На похоронах поэта

               
                Сергею Есенину

                Грех поминать за упокой живую душу…
                Народное поверье.
Последний, обветшавший день
Давно уж призрачного года.
Под тусклую седую сень
Стекались ручейки народа.

Стекались тихо, но звенел
И лёд под скорбными шагами,
И рельс трамвайный нервом пел
Избитым – оголённый – каблуками.

Но ржёт насмешкой скрип колёс –
Трамвай закручивает петлю
Вокруг толпы, чья горечь слёз
Вот-вот растопит каменную землю.

Что ж, шире петлю стоит вить,
И – космос взбороздить лопатой:
Ведь если уж могилу рыть,
То – всей земле, саваном спеленатой.

Не слышать звонких песен ей,
В любви признаний, грубой брани
В порыве ревности, что злей
Огня, но мягче возлияний

Рвались до нынешнего дня
В словах жестоких и сердечных,
Горящих… некогда?.. Огня!
Но – фонарей стальные свечи

Погашены… Не резать глаз
Огням пронзительного взгляда,
Сердца не резать бритве фраз,
Не бить с плеча души преграды…

Ужель сей утлый гроб – ковчег,
Что затворил надежду мира?
И затолкает человек
Живую душу в гроб кумира?

Ужель своей душе желал
Он панихиды сожалений?
Ужель от мира смерти ждал,
Самоубийства поколений?

Как можно хоронить того,
Кто начал жить –  пригубив чашу
Вселенской крови, что его
Сожгла… Но для души же нашей

Тот свет небесный нестерпим,
И мы, боясь себя поранить,
Его в гробу похороним,
Оставив светлою лишь память…