Первая встреча с Тонино Гуэрра

 (Фото сделала Лада.Это не первая встеча, а то, что попало под руку.)
Мое выступление в Центре Гуэрра.
Италия 2006 год.
За столом Лора и Тонино.
В первом ряду  Георгий Данелия с женой Галей, Андрей Хржановский с женой Машей,
Паола Волкова.


Беды богатых  1981 год.

Это был период моей работы в ГУЗМе (главное управление здравоохранения Москвы)
Мы жили на Чистых прудах, меня вызвали к Данелия, положение было критическим, в течении года не могли справиться с температурой.
Она не падала, несмотря на то, что Фрунзик Мкртчн, и Кикабидзе привозили из-за кордона лучшие зарубежные препараты.
Через две недели мне удалось восстановить Георгия Николаевича  и он явился на Мос-фильм снимать Кин-дза-зду.
 Наши отношения перетекли в дружбу.
 В ту пору мы бывали у Данелия почти ежедневно, он тогда придумывал свой эзоповский язык для картины «Кин- Дза - Дза».
 Мы обсуждали это с ним на кухне. Пришла  его жена Галя, привела мастера чинить ванную.
- Представьте, - сказала она, - в ванной подогрев испортился!
Лада усмехнулась:. Ваши беды богатых не вызывают у меня ни малейшего сострадания. ( мы жили в коммуналке)
 Галя фыркнула, удалившись с сантехником в ванную.
 Лада читала Данелия новые стихи.
Он достал с полки свою книгу и, подписав, подарил ей.
«Талантливой Ладе...
                ... Георгий Данелия.»       
                Сентябрь, 1981 год»
         
Кудесник

Мы сидели на кухне и пили чай.
 Данелия сказал, что через час приедет его друг, итальянский драматург Тонино Гуэрра. Он попросит меня продиагностировать его.
 Пришел Тонино мы закрылись у Гии в кабинете.

Изучаю радужную оболочку его глаз, слушаю пульс,  говорю, Тонино чем он болел в детстве, какие у него проблемы в настоящий момент, и кандидатом на какие заболевания является его организм.
 Прежде бы я об этом умолчал,о деталях, но теперь можно.
Теперь его нет.
В зоне мозга (между Часом и 11-тью если радужку сравнить с циферблатом)  Тонино  были изменения.
Я сказал, что на это надо обратить немедленное внимание.
Тонино с Лорой переглянулись. Оказалось, что, именно, с этой проблемой они приехали в Москву на операцию, предполагая,  опухоль мозга.
- Нет! - это аневризма, а не опухоль.
Через несколько дней мой диагноз был подтвержден оперативно.

Но в тот момент, объясняю Тонино, что вредно, что полезно, с чем можно мириться.
Если в прошлом у человека имелись травмы или операции, через линзу видны эти изменениям на радужке, благодаря чему можно определить хронические болезни, их последствия и их дальнейшее развитие.

Точность этой диагностики всегда изумляет, не исключением был и Тонино.
Накануне он прошел длительное обследование, а тут за несколько минут получил полную картину своих внутренних тайн.
После этого сеанса Тонино сказал:
  «Я знал, что на свете бывают кудесники, но увидел в первый раз!»
Так началась наша  дружба, длиною в треть жизни.

                Два желудка

Однажды мы сидели в одном из ресторанов Сан Марино в обществе Тонино и его друга адвоката Жана Луидже Берто.
 Крепко скроенный, с живыми черными глазами адвокат-миллионер, сочинитель сказок и стихов нас морил гостеприимством.
- В чем его истинное хобби: сказочник или чревоугодник?
Испросила Лада
В начале нам принесли «Панцеротти с тартуфами»  - это такое большое блюдо тонких лепешек с крапивой, соусом, сыром и приправами.
 По команде Луидже были подняты бокалы вина rossa и произнесены витиеватые тосты за встречу.
Затем подъехала «Лозанья с порьгини» - это большое блюдо с мясом, маслинами, травой и картофелем.
Плюс - Бокал вина rossa – тост за гостей!
Далее перед нами оказалось «Строццапретти с рагу» -  такое огромное блюдо толстых спагетти в томате и мясных шариках, и конечно, бокал вина rossa – тост за хозяев.

