Казнь

1 часть. Помост.

На небе толпились сердитые тучи,
Предвестники нового близкого зла,
Темнели от старости грязные кручи,
И ветер раскачивал колокола...

Сквозь главную площадь на шаткую плаху
Я медленно шёл через крики и плач.
Во мне больше нет места глупому страху,
Я сам себе самый жестокий палач.

Я шёл к эшафоту большими шагами,
За мною мгновенно смыкались ряды.
Шуршала листва у меня под ногами,
И ворон хрипел, ожидая беды.

. . .

Я помню, как в ночь собирался в дорогу,
Как мрачный отец подарил мне свой меч,
И мама всё плакала - долго и много,
Я помню, что клялся себя уберечь...

Я плыл сквозь моря, где всегда были скалы,
Я видел рожденье и смерть крепостей,
Я видел, как падаль сжирают шакалы,
Как травы растут из забытых костей...

. . .

Ещё один шаг. Приближаюсь к развязке,
Всё ближе последний смертельный урок,
Который сорвёт эти лживые маски,
Который нажмёт на фатальный курок.

. . .

Я помню то утро, когда на рассвете
В бесплотном тумане Её повстречал,
Когда подхватил нас заботливый ветер,
И мы полетели в начало начал...

Под крыльями ветра - в пустое пространство
Со скоростью в волю отпущенных стрел.
Застыла земля. Как прекрасно убранство,
Которое я повидать не успел...

. . .

Скрипели ступени к голгофе, и люди
Считали секунды до казни моей.
Затихла природа. Все ждали, что будет...
Тянуло дымком с опустевших полей...

Я тихо стонал, но был внешне спокоен.
Не дрогнул ни мускул пустого лица.
Народ ожидал представлений и боен,
Увидеть растерзанный труп храбреца.

Я стал на колени и ждал наказанья.
Секунды тянулись, как летние дни.
Меня отпустили сомненья, терзанья -
Осталась решимость и слёзы одни.

Закрылись глаза. Уже слышно, как дышит
Палач, поднимая огромный топор.
исчезли все звуки, лишь капли по крыше
Тянули жестокий людской приговор...

. . .

Я думал, что в мире, судьбу свою зная,
Я место себе не найду до конца,
Надеялся, что совершенно иная
Вселенная ждёт меня, старца-юнца.

Ну что ж, Поднебесье, встречай мою душу,
К тебе отправляюсь, не в силах свернуть,
Пускай я земное несчастие рушу.
Я выстелил жаждою света свой путь...

Я вижу дворцы поднебесного града,
Ко мне уже близок бескрайний простор,
Вселенная гостю счастливому рада!..

Исчезло виденье. Опущен топор...

2 часть. Спасение.

Светло. И прохладно. Какие-то звуки.
Наверное, птицы, деревья, ручей...
О, бедное тело! Ужасные муки...
Я здесь навсегда позабытый, ничей.

Я, кажется, жив, и меня не казнили.
Я помню топор, занесённый над мной,
И запах осенний, по-моему, гнили,
Когда я бежал этой жизни земной.

Но что произошло? Почему я на воле?
Я шею потрогал - немного болит.
И ноги, как будто я нёсся доколе,
Гудят, словно я из металла отлит.

Меня убаюкивал шёпот древесный
И пение птиц ублажало мой слух.
А я, избавляясь от боли телесной,
Не мог исцелить обессиленный дух.

. . .

Спасение... Кто так устроил? И где я?
Поднялся с трудом, где лежал на траве.
Вокруг только лес. Испарились идеи,
Которые зрели в моей голове.

Куда мне идти? Может, снова к помосту?
Хотя, ведь не зря же я всё ещё жив...
Кому-то так надо, всё очень непросто.
Я чувствую это лишь казнь пережив...

3 часть. Возвращение.

Я долго бродил по забытым дорогам,
Когда уходил из безжизненных мест,
Когда говорил с обессиленным богом,
Как злого врага, ненавидевшим крест.

Я не был измучен проклятою жаждой,
и голод меня обходил стороной.
Я был осчастливлен секундою каждой.
Как выздоровлением счастлив больной.

Меня прогоняли и ждали как гостя,
Камнями кидали, носили дары.
Я был на древнейшем Змеином погосте,
Разгадывал тайны Драконьей горы...

. . .

Зачем произнёс я заветное слово?
Зачем полилась вдохновенная речь?
Теперь я плетусь по дороге. Оковы
Сжимают меня. И потерян мой меч.

Всю жизнь ненавидел убийства и кражи,
Не брал ничего, только всем отдавал...
Иду под надзором озлобленных стражей
За Каменный лес, за оставленный вал...

Всё тот же заложник таинственной воли,
Не помню, зачем я покинул свой дом.
Актёром, сыгравшим прощальные роли,
Теперь я отвечу пред Божьим судом.

Послесловие.

Сквозь главную площадь на шаткую плаху
Я медленно шёл через крики и плач.
Во мне больше нет места глупому страху,
Я сам себе самый жестокий палач...