О настоящем человеке

О настоящем человеке
Султан Мамытов
Кто оценит жизнь, прожитую человеком?
Кто скажет, плохо человек прожил жизнь или хорошо?
Бесполезно или оставил какой-то след?
 Бог? Память людская? Или сам человек?

Жизнь это миг, потому что проживи человек даже целое тысячелетие, все пройденное он охватит своим взором всего лишь за секунду. А момент перед смертью вечен, потому что ожидание смерти как чего-то всесокрушающего и всезабирающего, боль, страх, сожаление  – это то, наверное, что в последний раз запомнит человек. И потому миг перед смертью вечен. Отец, надеюсь, миг  смерти не длился для тебя вечно и что в последнюю секунду своей жизни ты впоминал о нас...

Говорят, что перед смертью к умирающему являются родные и любимые, которые давно покинули этот бренный  мир, люди, встреча с которыми невозможна, пока ты живешь, люди, встречи с которыми ты ждал каждый день, каждую минуту, каждый стук своего сердца. Отец, верю, что тебя встретил твой отец, которого ты так рано потерял, также как и я тебя, и которого ты любил также сильно, как и я тебя...

Да простят меня верующие, но я верю в то, что человек сам определяет перед смертью, куда он попадет – в рай или в ад. И что это решение принимается наедине с собой – с самым строгим судьей, которого не подкупишь, не обманешь и не уластишь. Отец, надеюсь, что душа твоя избрала решение, которое вознесло её на небеса…

Теперь разреши мне рассказать о тебе…

Глава 1. Детские воспоминания
Мне 11 лет. Я сплю. Мне снится прекрасный детский сон, в которой я спасаю самую красивую девушку от рук злодеев, но сам смертельно ранен. Она горько плачет, моя голова на коленях у красавицы. Я умираю. Слезы подступают к горлу, потому что жалко себя, но я же джигит, а джигиты, как известно, не плачут.(Джигиты в моих мечтах и снах почему-то всегда умирают на руках у красавиц. Она говорит, что любит меня, умоляет не умирать и продолжает плакать, все громче и громче. Она уже рыдает, и вдруг начинает нести какой-то бред:

- «Узбеки нас всех перерезали! Никого из кыргызов не осталось! О  Боже!»

Узбеки? А причем тут они? Я испуганно открываю глаза. За окном темным-темно. Иду в соседнюю комнату, где кто-то тихо плачет. Вижу маму. Вижу мужчину, плачущую женщину и двух маленьких детей. Мама успокаивает женщину, предлагает ей воду, хотя я чувствую, что мама в панике, потому что она все время смотрит на меня, как будто хочет спрятать куда-то подальше от глаз людских.

- Что случилось? Расскажи мне не спеша, ничего не понимаю.

В голосе мамы появляется дрожь. Как жаль, что отца нет дома, хотя папы никогда не бывает дома. Только когда едем в гости, или когда он приходит с друзьями, я вижу его. Если бы папа был дома! Папа все в миг разрешил бы, все стало бы на свои места. Потому что он – самый сильный и добрый.

- Вчера уже шли разговоры, что скоро узбеки будут убивать кыргызов. Но мы не верили, потому что…

Тут женщина замолкает. Она не может понять, почему нельзя было поверить в это.
Начинает говорить мужчина.

- Майрам, ты прости нас, если мы испугали посреди ночи маленьких твоих.

Он кивает головой на меня. Я тихонько прохожу за маму. Теперь мне не так уж страшны все разбойники и бандиты, потому что есть мама.

- Талант, может, ты расскажешь, что происходит?

Мужчина опускает глаза.

- Мы сидели дома, вечерело и вдруг послышались крики, а затем выстрелы. Ещё днем я заметил, что вдалеке идет дым, горело что-то очень сильно… Я выбежал на улицу и увидел, что очень много человек людей с палками, арматурами, винтовками забегают в дома. Я понял, что люди эти убивают других. Уже два-три дня назад шли разговоры, чтобы готовились к войне. Я думал, это все брехня…

Мужчина гладит и гладит головку своей дочери. У него какие-то стеклянные глаза. Он резко мотает головой, как будто отбрасывает дурные воспоминания:

- А где Номан?
- Он ещё не возвращался с работы.
- Так поздно?
- Ты же знаешь, какая у него работа!

