Нация Прозака

Друзья говорят мне: - Лиззи, поспать бы нужно...
А я огрызаюсь, швыряю комки бумаги.
Уже третья ночь. Вокруг лишь от кофе кружки,
Словно погибших идей моих саркофаги.

Плевать, Руби спит, а я громко ставлю Джаггера.
Без музыки как-то слишком лажово пишется.
Мозг раньше был щедр, сейчас - словно злюка-жадина,
Скуп на идеи, как оборванка-нищенка.

Пишу: "Его пальцы струн касаются нежно, да,
Словно это не гриф гитары, а женщина.
В голосе - звуки улиц и сигаретный дым.
И обращаешься в слух. Живешь только им одним..."

Не нравится! Нет, не то! Все вон! В корзину!
Ручка бумагу рвет, исчеркав начало.
Мозг - атомный взрыв. Война. Там снесло плотину.
Друзья есть друзья. Толкая упорно в спину
Ведут к психиатру. Такое уже случалось.

Она лишь вздохнет и спросит: - Экстази? Снова?
Оскалюсь: - Ты мне не мать! Ну, оставь нотации!
Дай мне какой-нибудь транк – буду вновь здорова.
Мне нужно закончить эту рецензию к пятнице.

- Лиззи, нельзя жить одними лишь только транками.
Ты переходишь черту. Ну, опомнись, девочка...
 - Да ну вас к черту с этими вашими рамками!
Мне нужно писать. Все остальное – мелочи!

И снова ночи без сна на одних таблетках.
Кроме рецензии ни до чего дела нет.
Пишу ее то на запястье, то на салфетках,
То на помятых пачках от сигарет.

Круги под глазами. На грани истерики голос.
Ной бросил, не выдержав всех этих срывов.
А я то плачу, то громко смеюсь надрывно.
Бессонница душит, словно кошмарный полоз.

Мать достает своей опекой безумной.
Но я не ребенок! Мне уже девятнадцать!
Я числюсь в Гарварде чуть ли ни самой умной,
А она смотрит так, словно мне по сей день двенадцать.

Сеанс за сеансом. И все об одном разговоры:
 - Мне нужно писать!
 - Но это не смысл жизни!
 - Ты не понимаешь! Смысл! К чему тут споры?!
 - Прошу, отдохни. Это поможет, Лиззи.

- Я пропишу тебе пр;зак. Это от срывов.
И от депрессии. Сделает жизнь счастливой.
Смеюсь: - Да я в пропасть лечу с обрыва!
Счастье? Я с счастьем несовместима!

Но пью. Появился Рэф. Он меня понимает.
Я сплю по ночам. Теперь чаще езжу к маме.
Мы вместе пьем чай и даже ругаемся реже.
Упреки друзей мне уши уже не режут.

Я больше в пальцах не зажимаю лезвие,
Глотая слезы и сидя на крае ванны.
Ровнее ложатся строчки под звук Нирваны.
Пр;зак... счастье в таблетках. И впрямь полезное.

.....................................

Проснулась. Пьют кофе на кухне соседки мои.
Я не Элизабет Вурцель, а Дина Захарова.
Я н; журналистка и не ученица Гарварда.
И я не шлю в Rolling Stone свои статьи.

Мои вены в двенадцать папины бритвы не резали.
Я не трахнула парня подруги, зажав в туалете.
Мой б;й-френд - не Рэф. И я не глотала экстази.
Но вот писать - это да - смысл жизни и смерти.