Три мудреца. Анатолий Козельский

Керосиновая лампа
Вместо солнца светит тускло;
В своём чреве чайник медный до кипенья воду греет;
Волны плещут по привычке, в парусах без ветра пусто,
Но этюд звучит так сочно, он, как плод на ветке, зреет…

По какой такой причине
Среди этой глади водной
Оказалось трио это, не понять и не изведать,
Но, случись быть рядом с ними в этой пустыни бесплодной,
Вместе с ними чай с этюдом нам захочется отведать...

Небосвод приемлет тучи,
Океан приемлет вечность,
Глубина лелеет тайны, дна курганы скрыв от взгляда;
Воздух поглощает звуки, обращая в бесконечность;
В том их жертвенная сущность, символ древнего обряда…

По закону мирозданья
Смерть обязана рожденью,
Но отчаянье им чуждо, их спасает увлечённость;
Музыканты отрешённо отдаются наслажденью,
Без сочувственных терзаний, презирая обречённость…

Трут смычки по струнам чутким,
Запах мирры высекая;
Забирается под веки, в ноздри, в сердце запах этот,
Сокровенные надежды на поверхность извлекая,
Те, что спрятаны до срока глубоко в их душах, где-то…

И уже не мыслят люди
О значении искусства,
О величии их судеб в суете не размышляя;
Им светло от лампы старой, им от чайника негрустно,
И плывут они, причалы повстречать не помышляя…

В борт ударила бутылка;
В ней, наверное, посланье,
Но смычки сжимают пальцы, и не тянутся к бутылке;
Их, наверное, коснулся, Бог Своей незримой дланью,
Оградив от треволнений, но оставил боль в затылке…

Пусть болит, они готовы
Век страдать, скитаясь вечно –
Берег родины незримой далеко совсем отсюда...
Оттого ль при свете тусклом их звучанье безупречно,
Что вся мудрость мирозданья в нотах этого этюда?..
06.03.12 (8.30-9.00)