Не знаю, почему мама так вздыхает при этих словах, ведь папа у меня ПАРТОРГ. Я ещё не знаю, что это за слово, но я знаю, что мой папа ПАРТОРГ. Я всегда думал, что это слово образовано из двух слов «Пар» и «Торг» и все время искал взаимосвязь между этими словами. Но однажды мне папа объяснил, что он –  партийный организатор. Всё равно не понимаю, но теперь я знаю, что нужно быть добрым, честным и справедливым,  уметь пить много водки, и редко бывать дома, чтобы быть ПАРТОРГом. Я решил, что стану космонавтом, а если это не получится, то, возможно, стану парторгом. Но, думаю, сначала стоит попробовать себя водителем.

- Я думаю, что скоро узбеки будут и здесь, поэтому надо будет готовиться бежать из дому. Нужно будет взять документы, паспорта и драгоценности.

Женщина обнимает маму и снова начинает плакать.

Бежать?! Настоящие богатыри никогда не убегают от врагов. Я бегу обратно к себе в комнату и начинаю будить моего старшего брата.

- Руслан аке, вставай! Надо готовиться к войне! Скоро мы будем сражаться с узбеками!

Я весь возбужден. Я уже стою во всеоружии, в одной руке – лук, в другой – стрела. Я – Чингачгук! Я – воин!

Руслан еле открывает глаза.

- Что за война? Я спать хочу!
- Вставай, скоро сюда придут узбеки, и мы будем с ними драться. Пойдем, нужно готовить стрелы, лук, камни…
- Чего? Жене! Жене, что случилось?

Руслан зовет маму «жене», потому что растила его бабушка, когда папа и мама учились в институте.Так и получилось, что он зовет маму ЖЕНЕ. Моя мама ласками, побоями, угрозами старалась заставить его звать ее мамой, но все усилия были тщетными.

Скажу вам по секрету: он любит нашу соседку, которая, впрочем, любит меня (я уверен в этом), но, об этом никому ни слова. Ещё у меня два маленьких брата – Мурат и Данияр, только Мурат улетел вчера вместе с дедушкой в Рыбачье, а Данияру всего 4 года. Он спит. Его не интересуют пока битвы и слава.

Мама включает свет.

- Руслан, вставай, сынок. Нужно собираться, мы пойдем в гости.

В гости – хаха! Мама до сих пор думает, что мы маленькие дети, хотя мне 11, а Руслану вообще – 12!
…

Папа приехал рано утром. Весь аил уже гудит, все рассказывают друг другу страшные истории, что, мол, узбеки уже вырезали весь Ош, что скоро из Узбекистана выедут узбекские войска и вырежут всех кыргызов. Папа говорит, что это неправда. Он знает все на свете, и  я ему верю. Никуда мы не будем убегать…

…
Рассвет второго дня. Я и Руслан сидим на крыше и смотрим вниз. Ждем нападения. В руке у меня лук, у Руслана – деревянная дубинка, а мама и наши аяш ата и аяш эне почему-то чистят подвал. Говорят, что там можно спрятаться. Глупцы. Лучше прятаться в горах…

Наш аил расположен в степях Карасуйского района, отсюда до районного центра ехать целый час по всяким ухабистым дорогам. Живет в аиле около тысячи человек и все очень хорошо знают друг друга. Село небогатое, никаких клубов, больших библиотек, только два маленьких магазина, школа и родники с самой прозрачной, прохладной водой в мире! Да, забыл ещё сказать, что недалеко от аила есть племенной завод. Живут там очень-очень большие быки и коровы. Папа говорит, что у них на заводе самые лучшие быки в СССР. И вот, каждый день папа уезжает в завод, в степи.

