Любовь планета Гумилёва

         ---  1 ---
Есть планета Любовь, там  цветут абиссинские розы,
и над озером чудным изысканный бродит жираф,
южный ветер поёт, чуть взволнованно, в кущах мимозы,
низко стелются травы, и зебры несутся стремглав...

Есть планета Любовь, где одеты гранитом каналы,
гулок шаг мостовых, и ночами так призрачен свет;
льют матросы Кронштадта шартрез в голубые бокалы,
и заряжены ружья, и встал перед строем поэт...

 
          --- 2 ---
Ты так светел очами,
но тревожны слова,
и надменно-печален
фас, как лопасть весла

золотого каноэ
чужедальней зарёй...
Совершенство канона
разбавляешь игрой!..

Всё тебе павианы,
да принцессы лесов,
стрел отравленных раны
и на горле лассо!..

Вижу: тропиков чадо,
словно вождь величав,
бродит берегом Чада
грациозный жираф...

Звуки нижутся в строчки
и сплетаются в стих
(были пойманы ночью
на тропинках своих)...

То ли муж, то ли мальчик --
образ лунный из мглы,
остроумен, запальчив,
ждёшь моей похвалы!..

Но иное я вижу
в изваянии строф:
ветры Арктики слижут
цвет Парнасских садов!..

И  зароют безвестно
в землю чистый глагол,
под бравурные песни
и усмешки врагов...

Вот поэтому плачу,
без причины почти...
Грусть далёко упрячу,
всё прекрасно, прости!..


           --- 3 ---         
Не волков, но волкодавов -- взгляд чудовищно смертельный!
По сухим дорогам ада бродят в бешенстве своём
и, настигнув на подмостках, за обедом иль в постели,
перервут тебе трахею, выжрут сердце! Не спасём

и души в объятьях смрадных, хищно-жадных, беспощадных,
полных холода и жара, заплетённых в тесный жгут
ожидания процессий, отвратительно площадных,
на которых насмеются, наглумятся и сожгут

среди  чучел из соломы, старых скрипок и книжонок,
пепел тундрою развеют, по пустыням разнесут!
И окажешься потерян, с трона царского низложен,
осуждён, но приговора не зачтёт пристрастный суд...

Другом друг быть перестанет, не расплачется невеста,
хрусткий наст ночей кандальных в руки цепкие возьмёт
твою тощую надежду и угонит в неизвестность,
но рассвет прольёт на раны высоты гречишный мёд...

Потому так бьётся скрипка в обезумевших ладонях,
что порвалась, словно выстрел, её звонкая струна,
и теперь в земле промёрзшей звук гармонии хоронят,
а вокруг толпой незримой онемевшая страна..

Так прижми плотнее деку к полноводию аорты,
милый мальчик, защищайся, в мир спустившийся с мечом!
Ничего, что зверем сброшен, рухнешь наземь, распростёртый,
но, небес достигший, вечно тайнодействует смычок!


            --- 4 ---
Твой профиль точёный, с античных монет,
я вспомнил в минуты заката,
и был он как древняя руна во мне --
неведомой силой загадан...

Под небом высоким чужой стороны
так странно мечтой упиваться
о той, чьи колени и бёдра стройны,
и лет не исполнилось двадцать...

Таятся в кустах леопарды и львы,
натянуты луки туземцев,
но хуже клыков и горячей стрельбы --
вдали неприступное сердце...

Мы с нею поэты, спешим кто куда,
творя на вершинах Парнаса;
наполнен печалью её будуар,
и губы вздыхают напрасно...

О ком? Не о мне ли? -- взыскую ответ
при взгляде на синие тучи,
которыми запад, как шалью, одет,
и воздух глотаю тягучий...

Ты -- дезкая нимфа, на русский манер,
мне ж путь к отступленью заказан;
твой профиль точёный, с античных монет,
я вспомнил в минуты заката...


            --- 5 ---
У кирпичной стены седой гимназист
босиком на снегу, по-античному строен,
ожидает -- свинцом опрокинется жизнь,
а вокруг догорает погибшая Троя...

Петербургская барышня, лани глаза,
прокормить стариков просит чьи-то помои
и, шатаясь, бредёт сквозь сугробы назад,
а вокруг догорает погибшая Троя...

Стылый ветер полярный, ты стонешь о ком?
Где-то в чёрном подвале убили героя
и невинных детей докололи штыком,
а вокруг догорает погибшая Троя...

Но всему вопреки, вне времён и войны,
гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя,
всё идут по аллее, так странно нежны,
а вокруг догорает погибшая Троя...


          --- 6 ---
Мне хотелось бы, ах, как хотелось
с Вами жить на далёкой планете,
где воздушное чистое тело
в золотом растворяется свете.

И по водам, по рекам звенящим
слушать песни любви и свободы,
между будущим и настоящим,
как секунды -- отсчитывать годы.

Мне хотелось бы, ах, как хотелось
слов тяжёлых и резких не помнить,
проявить с Вами высшую смелость --
каждый вечер беседой наполнить

и разгуливать  в рощах индиго,
пламенеющим солнцем любуясь,
повторяя по-ангельски -- "Ио",
значит -- сердце и древняя мудрость.

Мне хотелось бы, ах, как хотелось
услыхать об отсутствии смерти,
потому, что  навеки б хотелось
видеть синие сумерки эти.

И блуждать бесконечное время
с Вами вместе, душой прикасаясь,
и нести своё лёгкое бремя,
не греша, не болея, не старясь.

      
           --- 7 ---
Из страны абиссинской
прямо к озеру Чад,
словно быстрые птицы
кони всадников мчат.

Вся подтянута сбруя,
в такт пружинит седло,
не бивачат, не курят –
марш! Покуда светло.

Среди диких народов
и голодных зверей
пролегает дорога,
будь опаслив на ней!

Впереди, полон жизни,
молодой командир,
взгляд задумчиво-книжный,
за плечом – карабин.

В притороченном ранце
есть заветный блокнот,
на закате, не раньше,
он в него занесёт:

словно быстрые птицы
кони всадников мчат
из страны абиссинской –
прямо к озеру Чад…

Иллюстрация: Владимир Бондарев