О глупом положении

И пуст балкон, безлюден он,
И милая опять в чужих руках уютно вьется
И бездна вновь орет: "Чувак, камон!
Не все ль равно, когда се тело разобьется?"

А разум кипишит, волнуется, всё умоляя:
"Кретин! Не делай необдуманных решений!
Ведь пострадаешь сам от множества лишений
отвратных, гадких. Говорю не умаляя!"

А я опять хожу, хожу, курю, как бомж проклятый!
Дыханье млеет. Все чувства максимум живут с неделю.
и больше похожу на тупоголового кобеля,
Хоть требую: "Ну где же ты, мой гром раскатый!?"

В мечтах уже лечу, уже отдал себя судьбе,
Молю всех будд: "Пожалуйста, без боли!
Я не стерплю! Хватил с лишком я доли!
Рожденный виться не привыкнется к ходьбе!"

Резина ручки мне ломает кости.
Опять от лености все выворачивает шею
Противиться потоку не могу - не смею!
Друзья, прошу вас, промолчите
Всю дрянь из мыслей сразу уберите,
когда вдруг окажусь я на помосте.

И вот, в конце концов, воззвал ко мне старик-Господь-Отец.
Проснулся, черт бы драл его, воззвал к моим безумным прениям,
рождая чувство в солнечном сплетении,
Уподобляя меня черному из стада всех овец:

"Забудь, дурак! Под хмелем мысли плохи!
Уйдет она - и лампочка опять воскреснет!
Да и вообще: рожа твоя - она не треснет
От всех амбиций? Ты же мельче блохи!

Ничтожней муравья, идущего в осоке,
ведь он свою работу делает, не погладая рук!
В твоем же сердце - не борьба, а только стук!
Не будь глупцом, сварись спокойно в своем соке!"

Как труп в пустыне я лежал, и молча слушал.
Что трупу дело до таких воззваний?
Не нужны никому ни проповедь, ни толика признаний,
Лишь б только веселился, как в забвении,
К материям не проявлял большого рвения,
И глупые стереотипы б рушил.