Глава 2. Степи
Летом степь выгорает, и всё вокруг становится серым-серым, лишь зеленой дорожкой деревьев виден путь родников. Степь становится некрасивой, как лицо немолодой женщины, которая постоянно ругается с мужем, детьми, соседями и даже с животными. Есть у нас такая соседка, и мне кажется, что она очень-очень несчастна, потому что никто уже не обращает внимания на её нападки. Она все старается, кричит, а толку нет. А муж у неё худющий, кажется, что под рубашкой у него только грудная клетка, а штаны держатся на тазе и двух палках. Он все время молчит. Кажется, что всю способность говорить забрала у него жена, оставив ему только возможность дышать ртом и курить. Мама говорит, что у него рак. Я спросил у брата, что это такое – рак. Он показал мне рисунок животного с клешнями, и говорит, что наверно, какое-нибудь ползучее животное забралось в него и не хочет выходить...

Осенью частыми селями смывает наши дороги, и мы с братом бываем счастливы, потому что не надо рано вставать с постели и идти в школу 6 километров пешком, потому что автобус начинает ездить только в 7 утра. Благодать! Но, после того, как мама говорит, что мы не пойдем в школу, уже не хочется спать. Я лежу закрыв глаза, стараюсь уснуть, но внутри растет какое-то ожидание, оно растет, ширится и бах! я открываю глаза и начинаю щекотать моего брата!

Весенние дожди это другое дело, они не только смывают дороги, дожди падают цветными красками на наши степи: красные ковры маков, белые одеяла ромашек, желтые и фиолетовые подушки колокольчиков и бесконечная зелень степей – это все, что рисуют дожди на степях.  А зима здесь самая веселая и снежная! Начиная с утра и до самой поздней ночи катятся по степям наши сани, тазики, фанерки, клеенки и все, что может скользить! Замерзшие и счастливые мы забегаем на минутку домой погреть руки, которые колят миллионами электрических разрядов от резкой смены температуры и выбегаем обратно!.. Мне часто снятся те степи, степи счастья и покоя, к которым уже не вернуться, и живут они во мне, в моей памяти, в прошедших годах моего счастливого детства… 

Глава 3. Чужие среди своих.

Наш дом расположен на самой высокой точке аила. В одном доме живут две семьи: мы и семья Айбек аке. Он – бывший матрос, и как все матросы, он очень силен,  хорошо водит машину, и он никогда не пьянеет. Он тоже нечастый гость в своем доме.

На второй день после новостей о войне между кыргызами и узбеками в аиле подозрительно тихо. Только мычат голодные коровы и овцы. Ни одного человека, который бы шел за водой или в магазин. Убежали что ли все?
И только к вечеру мы видим старого Абылкасыма, который живет ниже нас. Он еле ковыляет, но, увидев нас с братом, ускоряет свой шаг, быстро раскрывает свою калитку и скрывается в доме.

…Спустя много лет мама рассказала мне, что жители аила не очень любили нашу семью. Не сказала – почему. Может, потому что были мы какие-то непонятные, другие. Каждый день мы с братом шли пешком много километров в другой аил, чтобы учиться в русской школе, летом ходили в шортах, слушали громко музыку, пели целыми днями и никого не стеснялись. Папа был «шишкой», имел служебный транспорт, водителя, никогда не бранился, и вообще, он был приезжий, из Джалалабада. Может, всем этим объясняется нелюбовь аильчан к нашей семье. И вот, в день, когда всех настигла новость о начавшейся междоусобице, все аильчане собрались и ушли в горы, не сказав нам ни слова…
Но, пока мне только 11, и мне кажется, что всех аильчан съели какие-либо мертвецы из страшных сказок, которые я читаю.

- Мама, мне кажется, что в аиле никого не осталось. Может, их всех забрали чудовища?
- Нет, все просто спрятались в домах. Все дома.
- Да нет, мам. Вот сейчас пойду я к Нурбеку и узнаю, где они.
- Никуда ты не пойдешь. Сиди и внимательно смотри за дорогой.

Хоть и обидно, что я не могу проверить мои подозрения насчет чудовищ, мы с братом сидим на крыше и смотрим вдаль.
Издалека видна пыль, поднимаемая автомобилем. Это едет папа, потому что мы с братом узнаем его УАЗик за сто километров.

- Мама, мама! Отец едет!

Мама радостно всплескивает руками:
- Слава Богу!