Высокий официант в белом, покачиваясь, как эквилебрист, нес на вытянутой ладони громадное блюдо «тальятелли» - тонкие спагетти с грибами и приправами.
 Обязательный бокал вина rossa и дружественный тост за присутствующих.

Не успели передохнуть, как следующий официант, лавируя на тонких ногах, преподнес дессерт:
 «Сорбетто и коктейль Лимонтьелло».
Ну и, Бокал вина rossa, разумеется, плюс баррочный тост за любовь.

В завершении подали – кофе-экспрессо с коньяком
 и... о Боже!  опять бокал вина rossa
 под классический тост, за бамбино.

Все это необходимо было пробовать, хвалить, причмокивать, и восхищаться. Наконец, выбравшись на улицу, закуриваем, следом подтягивается адвокат Луидже Берто.
- Надеюсь, теперь вы убедились, что у итальянцев самые длинные кишечники в мире?! - Засмеялся он.
Но тут вышел Тонино.
- О, мама мия, ну почему у меня не два желудка?!!
               
Банкиры, с вечно молодыми лицами
               
- Адвокаты, которые пишут сказки, не столь фантастичное сочетание, как может показаться.
Сказала Лада.
- С одной стороны, адвокат - это нечто меркантильное, а сказочник - нечто альтруистское, тем не менее, когда полярные качества соединяются в одной точке, это означает, что ты - феномен.
 Адвокат Жан Луидже Берто, Ты  - феномен!
На мой комплимент, что он выглядит молодо, как Дариан Грэй , Луидже тут же распахнул тайну. Тайна его молодости называлась «Голубая Лагуна».
 Только этот мировой оазис помогает сохранить молодое лицо!(была история)
             
Липовые улицы Рима

К нашим прогулкам с Тонино, всегда присоединилась Лора с Баби. (любимый пес)
 Мы шли пешком в отель Джоли по Виа Кала ди Рьензо.
Светились витрины дизайнеров:
 Гучи, Армани, Миссони. Над головой цвели и пахли липы.
Лада дразнила Лору, шантажируя тем, что расскажет Тонино, как мы в Риме пили вино с Омаром Шарифом, и она публично лобызалась с ним.
Лада грозилась показать фото-компромат, и подначивала, что ревнивец Тонино высчитает, что Омар шериф моложе его на 12 лет.
Лора  игриво волновалась, и упрашивала Ладу остепениться.

 Мы шли под липами, с трудом отрывая ноги от земли.
 Рим буквально приклеивал к себе за подошвы, не отпуская.
Я сказал, что подошвы прилипают от того, что цветут липы, роняя на землю капли подиевого меда.
 Лора не согласилась, доказывая, что в Риме специальный асфальт.
 Лада сорвала цветущую ветку.
- Это майский липовый мед, попробуй и убедишься!
- Нет! - Лора, настаивала на версии липкого асфальта.
- Он тебе про подиевый мед с небес, а ты ему про липкий тротуар! - пожала плечами Лада .
Лора лизнула ветку и отказалась от свой тротуарной версии.
Мы шли, с трудом отрывая ноги, Лада читала стихи об Италии.


На перекличке католических крестов
Фонтан в манжетах паутины нем.
Погасло пламя инквизиторских костров,
Но вьется плющ, захватывая в плен
Полуразрушенные кладки стен.

Здесь узких троп каскадная гряда,
И скошенной соломы бурый стог,
Здесь листьев шелк, и веток провода,
И черепашьи панцири дорог
В монастыри уводят, как в острог.

А в келье спит измученный монах,
Устав от индульгенций и постов.
Лампады греют кров, на образах
Чернеют перекладины крестов
И кисти рук от праведных трудов.

