Старший брат

Мерзкий,  лживый  голос  дрогнул,  суд объявил свой приговор,
Зал  от  услышанного  вздрогнул,  Серёгу  вывели на двор.
Детская  душа кричала,  мне  всего шестнадцать лет,               
Стонала  мама и рыдала, он  же  не виновен,  нет.               
Приговор как выстрел грянул,  неожиданной бедой,               
Брат из детства  в лета канул,  батя  сразу поседел.

Палач  – судивший,  прокурор,  пошли обедать на природу,               
Один у власти разговор,  таким не место на свободе.               



Вольную закрыли птицу,  слова тюремного жаргона.               
Дождь  хлестал нас по лицу,  справедливостью закона.

Жизнь покатилась по ухабам,  пересыльных тюрьм и  зон,               
Где людей считают стадом, звери в золоте погон.               
Княжпогост,  Ковров,  Владимир,  Пенза,  «Кировский  ветлак»,               
Ноги сбил к тебе в дороге,  легче было б взять рейхстаг.               
Транспорт умер на морозе, тракт засыпало снежком,               
На свидание до зоны  добираюсь  я  пешком.

Но всё кончается когда-то, долгий срок,  и жизнь лихая,               
Врач морга смотрит виновато, и тихо говорит вздыхая,               
Он спал, когда его убили, так легче просто не проснётся,               
А как же маме я скажу, что к ней он больше не вернётся. 
Понимаю, что нелепо судьба и жизнь его сложились,               
Честным был бы приговор тот, ни чего бы, не случилось. 
               
Палач  – судивший,  прокурор,  пошли обедать на природу,               
Один у власти разговор, таким не место на свободе.               
Вольную закрыли птицу, слова тюремного жаргона.               
Дождь хлестал нас по лицу,  справедливостью закона.


05.02.2012 года                И.Н. Сорокин