Гитара, забирающая души

Порой мы не верим в чудо
И в чары нашей души.
Не верим. Но лишь покуда
Это самое чудо
Вдруг не погубит жизнь.

То был весьма обычный инструмент,
И струны, слегка режущие пальцы.
Души страданий аккомпанемент
Для мыслей - что-то ищущих скитальцев.

Гитара, что не видела предела,
Гитара - похитительница душ,
И каждая из тех, что ей владела
Страдала ранее от любовных стуж.

От невзаимных чувств и от измен,
От боли и непониманий,
От жажды жизни, жажды перемен,
От бесконечных встреч и расставаний.

Но вот она попала ко мне в руки.
Изящный гриф, блестящие лады.
Ее волшебных переборов звуки
Были подобны музыке воды.

Она грустила, если было грустно мне,
И переливом звонким растворялась
В мерцающей блаженством тишине,
Когда рука безвольно опускалась.

Лишь только намозоленные пальцы
Снова касались серебристых струн,
Лилась мелодия ста тысяч лун,
Что танцевали призрачные вальсы.

Я с ней делилась каждой своей болью,
Делила с ней все страхи и обиды.
И, словно геометрия Евклиду,
Она одна была моей любовью.

Я злилась, если руки не мои
К ней прикасались и ее держали.
Как я была верна своей любви,
Так и она лишь мне принадлежала.

Ее душа была моей душой,
Ее игра - игрою моих чувств.
Казалось, что дано лишь ей одной
Развеять наползающую грусть.

Но вот однажды в незнакомца руки
Я отдала ее по доброй воле.
Из струн им извлекаемые звуки
Меня освободили из неволи.

Я полюбила. Так, как никогда.
И так была признательная гитаре
За то, что как фортуна, как судьба...
За то, что "он" и "я" вдруг стали "нами"...

Наша любовь пылала, как огонь.
Мы были счастливы. Я так его любила.
А он любил меня. Я будто бронь
Какую-то в своей душе пробила.

Все реже прикасались мои пальцы
К гитары чуть посеребренным струнам.
Душа теперь уж не была скитальцем,
И вальс уже не танцевали луны.

Как вдруг, домой однажды возвратившись,
Я не поверила своим глазам.
Безвольно на пол тут же опустившись,
Я дала волю хлынувшим слезам.

Моя любовь, мой Бог, мое спасенье
Был мертв! Ах, несчастливая фортуна!
Лежал! Недвижно! Только вокруг шеи
Его зловеще серебрились струны.

Гитара все пылилася в углу,
Но гриф был гол, словно зимой береза.
Она убила... Я утерла слезы
И с шеи мертвеца сняла струну.

К карнизу привязала крепко, быстро.
И обмотала вокруг шеи белой.
Зажмурилась, шагнула и повисла,
Лишь дернулось измученное тело.

За то, что мою боль переживала,
За то, что слезы становились суше,
За нелюбовь.... жестоко наказала
Гитара, забирающая души.