Брат спрыгивает с крыши и радостно бежит к воротам.
Подъезжает УАЗик и мы видим, что папа сам за рулем. Он весь оброс щетиной, в своей серой шляпе и у него очень усталые глаза. Он прижимает к себе брата. А затем меня. Раньше папа никогда так не ласкал нас.

- Майрам, Талант дома?
- Да, а куда ему ехать?  А вот наших соседей нет. Они все ушли в степи. Нас даже не позвали с собой.
- А ты уверена?
- Не знаю, с утра никого не было видно. Только Абылкасым приходил домой, скот погнал в горы. Кажется, голодные там все сидят.

Я внимательно смотрю на папу. Мне очень обидно. Почему нас не позвали?! У меня накипают слезы.

- Они, наверно, просто забыли о нас. Мы же недавно переехали сюда.

Папа бросает взгляд на меня. Кажется, он хочет оправдать поведение соседей.
Мы недавно переехали?! Да, мы переехали сюда недавно, где-то пять лет назад. За пять лет мало кто нас мог бы запомнить! Как же! Мне становится еще обиднее. Теперь, когда я вырасту, я стану врачом и не буду лечить своих соседей!
Из дому вышел Талант аяш ата, который обнял отца.

- Ты знаешь, что соседи…?

Папа резко повернулся к машине и обрубил слова Таланта аяш-аты:

- Лучше поговорим об этом потом, вдвоем.

Мой папа очень высокого роста. Когда он идет, мне приходится бежать, чтобы идти наравне с ним. Он всегда в отличном настроении, и ещё - он самый сильный и я вам расскажу почему.

Глава 3. Пьяный тракторист и главный урок детства.
Однажды, Сабыр на своем тракторе привез клевер для нашего любимого коня. Сабыр был пьян, он начал приставать к сестре моей мамы, которая жила у нас, говоря всякие гадости. Тетя разозлилась и начала проклинать его. "Чтобы ты сдох!, Пьяница несчастный!"

Вообще, это обычные слова, но после того, как трактор перевернулся на ухабах, все посчитали, что виновата она... Я видел, как трактор начал переворачиваться по обочине дороги. Сейчас будет взрыв! Я знаю, потому что в фильмах все машины переворачиваются раза два-три и взрываются. Но взрыва не произошло, только потекла соляра, и кабину расплющило. Сбежавшиеся соседи вытащили обезумевшего от страха Сабыра.

- Это все та ведьма наговорила! Если бы не она, аварии бы не случилось!

Сабыр кричит от страха всякие неприятности, и я вижу, что соседи слушают его слова, некоторые даже кивают головой в знак согласия.

- Это все она! Ведьма! Сука!

Я не понимаю, в чем виновата моя тетя. Не она же была за рулем!

Весть об аварии быстро распространилась по всему селу и скоро к нашему дому подошла целая колонна родственников Сабыра. Безо всякого приветствия мать Сабыра зашла к нам во двор и громко начала кричать:

- Так мы и знали, что келгиндилер не принесут никакого добра селу! Так и случилось! Бедный мой сынок!

На крики её вышла моя мама. Завалившийся трактор окружила целая толпа, у нашего дома стояло около 50 человек.

- Чего вы хотите?

Моя мама с такого места страны, где люди не очень то церемонятся и сразу спрашивают, чего от них хотят.
 
Старая женщина опешила. Она ожидала, что с ней начнут здороваться, приглашать её в дом, а тут холодное «Чего вы хотите?». Она замолчала. Начали говорить другие родственники, и скоро толпа загудела, как улей.

- Вы должны заплатить за ремонт трактора!
- Пусть никто не знает о том, что он был пьян!
- Пусть ваша сестра возьмет свои слова обратно и попросит прощения!

Я уже был готов взять свой лук и вступить в защиту моей матери. Брат мой тоже готов. У него были нунчаки. Недавно мы видели, как Брюс Ли разгромил целую армию бандитов своими нунчаками.

- Это что такое происходит?

Тут толпа расступилась и пропустила моего папу. Папа в первый раз в моей памяти приехал обедать домой. Видать, почувствовал, что нужна его помощь.

