Баллада о рыжей дворняге. Разговор

Мой Джордан. Щенок.
Фото Санто.


Рецензия на «Баллада о рыжей дворняге» (Сан-Торас) http://www.stihi.ru/2012/02/15/9842

Замечательно. Почитала с удовольствием, удивилась, как естественно у вас эссе-размышления перетекли в "мемуаразмы" (термин не мой). Чем-то мне ваши словесные портреты учителей напомнили сразу несколько книг: и Кассиля, и Фазиля, и Полиена Яковлева...
Но у вас, пожалуй, порой даже едче. Злее.
 Я даже пожалела их, бедных - как неумолимо вы с ними расправились...
Вот ведь и чувство юмора у вашей физички было, оказывается, на месте.
История с балладой - блеск!
К тому же - ностальгия, конечно...       
……………………………………………………
Любовь Сирота-Дмитрова 16.02.2012 12:34


Санто:


Знаете, дорогая Любовь Евгеньевна, что искренне меня поражает в психологии людской?
Вернее нашей, именно, нашей психологии.
Какой-то «сострадательный перевертыш» сознания.
Вы учителей пожалели, только потому, что я вольно их обрисовываю - сила какбэ на моей стороне, исходящая от независимости, оттого, что не жалуюсь, держусь в тени - прожектор на персонажей, не даю ссылки на сочувствие мне, то есть ребенку.
А ведь это трагедия иметь подобных учителей.
Мука оказаться в руках такой карикатуры, как Арнольд Палыч, да еще в период закладывания жизненных приоритетов, литературных предпочтений - это горе для неокрепшей души.
Бож мой, кто обучает, кто открывает мир?
Страдаю, по сей день, от этих черных-пробелов.

Карт бланш

Да и с физичкой Вы промахнулись! - Какое же у нее чувство юмора?
Она придумала, что бы хор спел без музыки мою (простим мне это присвоение) балладу, чтобы отобрать карт бланш, поставить на место, подавить.
Она пошла с двенадцатилетним учеником на спор, в неравной расстановке сил, уверенная в своем преимуществе.
Это ученик проявил сногсшибательную, находчивость:
написал на балладу пародию.
Поставил маленький спектакль.
Стащил у Станиславского идею живой кошки, прочитав о нем, там за вешалкой, в куче сваленных пальто, когда она выгоняла своего ученика.
И справился, черт побери, с взрослым террором.
Не любим мы победителей, что это - ущербность, зависть, что э-т-о?
Будь не я, тот самый ученик, мнебэ все рано в голову не пришло так передвинуть акценты.
Похвалить учителя, который сжигал лето, детство, свободу,  издевательскими переэкзаменовками, и не учил, при этом, а развлекался.

У кого есть воля не обнажать своих ран, к тому и с бинтом не подойдут.
Детство мучительно, впечаталось в память, каждым днем своим, лицами, словами…

О жанрах:

Пишу об этом безжанрово, потому что не вкручиваю себя в рамку жанра, не надеваю его поводок.
Но, иду за мыслью, куда  ведет, в какие ассоциации, следую за ней, не вталкиваясь в условия жанра.
Как устроена моя голова -  то и отражается на письме.
Пусть будет так, потому что это - есть я.
Если следовать правилам, то «Балладу о дворняге» можно разделить на несколько
жанровых миниатюр:
Американская часть - это эссе.
Описание учителей, их портретные образы - художественный рассказ.
Зарисовки москвичей: от авосек до новых русских – публицистика.
Обобщения социума – «тендем свинарки с пастухом» - критические заметки.
Кроме вышеперечисленных, здесь затронуто несколько жанров: стихи, на русском и украинском, пародия с театральной постановкой, комедии и драма.
Я не мыслю, ни в едином жанре, кроме поэтического.
Зачем же мне окультуривать мысль, причесывать ее, например, жанром рассказа, т.е. изменять ее естественный облик, ее натуральный ход и ассоциативные течения.
Получается, что-то, за что-то выдавать, шиньонить, начесывать, лакировать… вот и выходят, у иных авторов, рассказы, прям из пэрукарнi.
Так стараются зажанрить, что до вкуса блюда не доберешься.

Посуда и пустые ясы.

