Не закрывай же ставнями окно

В тот миг, когда почти перелистнётся
                истрёпанный последний светлый день,
В душе твоей ребёнок вдруг проснётся,
                в его ладонь свою ладонь продень.
Ты осознай в себе любви частицу,
                останови, прочувствуй этот миг.
Невидимую, зыбкую границу
                преступит первым кто из вас двоих?
Эмоций не сумеет он умерить,
                и слез горючих вовремя сдержать.
Он не научен подло лицемерить,
                зато он знает, как это - летать.
А ты - давно и безнадежно грешен,
                свои оковы тащишь сквозь года,
Веригами повинностей обвешан,
                цветными снами брошен навсегда...
Но в памяти вдруг станет проясняться,
                узнаешь в нем забытые черты.
Так искренне, безудержно смеяться
                давным-давно умел когда-то ты.
И сдавит сердце, оглушит прозренье,
                на скуле камнем вздуется желвак.
С внезапно заполняющим смятеньем
                ты не сумеешь справиться никак...
Нечаянно наружу хлынет слякоть,
                холодной змейкой по щеке скользя,
Но ты-то взрослый, ты не вздумай плакать.
                Пусть он поплачет, а тебе - нельзя.
Ведь ты так отрезвляюще циничен,
                ты столько лет ковал свою броню,
К  пинкам судьбы давно уж стал привычен, 
                в простых улыбках видишь западню...
Казалось бы - открыты настежь двери,
                и свет в окошке, будто добрый знак,
И очень в чудо хочется поверить...
                Ребенок верит, ну а ты - никак...
Своё ты одиночество лелеешь, 
                эмоции отправлены в простой.
Но из души изгнать его не смеешь,
                ведь он теперь единое с тобой.
Ты сохрани в себе его сиянье,
                глаз не своди, не отпускай руки,
Не заменяй безудержность молчаньем, 
                не продавай свой смех за пятаки.
И, может быть, однажды станешь снова
                покинутым, угрюмым и больным,
Поставишь одиночество в основу
                и занедужишь сплином затяжным,
Но отголосок искренности робкой
                осядет, будто бабочки пыльца,
На пальцах, на душе, бесповоротно.
                Согреет до развязки, до конца.

Когда души останется на донце, внезапно станет тихо и темно...

Твой внутренний ребенок любит солнце...
Не закрывай же ставнями окно...