Могилы гетер

 Они лежат, запутавшись в своих
 прекрасных волосах; пусты их лица,
 Обращены к неведомому взгляды.
 Цветы, скелеты, рты... Исчезли губы,
 но зубы, ровные и чистые как шахматы
 слоновой кости, пощадило время.

 Цветы и ленты, потемневший жемчуг.
 Накидки, платья, - дорогие ткани.
 Распавшаяся ткань.
 И почему-то
 так тянутся побеги к старой крипте,
 что здесь цветение до самой поздней,
 холодной осени. Возможно, это
 от талисманов и колец, - кошачий глаз
 и бирюза обычные подарки
 любовников, чтоб не остыли чувства.

 И много жемчуга, рассыпавшийся жемчуг.
 Расписанные вазы, на которых
 портреты молодых и властных женщин.
 Потрескавшиеся флаконы для
 различных натираний сохранили
 все ароматы оттого, что мастер
 придал им формы фруктов. Алтари,
 домашние, с веселыми богами,
 открыто предающимися страсти.
 Серебряные скарабеи для
 застежек, статуэтка голой
 танцовщицы, еще одна - атлета,
 втирающего масло и другие
 смешные безделушки, амулеты
 для всяких дел, приспособления
 (иные хитрые) ухаживать за кожей
 и волосами. Множество булавок.

 И снова темный жемчуг, столько бусин.
 Звучавшая когда-то нежно арфа.
 Тончайшие восточные вуали,
 из-под которых выпадет ключица,
 как мотылек, укрывшийся в бутоне
 или начинка из разбитой куклы.

 И так они лежат среди вещей,
 с которыми успели прочно сжиться, -
 камней, колец, игрушек, талисманов -
 глубокие и темные как реки.

 Они и были -
 лишь речные ложа,
 на них оставили свои следы
 течения и волны, что во все
 века себя стремили к новой жизни.
 На них ложились юные тела -
 и постепенно зарастали илом.
 Как якоря врастали тут и там
 широкие мужские костяки.
 А иногда к реке спускались дети,
 пытаясь разглядеть сквозь толщу вод
 сокровища - и волны выносили
 диковинные камни и монеты.

 Когда же дети покидали берег,
 река рвалась за ними вон из русла,
 кружась в воронках, поднимая взвесь,
 пока в ней вновь не отражались берег
 и облака, закат и стаи птиц.
 Сгущались сумерки, и из воды
 всплывали дорогие безделушки звезды.

 (перевод Андрея Дитцеля)