Долина спит, спит горная река,
Несут холмы на сгорбленных плечах
Созвездия, луну и облака.
Сгорает день в молитвенных кругах
И ночь выносит утро на руках.

А в складках кожи старого ствола
Струится сонный дождевой поток
Стекает каплями кленовая смола,
Кружит листва над проредью дорог
И радугу раскрашивает Бог!

Тут небо дремлет низко на холмах,
Мостится с боку на бок целый день.
Сиесты тень на солнечных часах,
Багровый мак свалился набекрень,
Накрыв панамой одряхлевший пень.

Сорвать в петлицу?! – Наклоняться лень!



Кафе Андрея Тарковского

                Свиданий наших каждое мгновенье
 Мы праздновали, как прееображенье.

Лора остановилась возле кафе Виа Коло ди Рьензо, здесь любил бывать Андрей Тарковский, это его кафе. Мы сели за столик.

Несколько лет Тонино выкорчевывал Тарковского из СССР.
 Тогда он успел снять по сценариям Гуэрра две картины: «Ностальгию» и «Покаяние».
 Лора отметила, что характер у Андрея был трудным. И она оставалась громоотводом между Тарковским и Тонино.
Вольно или невольно Андрей подчинял себе всех окружающих.
 Часто бывал нетерпим, но с ним было всегда интересно.
 
- Люди желают иметь удобных гениев, чтобы пользоваться ими без хлопот, чтобы только брать от них, не чувствуя себя должными. Гениев  используют, как и богачей: пусть дает, у него много... Но гении не умеют защищаться, как богачи. У них - беззащитное богатство. сказала Лада.
    
Гении и богачи

- Раз у тебя много - отдавай! - считают люди. Они убеждены, что гениальность, так же как богатство, характеризуется понятием «повезло», в чем нет заслуги гения или богача.
 Гению его гениальность ничего не стоит, это дар, подарок от Бога.
Так же и богачу, его богатство ничего не стоит, ведь он не работает, как трубочист, он просто жонглирует своими дьявольскими деньгами,
и они множатся без его личных заслуг.
А потому посягать на них не совестно. У него много, куда ему столько?!
 Гениев и богачей всегда используют, но и те, и другие мечтают о бескорыстии. В чем гениальность Тарковского?

 Может быть в том, что спустя два десятка лет, я помню его «Сталкера», и отчасти благодаря ему отличаю иллюзию от истины.

Тарковский и Антониони

«У Антониони  с Тарковским была любовь–соперничество»,- сказала Лора. «Каждый был личностью, художником, испытывал любовь-ревность друг к другу». Нередко между Тонино и Андреем она становилась как дамба.
Тонино привез Андрея в имение Антониони, что в Сардинии, самом красивом месте Италии. Вилла Антониони окружена розовыми скалами и изумрудным морем с просвечивающимся дном. Антониони запускал в свою бухту корабли и из спальни дистанционно управлял ими. Тарковский никогда не имел  подобного великолепия. Но он сделал то, что не сумел бы сделать великий маэстро.
Андрей взбирался на самую высокую скалу, так, что издалека на розовом утесе едва виднелась его крепкая, ладно скроенная фигура. Оттуда он стремглав бросался в морскую лазурь, исчезая в ее глубине. Итальянцы с тревогой вглядывались вдаль, ожидая, когда на поверхности появится его смоляная, блестящая на солнце голова. Эти отчаянные прыжки были его маленькой местью знаменитым итальянцам.

Виртуальные встречи Андрея Тарковского с сыном
 на площади Испании

В ту пору Тарковский был изгнанником насильственно разлученным с женой и сыном. Он тосковал по близким, звонил своему мальчику, и говорил: «Смотри на карту Рима. В три часа я буду вот здесь, на плошади Испании, у фонтана. Встретимся там. Не опоздывай». Андрей ехал на площадь, где его ждал сын, водя пальчиком по карте.
Священная земля Праги

Однажды в Доме Кино профессор Вайсфельд познакомил нас с женой Арсения Тарковского - Татой. Мы пили чай, разговаривали. Почти каждая фраза начиналась так: «Когда в Париже мы с Арсюшей и Эдит Пиаф после ее концерта поехали к ней домой...»
Или
«...когда в Праге мы с Арсюшей пришли к Марине Цветаевой, Марина Ивановна сидела на полу, счищая землю с обуви на белый лист бумаги. Арсений спросил: «Марина, что Вы делаете?». Цветаева ответила: «Это священная земля Праги, я положу ее в ладонку, чтобы носить на груди».

