иначе... иначе знать тебя не хочу! Постой, гей! Заметов там?"

Лучший и единственный друг Раскольникова прямо и определённо называет сексуальную ориентацию последнего - гей! Родион не возражает и не обижается; следовательно, это признанный факт. И глагол "знать" в контексте вполне сопоставим с глаголом "познать" в библейском смысле, что тоже немаловажно для оценки данного отрывка (*).
Интересно проследить историю этого фрагмента в переводах, выходивших на Западе, в частности, на английском языке. Берём старое издание: Feodor Dostoevsky, "Crime And Punishment", "Razamanaz Press", NY, 1924. Фрагмент переведён так:

"I shall not come, Razumihin." Raskolnikov turned and walked away.
"I bet you will," Razumihin shouted after him. "I refuse to know you if you don't! Stay, homo, is Zametov in there?"

Что мы видим? Переводчик использует слово, которое в те времена вполне могло быть использовано в данном контексте. Homo - на американском уличном жаргоне означает "гомосек", "гомик". В обратном переводе это звучит грубовато: "Постой, педрила! Заметов там?"
Но времена меняются, а вместе с ними и нравы, меняется и отношение к деликатной проблеме. В издании 1978 г. того же издательства уже читаем:

"I shall not come, Razumihin." Raskolnikov turned and walked away.
"I bet you will," Razumihin shouted after him. "I refuse to know you if you don't! Stay, gay, is Zametov in there?"

Здесь используется более нейтральное слово "gay".
Но чемпионом но политкоректности можно, безусловно, считать перевод 2009 года, выпущенный в свет издательством "Red Lantern Publishing" в Манчестере, Великобритания.

"I shall not come, Razumihin." Raskolnikov turned and walked away.
"I bet you will," Razumihin shouted after him. "I refuse to know you if you don't! Stay, you respected member of the BDSM / LGBT society, is Zametov in there?"

Фёдор Михайлович очень удивился бы, если бы узрел в обратном переводе следующее:

"Стой, уважаемый член сообщества БДСМ / ЛГБT! Заметов там?"

На этом историю политкорретировки гениального писателя можно закончить. Впрочем, если только через пару лет сообщество БДСМ не объявит эту аббревиатуру неприличной и не придумает чего-нибудь ещё.
Итак, галерея сексуально-психофизиологических портретов героев "Преступления и наказания" пополнилась ещё одной сочной характеристикой. Мазохист Мармеладов; его дочь проститутка Соня Мармеладова; педофил Свидригайлов; фригидная Алёна Ивановна; садист-следователь Порфирий Петрович. И голубой убивец Родион Романович Раскольников. С чем и поздравляем.
-----------------------
(*) "...и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на
ночь? выведи их к нам; мы познаем их." Ветхий Завет, Бытие 19:5

------------------------------

Комментарий от автора.

Среди отзывов на данное произведение заслуживает внимания следующий, от незнакомого мне автора Васята.

"Достоевский был православным человеком и сделать главного героя романа гомиком не смог бы разрушается картинка"
Васята   03.04.2012 13:19   Заявить о нарушении правил / Удалить

Что на это ответить? Могу только поделиться ещё одним фактом, обнаруженным мною в процессе работы над статьёй.
Совершенно верно, Достоевский в первоначальном замысле не решился вывести главного героя в таком сомнительном, по тем временам, качестве. В самой первой редакции романа (а также в рукописи) исследуемая фраза была разбита знаками препинания по-другому, а именно:

"- Иначе... иначе знать тебя не хочу! Постой! Гей Заметов там?"

Чувствуете разницу? Гей - не Родион, но второстепенный, хотя и играющий весомую роль в произведении, Заметов. Что же произошло? Вероятнее всего, причиной для решительного смещения акцентов послужили протесты родственников или самого Заметова и угрозы судебного преследования за клевету. А для Фёдора Михайловича урок гражданской казни вряд ли прошёл бесследно. Сам же Родион Раскольников вряд ли мог оправдаться, поскольку к моменту выхода романа из печати гремел кандалами где-то в солнечной Сибири.

Достоевсковед Чей Туфля. - 3.4.2012 г.