- А, вот он и явился, начальник! – начал Сабыр. Я тебе клеверу привез, а тут сестра твоя меня проклинать начала, вот я и упал в кювет!

Папа молча начал проходить сквозь толпу. Тут Сабыр неожиданно вцепился ему в грудки. Отец не сказав ни слова, словно малому ребенку отцепил руки Сабыра. Сабыр не унялся и ударил ладонью по лицу папы. Толпа ахнула. Пьяница ударил государственного человека, тракторист ударил парторга! Что теперь будет!!! Мы с братом ждали повторения самых лучших боев из фильмов Брюса Ли! Папа поднимет Сабыра высоко в воздух, подкинет и в полете ударит его ногой в развороте и застынет с поднятой ногой! Хахаха, только представьте себе, мой папа, с парторгским животом, высоко поднял ногу, и со звуков «увоуууу» воинственно глядит на друзей Сабыра! Я прыснул от смеха, представив эту сцену. Все удивленно посмотрели на меня. 

Никакой ответной реакции после удара Сабыра не последовало. Папа сузил глаза от злобы, гневно посмотрел на Сабыра. Сабыр сразу стал трезвым, он как-то сник, и кажется, стал ростом с меня.

- П..простите меня, Номан аке! Я..я..я нечаянно!

Мать Сабыра уже пришла в себя и снова начала кричать:

- А что это ты перед ним унижаешься! Ну и что, что он начальник! Мы тоже люди! На него тоже найдется управа!

Мы с братом очень удивлены, тому что папа им не отвечает. Почему не ответил на удар Сабыра ответным ударом? Ведь папа такой сильный, большой, а Сабыр такой маленький, тщедушный.

Папа прошел во двор, встал рядом с мамой.

- Сабира эже, я прошу прощения за поступок своей сестры. Мне очень жаль, что она не смогла сдержаться и наговорила грубостей вашему сыну! Простите нас.

И ещё раз старая женщина потеряла дар речи! И не только она – соседи, сестра, брат, я, даже облака застыли на небе.

- А трактор отремонтируют на базе племзавода. А теперь прошу зайти домой.

Пораженная женщина не стала заходить домой, а ведомая своими родственниками ушла обратно.

Мы с братом были очень возмущены поведением папы! Боже, как он пал в наших глазах! Позор! Наш папа - трус!

- Мама, почему он не стал драться с Сабыром? Почему он стал просить прощения у него?

Вопрос брата не застал врасплох маму.

- Ну, во-первых, он попросил прощения у старой женщины, а не у Сабыра, а драться он не стал, потому что он слишком силен для Сабыра!

Я нетерпеливо вмешался:

- Как это слишком силен? Тогда взял бы и ударил бы его!
- Не веришь? Вот смотри, представим, что кто-то очень сильно тебя обидел. Ну, сказал, что твой папа трус. Что ты будешь делать?
- Я врежу ему по зубам! Затем …
- Вот, видишь, ты будешь драться, кусаться. А теперь попробуй представить себе, что после всех обидных слов ты взял и простил его. Можешь представить?
- Простить обидчика?! Никогда в жизни, я же не трус…как папа!

Я не понимал, как можно простить обидчика. Я понял, что у меня просто не будет сил простить моего обидчика.

Мама как будто прочитала мои мысли
- А твой папа силен тем, что он может прощать!

Силен? И тут впервые в жизни я начал очень смутно осознавать, что силы для прощения нужно больше, чем для драки, что сила может проявляться в доброте, уступчивости и доброжелательности!

Глава 4. Защита пасечников.

Папа и аяш ата долго разговаривали в доме. Затем приехал Айбек аке и они втроем куда-то поехали на машине. Мама сказала, что они будут стоять на дежурстве.
А дни проходили, и слухи о войне начали расти уже в другом направлении.
- С Алая прискакало десять тысяч конников и они начали громить всех узбеков!
- С Москвы приехал спецназ, они стреляют всех и узбеков, и кыргызов! Они тренируются на людях!
- Сам Горбачев приедет в Кыргызстан!
Скоро папа поехал в Узген, искать свою сестру, которая была там замужем. Он вернулся через три дня. Ночью мы с братом услышали, как он рассказывал маме, что по дороге его остановили солдаты, чтобы забрать его машину. Но УАЗик папы решил не заводиться, так что солдаты, после долгого пинания авто, ушли ни с чем. Также он рассказал о том, что солдаты сажают в тюрьму всех подряд, потому что люди дают очень большие взятки, чтобы их выпустили оттуда. Но самой главной новостью было то, что папа нашел свою сестру! Она была жива и у нее все было в порядке...

