Роберт Хилльер Пятая юношеская книга-1

Роберт Силлимэн Хилльер  Книга сонетов
(Переводы с английского).

Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет I.

Любовь входила с музыкой в мой дом.
Я к дивной красоте имел причастье,
за что богам молился с истой страстью,
а награждён был окровавленным кнутом.
Я обезумел от такой напасти.
Меня травили, выставив шутом,
но дружбу, что завоевал потом,
и боги бы сочли себе за счастье.

Пора умнеть. Прошёл сезон забав.
Но кто ж мне скажет, что такое разум ?
Мне красота, как прежде, тешит нрав.
Я рад любви и всем её проказам,
хотя аллея тополей зовёт
в дорогу до кладбищенских ворот.


Robert Hillyer  Sonnet I

Love dwelled with me with music on her lips;
 Beauty has quickened me to passion; prayer
 Has cried from me before I was aware
 When grief was scourging me with scarlet whips.
 The gods gave me to follies false and fair;
 Made me the object of immortal quips,
 But I am recompensed with comradeships
 That gods themselves would be content to share.
 
The time of play has been, of wisdom, is;
 Yet who can say which is the truly wise?
 Enough that I have stayed Love with a kiss,
 That Beauty has found welcome in my eyes;
 Though the long poplar path leads dark before,
 Up to the white inevitable door.
 
Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет II

Не так, как захотелось Адриану, -
чтоб слыл повсюду богом Антиной, -
я громко нарекать тебя святой,
пред толпами, Любимая, не стану.
Сыщу тебе далёкий пик крутой
и скрыть от всех препоручу туману.
Сам в тайне буду петь тебе осанну.
Иное было б пошлой суетой.

Мой культ хранила б горная стена,
и он не подвергался бы угрозе.
Та вера не была б замутнена.
Мы жили б с ней, как в самой сладкой грёзе...
Но это сон, а явь завязла в прозе,
и лишь в мечтах любовь всегда верна.

Robert Hillyer Sonnet II

Invoking not the worship of the crowd
 As Hadrian divulged Antinous
 Would I denote Thy sanctity, not thus
 Should Love's deep litany be cried aloud.
 There is a mountain set apart for us
 Where I have hid Thy soul as in a cloud,
 And there I dedicate as I have vowed
 My secret voice,—all else were impious.
 
Remote and undiscovered, rest secure
 Where I have set Thee up, that I may keep
 My faith of God-in-Thee unblent and pure;
 That I may be at one with Thee in sleep;
 That waking as a mortal, I may leap
 Into immortal dreams where love is sure.
 

Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет III.
(По мотивам оригинального текста).

Я не могу себя преобороть.
Духовный праздник не приемлет вздора,
но мне не скрыть восторженного взора
на прелести, что сотворил Господь.
Шедевром богоданного убора
влюблённые глаза пленяет плоть.
В ней блещет освящённая щепоть,
чей свет взволнует сквозь любые шоры.

Ты там и здесь. Навеки единя
в себе и ординату и абсциссу,
ты этим покорила и меня.
В тебе нерасторжимые два мыса:
ты - Беатриче в звонких гимнах дня,
для неба ты - святая Беатриса.


Robert Hillyer  Sonnet III

And yet think not that I desire to seal
 Your earthly beauty from the eyes of praise,
 The Soul I worship hath its holy-days,
 But being God is manifestly real.
 The flesh resplendent in a lover's gaze
 Hath too its triumph; the divine ideal
 Is dual and can wonderfully reveal
 Itself in dust enriched by subtle ways.
 
You are no shadow, for in you combine
 Earth-music and a spirit's sanctity,
 And both are exquisite, and both are mine…
For holier men a Beatrice, for me
 The joyous sense of your reality,
 Not half so saintly,— but far more divine.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет IV

Пред юным богом, что весенним днём
приносит нам цветенье и отраду,
пошире распахнём ворота сада -
и искры жизни разгорятся в нём.
Потом, когда в ветвях пойдут рулады,
дождёмся бога, что придёт с вином,
с обильными плодами и зерном -
и осень будет весела, как надо.

Когда ж суровый, грозный зимний бог
придёт, таща с собою шлейф тревог,
не станемте дрожать пред этой тенью,
дождёмтесь, чтобы зиму превозмог
бог-юноша, несущий возрожденье
всей жизни, общей радости и пенью.


Robert Hillyer  Sonnet IV

With the young god who out of death creates
 The flame of life made manifest in spring,
 Let us go forth at day's awakening,
 The first to open wide the garden gates.
 And resting where the blowing seasons sing,
 Await the voice of god who consecrates
 The pallid hands of the autumnal fates
 That beckon from the dusk, dream-harvesting.
 
When comes the grey god, eager to destroy
 Our garnered hoard of wisdom and of joy,
 Fear not that phantom, desolate and stark,
 For the young god, the all-creating boy,
 Will come and find us sleeping in the dark,
 And from two deaths, bring forth life's single spark.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет V
 
На диком пляже всё победно расцветало.
Как в ванне из вина, купальщик млел меж скал.
Светило, лишь взойдя, пекло во весь накал.
Дремали под водой лукавые кораллы.
Из рощ вокруг звучал ликующий хорал.
На солнце свежий лавр был с отблеском металла,
но вечер подступил, как грубый погоняла -
затих зелёный шум и праздник отблистал.

Весёлый день сменился грустной былью.
Весна уж не весна, и жизнь тускла.
Твой рай умчали прочь лихие крылья.
Любовь с её компанией ушла.
Наедине с собой, беде своей не веря,
страдающий бедняк тоскует о потере.