Вор

Я рассказал Тате историю, которая нашлась  в архивах  Елабуги.
 В квартиру Цветаевой залез вор. Его поразила нищета, в которой жила молодая мать с двумя маленькими дочерьми, Алей и Ириной. Заметив его, Цветаева предложила морковного чаю. Они немного поговорили. Вор ушел, оставив на столе все, что у него было .

Елабуга

Жена Тарковского спросила, меня о в Елабуге. Разве можно просто ответить? Это целая жизнь


Крепкое солдатское слово

Тата была мягкой и деликатной, вспоминала, что Арсений был вспыльчив и горяч на солдатское словцо, и она любила его.

Осколок зеркала

Не помню сейчас так ли это, но мне казалось, что в картине «Зеркало» Андрей то ли думал, то ли сделал сцену, где через поле идет старуха, звучат стихи
Свиданий наших каждое мгновенье...
Это стихи его отца, посвященные его матери, они звучат, пока она идет через поле жизни, туда, где вечность...

Предсмертное письмо Тарковского

В гостевом доме Тонино Лада  взяла с полки подарочный том Пушкина, оттуда выпал сложенный вдвое листок. Это оказалось предсмертным письмом Андрея Тарковского. Она поцеловала это письмо.
 Возьми себе, если хочешь, сказал Тонино.
Вот его копия:
В последнее время, очевидно, в связи со слухами о моей скорой смерти, в Союзе начали широко показывать мои фильмы. Как видно, уже готовится моя посмертная канонизация.
Когда я не смогу ничего возразить, я стану угодным властям имущих, и тем, кто в течении 17 лет не давал мне работать, тем, кто вынудил меня остаться на западе, чтобы, наконец, осуществить мои творческие планы, тем, кто на пять лет насильственно разлучил нас с нашим 10-летним сыном.
Зная нравы некоторых членов моей семьи (увы, родство не выбирают), я хочу оградить этим письмом мою жену Лару. Моего постоянного верного друга и помощника, чье благородство и любовь проявляются теперь, как никогда (она сейчас моя бессменная сиделка, моя единственная опора от любых будущих нападок).
Когда я умру, я прошу ее похоронить меня в Париже, на русском кладбище. Ни живым, ни мертвым я не хочу возвращаться в страну, которая причинила мне и моим близким столько боли, страданий, унижений.
 Я – русский человек, но советским себя не считаю.
Надеюсь, что моя жена и сын не нарушат моей воли, несмотря на все трудности, которые ожидают их в связи с моим решением.
Париж, 5 ноября 1986 г.
      Подпись (Тарковский)».


Встреча в княжеском замке

А живет там князь Гвидон
Он прислал тебе поклон.
                А Пушкин.

