Бремя серого человека

То ли вспучилось как снежный ком
В назиданье бескрылым калекам,
То ль взросло сквозь былье сорняком
Бремя серого человека

Пробудиться невмочь, но уснуть
Не позволят гундосые тени,
К дребезжащему веретену
Разговений ты впаян безсменно.

Мановеньям нетоптанных троп
Уготовлен плевок ядовитый
Обветшалое в хлам нутро
Будет спрятано в гулком корыте.

Невпригляд, невпопад, в никуда
По удавьи — ползком и неспешно
Удушающая ерунда
Распласталась в подклете сердешном.

Угнездившись в гниющей листве,
Горчинкой дразня драконьего млека
Порослью буйной застит свет
Бремя серого человека.

Вслед за счастьем неведения
От щедрот между дланей вместимых
Оплеух епитимия
Осыпалась прилежно и зримо

На макушки приснившихся царств,
На заглавья надежд неотменных,
На апрельскую свежесть лица.
И в волненьях чужих по колено

Призаилиться, заиндеветь -
Вот, рецепт удержания мига
И не брезжут резоны трезвей
Под копытами судеб квадриги.

В спину дышит голодный фантом,-
При заплывах сквозь черные реки
Мнится милым на шее ярмом
Бремя серого человека.

Но ничтожеств топорен  закон
Из лохани обглоданных таин,-
Чем невзрачнее твой горизонт
Тем помпезнее выберешь стаю,


Что восславлена  на острие 
Клиньев, перьев, каждений карманных.
Дикари иноверные
Удостоятся чести незванной,

Здравый смысл резво перепугнув,
Выгнуть выи без тени смеха,
Узрив, дерзко воздетое на хоругвь,
Бремя серого человека.

Потрошителей душ орава
Расщедрится  скотской морали пеной,
Гарантируя единственное право -
Право на свободное падение.

И троянского Армагеддона
Вспыхнет заревом твой идеал,
И в наследство впихнешь беспардонно
Милосердье чумных одеял.

Но чуть стихнет триумф приутюженный,-
В склизской мгле покоренных дворцов
Вспыхнет альковным  ужасом
Человеческое лицо,

Неприметным штрихом отмеченное
Недолеченного стигмата -
То ли девственности изувеченной,
То ли проклятого таланта.

Тяжкой тени снабжен кредитом
В форме вороха скользких подсказок,
Вымазав мелом ланиты,
Породнишься с чумазой маской.

Цвета пепла выберешь  ризу
И мошну непристойно развяжешь,
И в финале похабной репризы
Заупокойную песнь закажешь.

Нетерпеньем мгновенье терзая,
Изойдешься лестью наградной,
Чтобы жажду душа живая
Утолила крысиным ядом.

Но когда на шестках перезанятых
Грянет клирос венцом лебединым,
Уничтожен  «Вечною памятью»
Разрыдаешься беспричинно.


 
И  свиты дежурную скомкав лесть,
Выжжешь  кручи  картонного рая.
Палаты врата с циферкой «шесть»
Сквозь слезную муть воссияют...

За праздничной чашей порой промелькнет
Будто сверстанная по сусекам,
Ненужной паузой между нот
Эра серого человека.

15.03.08