Однажды приятель мой, после гостевания на даче у Никиты сказал мне: Мгмг… Михалковы кормят посудой.
Ухт! - Сервировка без обеда - блескучий жанр! И в этот момент осознаю, что принимая гостей в саду, без скатерти, но угощая по  программе свадебного застолья, слышу: перекусили у Санто, но обедали у Михалковых - режиссура – ихмо.
В иных случаях Жанр убивает индивидуальность, но спасает… мгмм какбэ помягче выразить – бесталанность.
В жанр можно вмонтировать пустоту и она станет чем-то… например, японским сонетом.( здесь Вы улыбнулись)
Там мысли нет, есть констатация природы, как факта, но усвоив полиеды в полифонии яса, вы создадите сонет.
Иными словами спрячете в него  ничтО, облагороженное формой.
Хорошая Форма спасет бессодержательное ничто, потому что сама по себе, она - нЕчто.
Но, законы ее придумал не автор,  автор  только жанрит, создавая иллюзию, что он,  производит, выражает, отражает, увы это - только иллюзия.
Истинно Авторского там - ничего, кроме  усвоенного,  а потом использованного чужого.
- Для чего это автору?
Хотя бы для того, чтобы стать кем-то, чем-то, например, автором японского сонета.
Звучит? И вот автор  интересен,  и вот он уже, что-то.
Но  сущность, матушка – отсутствует.
 ( Хотя, одаренный писатель, в любой форме произведет).

Я чувствую, что в безжанровой гармонии - сама мысль держит строй сюжета. Она не топчется в пределах заданного, а летит, свободно фланируя в ассоциативные гнезда.
Возвращаясь к исходу, мысль сама итожит свой путь, создавая композицию повествования, но это уже Ваша композиция, и больше ничья.
Я, до такой степени, во всех своих текстах, на ладони - до степени неловкости, что иногда хочется, соорудить дамбу жанра, но эт уже буду не я, а какой-то умелец-цирюльник, литератор-брадобрей.

Каждый мечтает создать нетленку, не беря во внимание тот исторический факт, что общество почти ничего не способно оценить самостоятельно, будь ты хоть Сандра Боттичелли.
Пока признанные авторитеты не укажут на тебя, как на Боттичелли, будешь 300 лет, как он, валяться в запасниках, а потом любоваться, с того света, своей Венерой, на рекламных щитках. Поэтому пишу то, что мне пишется, без целей, и сверхзадач закутанных в жанры.

Вернемся к школе.

Школа, для меня, была страданием – ничему, не научила, даже читать - фальшива насквозь.
В жизни не было так груЗно, как в школе. Давили, стращали, врали, унижали, все, что угодно, учили не тому.
Приходилось любить предметы, в частности литературу, вопреки учителям.
Неужели Вы думаете, что мне не хотелось, принести любовь и восхищение, если б была, хоть лазейка для этих чувств?
Неужели не понимаете, сколько несказанной доброты пришлось  мне процедить через слои тяжести, чтобы свести всю эту косность, лживость, тупость, к смешным расческам, халатам, спортивным штанам?

Человека мера.

Встретив, в Нью-Йорке бывших учителей - патриотов собраний, борцов за нравы, знатоков правильной жизни, трудно было унять презрение.
Ведь клеймили, требовали, карали, а сами трусливо смылись на дармовые пособия этого загнивающего Запада - какой фарс!

В любой ситуации, будь то стагнация общества, разгул фальшивых ценностей, репрессии, война дОлжно оставаться человеком.
И эта человекомера для меня - есть первичность в восприятии, в оценке любой личности.
Ни профессия, ни социальное положение, ни биография, ни твои взлеты и падениями - а человечность в тебе!
Человекомера твоей сущности: доброта, ум, глубина, широта, высота – душа.
То, что есть ты! - Независимо от того, куда добрался, что получилось в жизни, что удалось или нет.
Ни то, что меня не интересуют достижения, либо биографические казусы – интересуют, но не, как первичность человека, не как замена, того, что он есть!
Такой подход навсегда освобождает от снобизма, высокомерия и заблуждений.
Достижения человека - лишь беграуд, фон его личности, но не его сущность, и не он сам.
Ты есть - то, что составляет чистую прозрачность человеческого в тебе!
И это больше того - что с тобой случилось, того, что ты сотворил, того, за что тебе стыдно.

Перевертыши.

Им не было стыдно! - Понимаете?
Им не было совестно говорить мне прямо противоположное, тому, что прежде они декларировали, требуя единогласия, чему подчиняли, за что клеймили!
Руководствуясь фальшивыми приоритетами, учителя, формировали из нас персонажей паноптикума, а потом, встретив  меня - продукт своего воспитания, на арене совсем других подмостков, даже не краснели: за свою ложь! За мой искореженный позвоночник! За наши надломленные души.
Какая наглая безответственность!
Какие бесстыдно мелкие, душевные резервуары!
А сострадать тому, кто сбивает с полета, хватает за ноги, чтобы  притянуть к своему потолку, диктует, как ты должен  нивелироваться, чтобы не ущемлять его духовную немощь, одним своим существованием?
Знаете ли, разбогатеть - это кому, как повезет. А духовное развитие, так же, как развитие и дисциплина ума - доступно любому самоусилию.
Библиотеки, везде бесплатные, даже в гетто.
Кому-то повезет родиться аристократом, а кто-то Ломоносовым, пропилит пешком в столицу через Сибирь и все равно станет аристократом! Этот шанс есть у каждого.