Robert Hillyer  Sonnet V

O it was gay! the wilderness was floral,
 The sea a bath of wine to the laughing swimmer;
 Dawn was a flaming fan; dusk was a glimmer
 Like undersea where sly dreams haunt the coral.
 The garden sang of fame when the golden shimmer
 Of sun glowed on the proud leaves of the laurel,—
But time and love fought out their ancient quarrel;
 The songs are fainter now; the lights are dimmer.
 
For it is over, over, and the spring
 Is not quite spring to you who sit alone;
 A paradise entire has taken wing;
 Love and her merry company are gone
 The way of all delight and lyric measures,
 And the lone miser mourns his vanished treasures.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет VI.

Снег быстро тает на откосах крыш.
Раскрыв бутоны зацветает ветка,
и лепестки слетают на беседку.
Поют скворцы, и подал голос стриж.
Но я в унынии бываю здесь нередко.
Когда придёшь один, притом молчищь,
из всех красот, имеющих престиж,
здесь мало что сгодится на заметку.

Нет, я уединенья не снесу.
Уж раз все рощи дружно зазвучали
и, расселившись парами в лесу,
все птицы начинают пасторали,
и я восславлю вешнюю красу,-
с отрадой в сердце, будто в ёмком зале.
 

Robert Hillyer  Sonnet VI

The snow is thawing on the hanging eaves,
 The buds unroll upon the basking limb,
 And hidden birds are practising a hymn
 To sing when petals fall among the leaves.
 And yet in life there is an interim
 So dull that stagnant loneliness bereaves
 Beauty of tenderness, and hope deceives
 Until the eyes grow sceptical and dim.
 
I know I have no right to solitude
 When every friendly grove is loud with calls
 From bird to mating bird, and all the wood
 Is throbbing with the voice of waterfalls,
 But merry song and liquid interlude
 Ring in my heart like mirth in empty halls.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет VII.

День завершает красота Заката,
являющая Мир и Благодать.
Нам нет нужды ни помнить, ни рыдать:
забвенье - лучше, потому и свято.
Забудем нашу тягостную рать,
где маялись бессонные солдаты,
мечтавшие в час сумерек когда-то
приблизить Мир, хотя бы лишь на пядь.

Тех грёз уж нет. Отличная погода.
Какой смутьян ни злись, ни колобродь,
ничто не застит нового восхода:
мы ту войну смогли преобороть.
Нам радостна картина небосвода,
и нынче счастлив с нами и Господь.
 

Robert Hillyer  Sonnet VII

So ends the day with beauty in the west,
 Bending in holy peace above the land;
 It is not needful that we understand;
 Oblivion is ours, and that is best.
 Oblivion of battles that command
 Our wan reluctance, and a starless rest
 Borne on in tideless twilight, where all quest
 Ends in the pressure of a quiet hand.
 
There is no morrow to this final dream
 That paints the past so wonderfully fair;
 No rising sun shall desecrate that gleam
 Of fragile colour hanging on the air.
 Enshrined in sunset are all things that seem
 Happy and beautiful; and Thou art there.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет VIII.

Я слушаю весь вечер напролёт
мелодиии твоей любимой скрипки.
Я слышу их то с грустью, то в улыбке,
припоминая наш счастливый год.
Душа раскрылась. Все заслоны хлипки,
и в памяти сплошной круговорот:
ты рядом, и плывут со свитой нот
мечты тех дней, как золотые рыбки.

То музыка взлетит, то мчится прочь,
а зелень гасит дивное струенье.
И вновь мечты выплёскивает ночь,
и вновь немыслимое упоенье.
Не диво ли, что в песнях скрипки слиты
и жизнь, и смерть, и звёздные орбиты ?

Rjbert Hillyer VIII.

Across the evening calm I faintly hear
 The melody you loved; a violin
 Sings through the listening air, far-off and thin,
 The infinite music of our happy year.
 The soul's dim gates are broken to let in
 That gush of memories, and you are near,
 Poised on the shadowy threshold whence appear
 The prospects of the dreams we strove to win.

Rise wistfully, and fall away, and pass,
 Frail music of impossible delight,
 Steal into silence over the dark grass,
 Dreams of the inner caverns of the night.
 Strange that in those few hesitating bars
 Are life and death, the orbits of the stars.


Роберт Силлимэн Хилльер  Сонет IX.

Спокойней тихих смутных сновидений;
смирней пруда, когда ни ветерка;
бесстрастней выставленных на века
гранитных стел в местах былых сражений -
ползущие по небу облака -
в их дивных формах снежных построений,
а в сумраке - как стадо в царстве теней.
Я - пастырь их овечьего полка.

Их назначенье - странствовать годами.
В том их судьба, как и моя, точь-в-точь.
Я знаю - я горюч, они - как пламя.
Мы все уйдём за горизонтом в ночь.
И звёзды мрут. А в тишине - им вслед -
на пастбищах слышна лишь поступь лет.


Robert Hillyer IX.

Calmer than mirrored waters after rain,
 Calmer than all the swaying tides of sleep,
 Profounder than the stony eyes that keep
 Afternoon vigil on the ruined plain;
 So drift they by, the cloudy forms that creep
 In stealthy whiteness through the windless grain;
 The twilight ebbs, and washed in the long rain,
 I am their shepherd, pasturing my sheep.

They can not change; they can but wander here;
 That is their destiny and also mine;
 The fuel that I was, the flames they were,
 Are vanished down the lost horizon line.
 Likewise the stars have died; the silence hears
 Only the footfall of the pastured years.