И плакало небо...

Осенние листья  хрустели, шуршали
Как нити, до дыр износившейся шали
Что сенью была
Для полночных влюблённых,
Как тень от крыла
Некой птицы зелёной
Теперь вот, в ненастье,
Теряющей перья
От дикого счастья
И от недоверья,
От бури эмоций
Испытанных летом
На залитых солнцем
Просторах планеты,
Где молодость чувствами брызжет наружу,
Где слово «хочу», основанием служит
Для мерзких поступков и для преступлений,
Для зверства от тупости или от лени
В ком слово «сочувствие»  просто забыто
В воспитанных, чутких, и людях забитых
Циничных, к страданьям людей,  отморозков
Подверженных маниям разного роста.

Октябрь стоял весь промозглый и зябкий,
Как будто судья, не дождавшийся взятки
Решив  поэффектней дожать  подсудимых,
Дохнул по проспектам холодным предзимьем
И дождиком брызнул, прохладным и мерзким      
Из тучки, что низко висела над Невским            

По улице с редким уставшим  народом
Брело существо непонятного рода
Высокое,  в куртке с большим капюшоном
Со взглядом потупленным, чуть отрешенным,
Объятое страстью
Преступной, жестокой,
За это б ту мразь
Электрическим током
Пытать до кончины,
Пытать многократно,
Чтоб было таким же, другим неповадно,
Но бог посмотрел на секунду в сторонку
И куртка нырнула во двор за ребёнком:
Ребенок, девчушка, лет семь или восемь
Два гвоздика в ушках, да редкие косы.

Стучали тяжёлые капли в карнизы
Как дробь каблучков, поднимавшихся снизу
Ребенка, и этого в куртке промокшей,
Простого на вид и обычного, в общем,
И лифт опустился, бесшумный и теплый,
И вместе вошли…и зеркальные стекла
Да хромом сверкавшие трубки-перила,
Чтоб только не видеть, того что творилось
От страха вспотели, холодным туманом,
И ужас из глаз, брызнул кровью из раны…
И плакало небо, и серые волны
Хлестали гранит  в исступлении полном,
Как будто, за то, что творилось в подъезде
Хотели обрушиться страшным возмездием
На этого ката,  бандита, злодея
А он, кто преступное дело затеял…

Почуяв себя полновластным владельцем
Чуть-чуть постоял над поруганным тельцем
И вышел из лифта,
и вышел в пространство

Где нет справедливости и постоянства
Где каждый второй воровит и безбожен
И всё, не своё, норовит уничтожить
Где стало не модно быть честным и верным
Где песни звучат и безвкусно и скверно
Где в мыслях у каждого злоба и зависть
Где тот, кто богаче, уж точно мерзавец
Где каждый хитрит, и богатый и нищий
Где толпами счастья халявного ищут…

И в нём растворился