С Галей, женой Данелия, мы не виделись несколько лет, Гию (Георгия Николаевича) мы чаще навещали в Москве. Теперь мы встретились с ней в родовом замке Князя Гидона, племянника Итальянского короля.
Замок XV века, князь и его супруга приветливые, очаровательные, радушно принимали, угощали. В замке, что снаружи похож на ласточкино гнездо, а изнутри на каменный мешок с неожиданно комфортными туалетами, было холодно, многолюдно и тесно. Неприкрытая кладка стен, на полу застекленная дыра, демонстрирующая под светом рампы многовековые культурные слои.
Князь Гидон высок, сед, худ и симпатичен, супруга -княгиня похожа, как родная сестра, так же сухопара стройна и приветлива. Легкий фуршет с холодным шампанским, и всюду вьются вверх узкие винтовые лестницы с железными перилами. Зайти чрезвычайно приятно, но жить можно только в тулупе и валенках.
 Из открытого окна вдруг послышалось: «Сегодня приехал Данелия с женой Галей Юрковой, Вы ее видела?» Мы еще не знали всей московской делегации и не могли определить, кому принадлежит голос.
- Конечно видела: квадратная, похожа на трансвестита.
- А мне показалось, она смотрится вполне.
- Да, брось! Щеки напудрила розовым, и посыпала блеском.. А эти туфли у нее, ты видела?
Раздался смех. Мне хотелось подтянуться и заглянуть в окно. Но окна в замке, как бойницы, высокие и длинные, добраться не просто.
- Перестань, она выглядит хорошо!
- Да, наверное так должна выглядеть блестящая, розовая старость!
Лада все же дотянулась до окна, но не успела выглянуть, как Галин голос: «Это ты?!!», потащил ее обратно.
- Лада! - воскликнула Галя, вынимая ее из бойницы в гостинную князя. Они обнялись и стукнулись бокалами.
- Что с тобой случилось?! Ты же была красавица! – изумилась Галя, ее возглас привлек всеобщее внимание и Лада поймала на себе беззастенчивые взгляды.

- Что поделаешь, Галя, человек от 20 до 40 меняется гораздо больше, чем от 40 до 60, вот ты почти не изменилась!
Галя отошла, переваривая стрихнин ответного комплимента.
Лада вышла на улицу и огорченно закурила.

- Ничто так не лечит от ностальгии, как встреча с дорогими соотечественниками.
Грустно сказала она выпуская колечко дыма.

Офицер и дама

Вечером мы были в очень милом камерном театре, слушали музыкальные композиции на стихи Тонино.
Как хорошо читала Бела.
Бела  дружила с Тонино, часто приезжала.
 Она высоко оценила моего «Бритого ангела», назвав его «Жемчужиной в потоке сером» Лада тоже очень любила Белу.
 Было славно. Сидели в ложах. Хлопали.

Мы вышли,с Тонино он рассказал  историю о том, как они с Федерико Феллини пришли в театр. Публика ожидала начала спектакля. В ложе появилась красавица – дама. Взоры устремились на нее.
Ею любовались, ее обсуждали.
За дамой возник красивый, статный офицер.
 Восторженное внимание публики было обращено к этой паре.
 Все смотрели, как он склоняется и медленно целует ее руку.
 Зал затих.
 Голос с партера:
- Ниже.
Офицер отрывает губы от ее руки и, не обернув головы, так же тихо:
- Позже.
               
Ловушка для банкира

Тонино ушел, потому что в театре было холодно.
 Лада курила в фойе.
Внезапно, в шуршащем плащом из змеиной кожи, появилась Галя и целенаправленно устремилась в мужской туалет.
 Следом за ней появился банкир - седовласый красавец Карлос.
 (Видимо она заметила, что он выходит и опередила его).
 
Ничего не подозревая, Карлос направился в мужской туалет.
 Но, наткнувшись там, на Галю, выскочил и с перепугу метнулся в женский.
 Не обнаружив в женском писсуара, Карлос сообразил, что ошибся.
 (Это она зашла в мужской, и сбила его с толку).
 Выбежав из дамского туалета, банкир метнулся в зал, та и  не солоно отдавши.

Фиги ногами.

Лада рассматривала в фойе афишки Тонино и комментировала их:
- Цвета локальные, фигуры примитивные, нечто родственное с дымковской игрушкой, но изящней.
 На велюровом диване, царственно восседала Тамара, продюсер дизайнера Вики Кручининой(из телепрограммы «Квартирный вопрос».
Галя громко сказала, что лучшие врачи в Швейцарии вырезали ей подагрические косточки.
- «Лучшие врачи», - повторила Галя, снимая туфли.
 Кости не торчали, но средние пальцы обеих ног лихо завернулись на большие.
 «Смотри, - шепнула Тамара Ладе.- Она крутит фиги ногами!».