Равноправие и равенство.

Большинство понимает равноправие, как равенство.
 Это не так! - Один болен, другой здоров, один умен, другой глуп, один силен, другой слаб - какое тут равенство?
 Равенства как тождества не существует - есть разность - но равенство прав,  дает каждому шанс поднять себя.
Мне не важно, говорила Марина, сколько Вы можете поднять, важно, сколько Вы можете напрячься! Старание – вот о чем речь, совесть, труд, усилие!

Лучший учитель.

Читала у нас, в классе девятом, литературу нестандартная личность - Елена Яцевич,.
Крупногрудая дама, пышущая жаром, как печная труба.
На пальцах - громадные перстни, с бутафорскими самоцветами,(точно Нарышкиной выскочила из павильона - Мосфильм)
Брови выщипаны задорными пучками, губы тонкие - мимо помады, дух - горячечный, доброта.
Говорила мне: знаешь, о чем мечтаю?
Жить в избе, ходить босиком по некрашеному, дощатому полу!
Скажу тебе по секрету, это не третий мой муж, это - четвертый!!!
А тут, что? - живу на 10 этаже… только плевать на всех и все!
И плевала! -  зло, искренне, показывала, как это удобно с десятого этажа…
- А будешь делать революцию, зови меня! Пойду с тобой на баррикады!
В классе не дергала, не вызывала, сижу себе рисую… вечно чото рисую.
Если кто гафкнет, что мол мне можно… Яцевич налетала трубой и орала барабаня перстнями по парте: мг… (барабанный бой перстов - не горами двигать! )
Когда будешь знать вот так литературу, (пальцем в меня) – тогда, рисуй, что хочешь!
А мне, тихонько: проводишь меня после уроков?
Киваю.
Расскажешь, что пишешь, читаешь?
Киваю.
Это - мой лучший учитель.

Бедолаги.

Грубо я выгляжу, имея столь не умильное отношение к учителям, бедолагам, в сущности. Жили на копейки, старались…

Мама 45 лет отдала школе, 25 была директором - тонны тетрадей таскала с троллейбуса на автобус, до вздутых вен, ночами корпела над ними, готовилась, проверяла…
До спазма в горле, вижу склоненную над тетрадями, ее голову, у настольной лампы, за полночь….
Эти планерки, педсоветы, ЧП. Проверки, ГОРОНО, ОБЛОНО.
Все знаю изнутри до кИшенек. И все же, все же…
Если в человеке прореха душевная, то даже благородным званием учителя, ее не замуруешь.

Ответственность.
 
Мне удалось преодолеть школу, в которой независимость нестандартного ребенка  почему-то вызывала желание подавлять, а не развивать, поэтому давление атмосферного столба сказывалось на мне, больше, гораздо больше, чем на других
Люди должны нести ответственность за свои убеждения, поступки, зато чему они учили, зато, в чем заблуждались - это, личный груз каждого - его совесть.
(за базар отвечай, да?!)

Что значит, мы не понимали? Что значит, нас обманывали?
Вы, дети несмышленые? Или нравственно инфантильные существа, не дающее себе отчета? – В таком случае, признайте это!
Иначе ваше неразумение - есть трусливое не желание озвучить свои промахи, покаяться, ответить.
Впереди всего, вижу стремление оправдывать себя, оглаживать, отстранятся от тех, кого ты вел, кто был в твоей власти, кто страдал от тебя.

Это жалкое, само выгораживания, присуще вообще нашим людям.
Не способность признать. Да признать! - Назвать свою пакость, тем, чем она называется, раскаяться, хотя бы для того, чтобы стать лучше! –
Нет, мы будем выдавать себя за что-то, сваливать свою вину на кого-то и уходить,  от ответа.
А это означает закрывать для себя не только возможность само осмысления, но и внутреннего роста, нравственного продвижения.

Мимикрия  зависти.

В нашей неполноценности  кроиться тот факт, что мы не любим чужой успех, потому что чувствуем свою ущербность, чужой успех не воодушевляет, а ущемляет нас.
Здесь и гнездиться зависть - уродливая мимикрия нашей натуры.
Почему не я, почему он?
А, что ты сделал, чтобы быть там, где он? Какие труды приложил, чем жертвовал? Какие лишения  перетерпел, какие горы преодолел, почему ты хочешь заполучить себе чужой результат?
Почему ты не завидовал ему, когда он не досыпал, а ты дрых? Не доедал, а ты жрал? Почему в ту сторону не посмотреть? Позавидуй началу пути, а не концу. Меня возмущает эта наглая, завистливость хапуги: хочу себе твое лучшее!
Да, с какой стати? А худшее  не хочешь? Это ведь неотделимо в судьбе человеческой.
Эти алчно вывернутые глаза, которые видят только яства на столе, но не видят мокрых спин в огороде.
Может и яств чужих, не захочешь, когда поймешь им цену.
А если ты трудился, старался и недополучил, значит, он больше тебя.
А если кому-то просто повезло, ты  причем со своей мензуркой измерений?

