Обреченность

 Осенняя грязная дорога. Холодно, сыро. И очень больно. Больно так, что даже стон не
может прорваться сквозь
плотно стиснутые зубы.
 Кровь. Это же моя кровь! Вязкая
жижа под моим телом. Мне так
страшно. Как можно описать
ощущение вытекающей из тебя
жизни?! Как можно выразить
тот страх, тот ужас, который
расползается теплой, красной лужей, вокруг твоего
собственного тела.
 Ну почему же так больно?! Почему эти люди, бредущие
мимо, даже не пытаются мне
помоч? Лица. Равнодушные,
брезгливые, сострадающие.
Лица тех, кто, ускоряя шаг,
проходит мимо.
 И уже не боль занимает все
мысли. Ей на смену приходит более глубокое, и потому еще более страшное чувство. Чувство обреченности. Одинокой, давящей,
бежалостной обреченности.
 Я никому не нужен! Совсем
никому! Я просто умираю. Один.
На краю грязной, холодной
дороги.
И всем этим людям нет никакого
дела, ни до моей жизни, ни, тем
более, до моей смерти. Ведь
жизней так много, смертей еще
больше, а своя рубашка всегда
будет одна.
 Я не могу! Это просто
невыносимо! Только не плакать!
Нет! Они не увидят мои слезы.
Они не увидят мою боль.
Все, что они способны увидеть,
это смерть. И мое безжизненное
окровавленное тело. Остальное
для них всегда останется за
кадром.
 Только не плакать!

 На осенней грязной дороге лежал окровавленный труп
крупного щенка. По всей видимости, его задел проезжающий автомобиль, и
водитель еще долго ругал "внезапно выскочившую глупую шавку".
 Вокруг мертвого тела
растеклась, еще теплая,
грязнокрасная лужа. А по
оскаленной морде стекали
крупные, прозрачные капли.