Скажи хоть слово, павшая звезда

ПРОЩАНИЕ.

Скажи хоть слово, павшая звезда
Почти хоть искрой стылую долину,-
Потусторонняя белиберда
Не осенит тебя пеньковой паутиной.
Если хоть облачком дыхания
Почтишь лиловый иней на ресницах,
Земная свежесть снова народится
И отряхнет подслащенный мышьяк.
Облекшись в безразборное убранство,
Наивностью и хулиганством
Исполнив чашу до краев,
Того, кто вычудил сей кров.

Попробуй вспомнить, павшая звезда
Каких божков гнусавых ради,
Кто твои выси брал на абордаж,
Чтобы в твоей прихожей гадить?
Как выглядел твой личный Герострат
Сорил слезой ли, теребя кресало
Или за ржавчиной забрала
Проказу  скрыл?  Замысловат
Ли пробивной резон вандала?
А впрочем, хлесткие зерцала
Берсерков бледной белены
Тошнотворительно скучны...

Пока мурлычат золотые шестерни
Шарманки сфер вполне  надмирных,
Протуберанцев  брызготни
Неприхотливого пунктира
В ум не прийдет соразмерять
С штриховкой  зычного завета,
Рядясь по праву первоцвета
В недоуменье, костеря
Заплечных нянек медоносных,
Брюзжанием несносно взрослых,
Коим постичь не довелось
Небом дарованный «авось».

И видит Бог,  пока вольно
Языков огненных струенье,
Вселенское веретено
Не чует вкрадчивых вкраплений 
Черветочивых аксиом
О дне взаимоисключений,
Точнее - самоосквернений,
Провозглашенном вещуном.
В тот день охота всякой твари -
Глотнуть смердящего угара
И чертыхнуться наобум
В пыльный подсолнечный сумбур.

Припомнишь ли чадящая звезда
Вослед видению какому
Из ясель горнего гнезда
Ты вывалилась в мглистый омут?
И шестеренки ленных сфер
Несли все так же мелодично   
С надмением чуть артистичным
Свой чин в отверстой синеве,
Шумели ангельские крылья,
Ручьем вплетались в вечность были,
И только черная дыра
Была свидетельсвом утраты.

Ты приросла хвостом, звезда,
Сбежав с созвездий именитых,
И воздух терся как наждак
О рдяные твои ланиты,
И зыбкое зеленое пятно
Как похотливая горилла
Тебе на встречу торопилось,
Лишь облачное толокно
Реальность застило манерно,
Но после выжига каверны
В бочине тучи, зев земли
Обматерил дыханьем тли.

Сумел ли кто, встряхнув запас
Недокаждений бутафорных,
Получастушный скоросказ
Желания протараторить
Когда заоблачный дуршлаг,
От твари скрывший свет нетварный
К земле стремящимся огарком
Был оцарапан к радости зевак?
Ужели расставанье с раем
Где-то в миру высвобождает
Медок в судьбы запасниках,
Для тех кто узрил звездный крах?

Вздохни хоть угольком, звезда.
Ужели промысел полета
Лишь в том, чтоб жвачная орда
Змеилась очередью плотной
К россыпям бисера разметанным
На сходнях от нив елисейских
До юрисдикции плебейства?
Ужели торг неотвратим
Ломтями огненосной плоти,
Искринкой веры беззаботной,-
Всем тем, что чудилось вчера
Начинкой звездного нутра?

Лишь тлеющих ветвей ряды
На ватных елях обозначат
Путь низвержения звезды,
Не удержав небес подачки.
Рванутся бурые ручьи
Утюжить дымную воронку,
И как гадюки поросенка,
Шипя, предпримутся учить
Некстати жгучую пришлицу,-
Как плотью следует сродниться
С душисто-мшистой тишиной
В коей безвылазно темно...

Мир скроен так, что тошно протрезветь,
Что стыдно взглядом окунуться
В чудес расхристанную клеть,
В щедрот замызганные блюдца,
Стежки раскроя столь грубы
Что не приметить невозможно
Изнанки выцвевшей безбожно
И многоточье хворобы.
Мир скроен так, что застрелиться-
Заскок в соседнюю темницу.
Дождемся с мужеством живца,-
Когда настанет час жнеца.

Какая пошлость, господа,
Баюкать душу бормотаньем
О том, как жертвенная мзда
Нам выклянчит благодеянья
Сверхраздержавного перста,
О пионерах восхождений
На выси, где - вполмира тени,
Там где невестится звезда...
Чтоб утром вышнюю окрошку,
На удивленье встречным кошкам,
Отправить в ссылку на чердак,-
Какая пошлость, господа.

И если огнь возник и сник,
И если чудо есть причина
Всей этой странной мельтешни,
То неуместною заминкой
Его соседство должно счесть
На этом гиблом толковище,
Где душу вмиг прижгут как прыщик,
Где свинства вязь не переплесть.
Но не покажется с овчинку
Полет сиятельной соринки
В объятья хлебосольной мглы,
Чтоб обратиться в горсть золы...

Скажи хоть слово, падшая звезда
Хоть выругайся незензурно,
Чтоб ошалевший волкодав
На человеческих котурнах
Не плавил желтые клыки
В изодранных твоих аортах
Какого моськиного черта
Он ворошит твои грехи,
Что колосились беспризорно?
И чтоб остался мародеров
Без ужина ареопаг,
Я палкой отгоню собак.

Хоть слово, хоть весны лоскут,
Хотя бы мной желанны здесь и нынче,
Чтоб уберечь от нощных пут
Немилосердную привычку
Под ноги не глядеть, шагнув
Сквозь умиротворенный сумрак,
Восторгов пламенных окурок
Уткнув в сомнений пелену,
Сомнений, что исполнен смысла
Груз, что гремит на коромысле,
Что бьется млечная река,
В обычные земные берега,

Что ждут меня, что небо есть, 
И что в ухоженной светлице
Мой ужин дважды разогрет
В руках смешливой царь-девицы.
И словом тихим сам вздохну,
Отняв у стынущего пепла
Теплый окатыш  огнецветный.
И домовых перепугнув,
К утру быть должно самоцвету
В плетение златое вдетым
Украсить, знаю - чье чело.
Храня межзвездное тепло.


Как прежде буду глуп и пылок,
Не чая с милой глаз сомкнуть...
А как помрем, то  над могилой
Хребтину выгнет млечный путь.


6.02.10