После того, как папа вернулся с поисков сестры, мы с братом стали свидетелями зверского события…

Два узбека-пасечника спрятались на крыше одного из домов наших соседей. Их заметили два маленьких мальчика, которые рассказали об этом взрослым.
Четыре крепких парня полезли на крышу. Весь аил возбужденно следит за событиями – вот она радость – самого врага поймаем! Одна женщина – хозяйка дома, на крыше которого спрятались пасечники - все время плачет, хотя на неё все время шикают мужчины. Парни скрываются в чердаке. В мыслях своих я тоже на чердаке. Я вижу, как страшный враг нападает на парней, вот вижу как нож летит на наших! Я ловко ловлю нож и… и вдруг тишину разрезает тонкий крик:

- Не убивайте меня! Я ничего не делал!

Какой-то тонкий голос кричит на узбекском языке. Голос, который врезается в каждое ухо, душу и сердце своей мольбой -

- Пожалуйста! Не убивайте нас!
- Лови его, Сагын!
- Не дайте уйти!  Не уйдешь, падла!

Вскоре из чердака показались лица двоих парней, которые насилу тащат молодого парня. Так это и есть наш враг? А где же монстры? Это же просто мальчик!
Других не видно, слышны только тупые звуки ударов и звук бульканья.

- Сагын, ты его убьешь! Тащи его сюда!
- Так и надо поступать с этими тварями! Я всю жизнь ненавидел их, всю жизнь буду убивать их!
- Перестань, не бей больше, мы будем их судить, а потом посмотрим!

Скоро я вижу и второго «врага» - пожилой человек лет шестидесяти, крупного телосложения и роста. Только он совсем не двигается, и у него не осталось лица от побоев. Не лицо, а один большой кровоподтек. Правый рукав весь в крови, голова обвязана непонятной бурой материей. Кажется, до наших «батыров» его уже встретили другие «батыры». Мне очень плохо. Мне очень жаль мальчика и старика.

- Как его на землю спустим? Может, веревкой обмотаем и тихо спустим?
- Да нахрен его жалеть, сбросим на землю, выживет так пусть, а если нет, то так ему и надо, собаке! Все равно ему не жить!

Сбросим?! Сбросить старого, избитого человека на землю?! Нет! Я бегу к маме.

- Мама, мама! Там поймали узбеков! Наши хотят сбросить человека на землю с крыши! Мама!

Мама сразу понимает, что происходит что-то очень серьезное и бежит будить папу, который спит после дежурства. Через минуту из дому выбегает отец, и скоро появляется Айбек аке. Они бегут очень быстро, я теряю их из виду. Я бегу, что есть силы. Мне очень жаль, что отец не успел. Все-таки старого узбека сбросили на землю. Отец пытается привести его в чувство. Он поднимает глаза и гневно спрашивает:

- Кто это сделал? Как вы могли так поступить? Кто вы после этого?

Впервые в жизни в глазах папы я вижу слезы. Я чувствую как кривится мой рот от слез подступающих к горлу. Странно, что слезы льются из глаз, хотя чувствуешь их в горле.
Вперед выступает старый человек.

- Не защищай их, Номан! Что, забыл, как узбеки перерезали множество кыргызов, как животных?!

Папа не отвечает. Он просто смотрит на толпу, как будто не узнает никого. Айбек аке принес воды и пытается напоить пасечника. Тот открывает глаза и благодарно кивает головой. Слава богу – он жив!

- Никто не тронет этих людей! Мы повезем их в контору, а потом отвезем их в районный центр! – отец решительно берет мальчика-узбека за руку и вырывает его из рук аильчан.

