С пор недавних

С пор недавних, по станице, бомжи стали пропадать,
Подбирала в колесницу, толсто-жопая их bлядь.
По рассказам очевидцев, нарисован был портрет...
Опознай кому не спиться? Эй Аленушка, привет.

Но поскольку заявлений писать не было кому.
То никто за преступленья, не отправился в тюрьму.
И коль бы один не выжил, и мне всё не рассказал,
Я бы тоже Вам в престиже, это не зарифмовал:

За полночь кровавым цветом, подразбитой колеёй,
Чуть подслеповатым светом, прёт машинка со киздой.
Фан с раскрытого окошка, ломит ближние цветы.
Что-то ищешь неотложка? Алчным вывихом mанды.

А-а, твой спонсор вновь уехал? Он же любит мужика.
И ты, оседлав телегу, смотришь свежего дружка?
Но кто клюнет на такое? Лучше ж пьяного ежа.
А тебе абы живое, пса поймать или бомжа?

Вот он, дремлет бедолага, под кустом привычно пьян,
Из штанов свисает шняга, это Вася Палахан.
Тормозит манда карету, наливает злой шмурдяк,
И к самцу с большим приветом: «Выпей, будет всё ништяк».

«Кто ты?» - Вася не врубает, но стакан железно взял:
«Я твой хоспис» - отвечают: «Ну, чин-чин» - Василь
принял.
«Может быть осядем лучше?» - В дудку Лена говорит,
В её нижней части сучьей, нестерпимо уж зудит.

Вася, на знакомый запах заползает в конуру.
И давай знакомясь лапать: «Счас тебя в дупло возьму».
Но подруга отъезжает ближе к речке, на косе,
Своё свинство обнажает... Палахан весь в ахуе.

Ваську резко распрягая, вся с натугою дрожит,
Резкий запах всё сшибает, а от так от них разит.
Жертва поприпухши снизу, жабцу за сосцы взяла,
Потакаючи капризу, ей за гланды куй ввела.

А Василь хоть слыл убогим, и наказан свыше был,
Отличался всё ж немногим, но колено куй носил.
И когда он вставил Лене, в шоке та не может «хрю»,
Вся конкретно на измене, лишь течёт через ноздрю.

Эк подсела на наживу, через жопу задышав,
А Василию не диво, он коров на ферме драл.
Из неё всё паром вышло, чёрт рукою поманил,
Но напряг Петруня дышло, не скупясь в неё излил.

Видя что она не дышит, Палахан почти струхнул,
Но от счастья что под крышей, раком он её загнул.
И по яйца запер снова пару раз, вздохнула вновь,
Полуночная корова отыскавшая любовь.

Ничего что пучит глазки, и нутро желает срать,
Экстремальнейшие таски очень любит эта bлядь.
Только чуть не рассчитала, повстречав такой размер.
Главное то что не мало, но очко порвал ей хер.

«На глотни, – пузырь ей в горло, Вася щедро затолкнул:
Эко bлядь тебя распёрло, и рыгать, и жидкий стул.
А как быстро отрубилась, ну ищи других мужчин.
А чтоб легче пойло пилось, меньше сыпьте клофелин».

Нынче тихо по станице, под затих маньяк с киздой.
На неё никто не льстится, кризис с жопою больной.
Но на будущность в надежде, Ленка всё приветы шлёт,
Васе, думая как прежде, вдруг ещё раз отъебёт.