Кафе Греко

Мы пошли с Тонино и Лорой на знаменитую площадь Испании, где на каскадах лестницы много цветов, сидят люди.
 Люди как цветы.
Лора проголодалась, и мы отправились в кафе Греко, где бывали Марк Твен и Ганс Христиан Андерсен, где Гоголь за столиком сочинял «Мертвые души».
Интерьер кафе  стилизован под старину.
Расположившись на бордовом диване, Элеонора заказала красную рыбу.

Лада рассматривала на стенах фотографии великих соплеменников.
 Лора заявила, что ее фото среди них здесь точно никогда не будет, но мое - возможно!
В порядке эпатажа, Лада выразила уверенность в отношении последнего, это качнуло Элеонору в сторону сомнений.
Неуверенность в себе вызывает желание подбодрить, а уверенность - осадить.
 Лада, продолжала провоцировать, пообещав, что я обрушу на русскую словесность свой сокрушительный удар.
 Лора ела рыбу, ей хотелось возражать.
 Она сказала, что имеются авторы и без меня.
 Лада призналась, что прочла всех значительных авторов, и убедилась, что без меня комплект не полон.
  Лора, оказалось,не в силах поддержать диалог и уронила его...
но в беседе, как рыбная кость, застряло имя Петрушевской.
Лада из характеристики этому имени  выдернула две нитки – смурная и не художественная.
Лора возразила, что Петрушевская -художественная, поскольку она видела ее картинки в Пушкинском музее, на выставке.
( Лада, улыбнулась, она, конечно имела ввиду литературную художественность)
 Выставка была названием «Вторая профессия».
Там же выставлялся Феллини, Эйзенштейн, Бунин, Тонино и еще кто-то.
Тонино молча ел, любуясь Ладой. Он всегда был неравнодушен к женщинам.

Мне надоел запах рыбы. 

Письмо Гоголя

На стене кафе, в рамке, на желтом папирусе рукою Николая Васильевича было написано:
Моя копия:
«О России я могу писать только в Риме, только там она представляется мне во всей своей громаде. А здесь я погиб и смешался в ряду с другими.В Риме я писал пред открытым окном, обвиваемый благотворным и чудотворным для меня воздухом.
Рим! Наш чудесный Рим! Рай, в котором ты живешь мысленно, в лучшие минуты твоих мыслей. Этот Рим увлек и околдовал меня, все, что мне нужно было, я
 забрал и заключил в глубину души моей. Там Рим, как святыня, как свидетель чудных явлений, совершившихся надо мною, прибывает вечно».

Николай Гоголь

12 февраля 1902 года

Эти слова, за неимением бумаги, я переписал на фирменный пакетик от чая.
 Хотя слова: «Рай, в котором ты живешь мысленно, в лучшие минуты твоих мыслей», мне показались тавтологией,
 а быть обвиваемым благотворным и чудотворным воздухом - несколько громоздко.
Лора, наконец, доела свою золотую рыбу, и мы вышли на воздух.
 Культурный диалог на тему «Современная  литература»
оказался невозможен, а монолог не услышан.
               
Пушкинский музей на Кропоткинской

В Пушкинском музее проходила выставка «Вторая профессия», на которой представили свои работы режиссеры, писатели и артисты.
 Лада посмотрела каталог выставки и сказала:
- Никто не умеет рисовать, но все выставляются,
надо срочно хвататься за кисть!
Лора жаловалась, что до выставки где-то посеяла свой чемодан,
 потому шляпка была не та, и штаны не те.
Директор Пушкинского музея Антонова спросила ее
- Вы изменили свой стиль?
- Нет, заверила она, - я потеряла свой чемодан...