- Мы их поймали, мы сами знаем, как с ними поступить!
- Вы их поймали? Они что звери?! Они же просто люди!
- Да не надо его слушать, он сам узбек! Просто написался кыргызом и думает, что теперь он кыргыз! Ты нам не указ, Номан! Уйди с дороги!
- Знаем мы, кто ты! Ты же узбек! Приехал к нам откуда-то, и решил нами управлять?! Не выйдет!
- Айбек, ты же наш кулун, что ты связался с этим парторгом? Ты тоже защищаешь этих тварей?
- Смерть узбекам!

Толпа возбужденно кричит, и мне очень страшно, мне кажется, что скоро убьют и папу, и Айбек аке и пасечников!

- Стойте! Кто хоть пальцем тронет этих людей будет наказан! Я вас всех знаю, и клянусь, что я лично сдам вас милиции! Эти люди не враги! Они просто пасечники и не имеет значения, что они узбеки! Они – люди!

Папа стал очень большим, его глаза блестят, ноги широко расставлены, пальцы сжаты в кулак.

- Ты не пугай нас своей продажной милицией! Где она была, когда узбеки напали на кыргызов? Где?

Толпа загудела, возмущенные голоса требовали, чтобы пасечников наказали. Отдельные голоса выкрикивали, что мой папа изменник, и что его тоже надо судить. Но все-таки чувствуется неуверенность, упоминание о милиции, об ответственности остудило пыл многих.

- Судить хотите? Наказать? Ладно, давайте. Кто будет судить? Кто судья?
Отец обращается к аильчанам.

- Ты Боркош? Или ты Алым? Может, вы –аксакал? А может ты? Вы что, не видите, это же Фаиз ака и его племянник. Они второй год приезжают в наши степи  и разводят пчел! Какие это враги?!
Многие удивленно рассматривают пасечников и действительно узнают Фаиза. Женщины громко перешептываются между собой.
- Это же действительно пасечники!
- Ой, что теперь с нами будет, засудят же нас!
- Они были избиты уже задолго до того, как мы их поймали.
Мужчины угрюмо молчат. Они недовольны. Не получилось показать свою мужественность.
- А откуда ты знаешь, может, они убили кого-нибудь?
- Я не знаю, но и вы не можете сказать, что они убили кого-то. Это все решит милиция, куда мы их и отвезем. Айбек, заведи свою машину и сюда. Отвезем их в контору.
Скоро подъезжает старая «шестерка» Айбек ака. Папа и он сажают туда мальчика, и ложат старика, который снова потерял сознание.
- Знаете, вы говорили, что я узбек. Да, я узбек. Мне стыдно, что я  кыргыз. Никогда не думал, что кыргыз будет бить лежащего без сознания, никогда не знал, что поднимется рука мужчины-кыргыза на беззащитного мальчика, даже не предполагал, что кыргыз будет судить человека, не зная даже вины его, лишь на основании того, что он узбек! Мне больно и стыдно, что я кыргыз. Как мы теперь будем глядеть в глаза наших детей? Что они запомнят?
Не помню точно, говорил он эти слова или нет. Но память моя и воображение всегда рисуют папу, говорящего эти гневные слова.
Папа увез пасечников. Понемногу сход разбредается по домам.
Через четыре дня папу позвали на какой-то суд аила, где ему было предложено покинуть аил из-за того, что он не уважает аильчан и аксакалов, и что он предатель, так как он на стороне узбеков...
 
Мы скоро переехали из этого села, но папу много лет почти каждый день вызывали то в прокуратуру, то в суд. Мы не знали, почему так происходит и лишь спустя долгие годы, после смерти папы, мы узнали, что тот пасечник-старик умер от побоев и перелома спины, и что папа никому не сказал, кто его сбросил с крыши, кто его бил…
 
Мне  30 лет. Папы уже давно нет с нами. Он ушел к своему отцу. Но мы помним его поступки и слова. Мы помним его глаза, улыбку. У меня растут сын и дочь, и я хочу подарить им великую силу, красоту добра и прощения, которую подарил мне отец.

Май – июнь, 2009 г.
Мамытов Султан