Метания праздного романтика

Проснувшись неспелым утром
В случайном жилище утлом,
Проснувшись ещё до света,
Со сном, устремлённым в лето,
Застану врасплох картину.
Унылым её окину
Взглядом. На ней — смешенье
Жанров. И в отношеньи
Сна на чужой кровати —
Образ закрытых объятий.
Она будет мне сигналом,
Что дело теперь за малым —
Что надо взять в руки ноги,
И не разбирая дороги,
Бежать, сметая преграды,
Туда, где мне будут рады. —
К мудрым, угрюмым скалам,
Укутанным одеялом
Из снега и льда. Из сини.
Пусть там — на ресницах иней,
Пусть кровь в артериях стынет.
Но я не скажу "увы". — Нет, —
Я чист этой белой былью.
Поскольку дышу не пылью,
Подолгу гуляю и не
Спорю с собой отныне,
Способен услышать вечность.
Впадая порой в беспечность,
Забуду я запах клетки. —
Такие минуты редки,
Как ложка редка к обеду.
Не знаю, когда приеду,
Чтоб снова уехать вскоре
Туда, где, качаясь, море
Выводит из равновесья
Сушу. А равно весь я
Теряю ориентиры,
Что вне, что внутри квартиры. —
Холодной, промозглой, взятой
В наём, до субботы пятой.
Кватиры, в которой пусто,
В которой такое чувство
Рождается, что ты нужен
Только ветрам и стужам.
В этой квартире тесно.
В ней не хватает места
Мыслям о мирозданьи.
Я отдаю ей дань и
Свой чемодан пакую —
В гробу я видал такую.
Но, выходя наружу,
С готовностью обнаружу,
Что здесь, увы, не намного
Лучше. Но есть дорога.
Она ведь — всегда движенье
Вперёд. Через все сомненья
Башмак переступит смело,
Таща за собою тело.
Покинувши подворотню,
В порыве, бесповоротно
Взойду на безлюдный берег
Австралий, Зеландий, Америк.
Везде, где волна, играя,
Скользит, есть немного рая
Средь милого, с виду, ада.
Знать потому так рада
Душа парить над волнами,
И не тяготиться нами.