Скрипач исполнял Моцарта, а она сидела в зале не в том пиджаке и,
вздрагивая от каждого стаккато, щупала свой пульс.
 Давление подскакивало за высокими нотами, как ртуть за жарой.
 Моцарт резвился, Лора сосала валидол, который я ей дал.
 Концерт закончился. Она спросила Антонову:
- Кто вас отвезет домой?
Восьмидесятилетняя директриса ответила:
- Я всегда еду сама, - и с этими словами села за руль,
 и укатила в запорошенную Москву по ледяной дороге.
               
Жертвы идеи

Лада читала книгу Тонино, хвалила переводы стихов.
 Лора сказала, что с ее подстрочника переводила Белла,
 а художник Миссорер, ее муж, обожает Беллу, даже если бранит, все равно обожает, оберегает лечит, вытягивает из тоски, разводит вместо нее дипломатию, потому что ей бывает все равно.
Белла принимала у себя в доме, готовила сама, подавала молча, с опущенными глазами, как монашка. Читала стихи.
Ее муж сказал, что для него Белла, как для Лоры Тонино,
 что оба они, жертвы идеи.
               
Леонардо

Ездили высоко, далеко, в родовое имение Леонардо да Винче...
               
Браво Ватикана

Были с Тонино в миниатюрном театре, слушали под музыку белые стихи Тонино.
 Исполняла певица, некоторыми нотами похожая на Пиаф,
ей аккомпанировал аккордеон, некоторыми нотами звучащий, как орган.
- Ты слышала какие мне сделали овации? - спросил Тонино Ладу.
- А ты знаешь происхождение слова «овация»? усмехнулась она
- Нэт.
- «Ове» - это «яйцо».
- Страусиное!? -засмеялся Тонино
- Нет! Это яйцо католического епископа!
- При чем здесь яйцо? - перебил Тонино, и перенес на меня свое недовольство Америкой.
- Ты живешь в чудовищной цивилизации, неспособной на искренние овации.
- Зато католики способны! Засмеялась Лада.
 Знаешь, Тоничка? -  одна монашка в мужской сутане прожила в монастыре со своим монахом 30 лет.
Поэтому каждый новый пантифик перед инагурацией проходит «процедуру доверия».
 Он садится на трон со специальной прорезью, под которым сидит доверенное лицо. Ощупав гениталии, лицо выкрикивает из под трона:
 «Ове»!!! т.е. «яйцо».
Все апплодируют.
Отсюда и произошло слово «овация».
Тонино засмеялся, они обнялись.
- Грация, овация, понтиссимо, брависсимо! - воскликнул наш сын. 
Антракт закончился.
Мы вернулись в партер на второе отделение поэтической программы.

Старое и новое

Тонино снова жаловался, Ладе что Рим унижает его.
Лада сказала:
-  Старенькое провинциальное Пеннабилли смотрит на тебя, Тонино сквозь увеличительное стекло.
Ты его событие, его духовная жизнь.
 Ваши простые деревенские вкусы совпадают, и мир становиться нежнее, от того, что  в Пеннабилли есть ты, Тонино.
 Ты его теплый ветер, который не доносится до Америки,
ты его ласковое утро, которое просыпается, когда на континент приходит ночь.
Все, непохожее на тебя, кажется тебе Тоничка, неправильным.
 Ты пытаешься переделать это непохожее, подправить, чтобы выглядело привычно. Снобизм и ограниченность, это защита от мира.

Когда не можешь угнаться - откажись бежать!
Когда не можешь уследить – отвернись!
Когда не можешь познать  – скажи, что это глупо!

И тогда немощь превращается в позицию, поверхностность - в глубину, а ретроградство - в хранилище традиций, по принципу: не можешь усвоить новое - береги то старое, что имеешь!
 Преврати его в ценность!

Но, чтобы достичь нового, Тонино нужно бросить старое!
 А удерживать то и другое могут только гении.
 И Рим не унижает, а возвышает их.
Ты злая! Сказал Тонино, но ты очень умная, мне всегда есть, что украсть у тебя. И он поцеловал ее, схватив по крестьянский крепко.
-Сколько в тебе сил Тонино! Вижу, что счастлива твоя жена!