Видишь в человеке, что-то лучшее, большее тебя самого - возвышайся до него! Но нет, мы подленько пытаемся опустить его до себя, манипулируя ложными призывами к скромности, укоряя, будто кто-то хвастает «своим большим», а не просто обладает. 
Даже лучших, талантливейших, мы изгадили и при жизни и после смерти - Ахматову этой подлой, анти биографической книжонкой, Марину, Толстого, Достоевского, Пушкина… квазифантазией какого-то Сорокина. А его сакральная снедь представлена за рубежом, переведена на 14 европейских языков плюс японский и китайский. О нем написано более 30 диссертаций. Это означает, что мир ознакомился не только с новыми русскими, но и с новой русской литературой. А у меня чувство, когда его печатный продукт относят к литературе, будто княгиню в шелках вывели на заплеванную панель. Бож, неужели им интересно как будет то, что с ней будет? Наше согласие – вот его постыдные тиражи!
«Первый русский писатель новой породы был Александр Радищев, уязвленный в самую душу тем, что никого прежде в России не уязвляло, и не волнует, по сей день - попиранием человеческого достоинства, и он заплатил за это сумой, тюрьмой и самоубийством.

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду?
Я тоже, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Дорогу проложить, где не бывало следу,
Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах…



Старую интеллигенцию вырезали, новую не нажили. Что может породить брежневское поколение имитаторов и лжецов? – поколение имитаторов и циников.
Чехов писал: каждый день нужно по капли вытравлять из себя раба.
Думаю, все-таки  - холопа. Ибо раб может восстать - холоп – никогда!

Прощание с Данте.

Мне довелось побывать во Флоренции на литературной конференции посвященной Данте, там флорентинцы, просили у него прощения, за то, что пять веков тому мучили его, своего родного гения, преследовали!
Мне плакать хотелось, хотя душа так вымуштрована, что слезы не пустит.
Когда, где, у кого мы просили прощение? За наших писателей, художников, ученых, за простых людей униженных и попранных. Какой «крутой маршрут» дал раскаянье?
Когда, где, мы раскрыли свою ложь, свои преступления, свои заблуждения?
Ни один учитель мне не сказал - прости… чтобы и мне, теперь уже взрослому его ученику, сказать ему - прости.
Прости мою непокорность, нетерпимость, невыносимость, не послушание.
Прости мою трудность, неуважительность мое разгильдяйство. Прости мою глумливость, своеволие, протест, мою безалаберность, лень, бездарность и вранье.
Мне некому это сказать!
Потому что эти люди какие-то передаточные звенья, перевертыши.
Они ни за что ни в ответе, будто не осознают самих себя.
Но когда Вы цените в каждом человеке, прежде остального, человеческое, то Вас не смутит в нем ничто.
Живи он хоть во дворце, хоть под мостом, будь это проститутка или монах.

Современность.

Вся  Московия, выглядит фарсом - эти дерущиеся с дамами депутаты – избранники народа, плюющие в зал дума-спикеры, оголтелые ворюги, (Но ворюга мне милей, чем кровопийца И.Б.).
Этот тусовочный, теле-бомонд,  который так гонится за социальным статусов, за внешним видом, прикидом, упаковкой, за  эффектом, что человеческого  не углядишь, хоть зырь в подзорную трубу глазами Циолковского.

Они называют себя и друг друга звездами, Божмой!
И эта разнузданность с прицелом кто  скунсом прыснет в глаза, замельтешит, оголится, оскандалится, в каком-то апофеозе дьяволизма, происходит еще и потому, что раскаяние не прозвучало.
А признать за собой вину – значит осмыслить, а осмыслить, значит, стать лучше, продвинуться к первичному замыслу, к тому, что человек есть высшая ипостась творения Божьего.
А если то, что я вижу и есть высшая ипостась, то я не хочу этого видеть.

Читали ли, как Волошин, задыхаясь от революции и астмы, писал:

С Россией кончено. Напоследях
Ее мы погалдели, проболтали.
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях.
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик да свобод,
Гражданских прав?
И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
О, Господи, разверзни, расточи,
Пришли на нас огонь, язвы и бичи,
Германцев с Запада, Монгол с Востока,
Отдай нас в рабство вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до Страшного Суда!

Его тоже мучило это… искупить, ужас в том, что читаешь, написанное почти век тому назад, а будто написано только что, ни толики не утратило этой гнусной актуальности.

Некоторые резкие обороты, направлены, конечно не к Вам, это отношение к реальности, которую объясняю скорей себе. Вы просто помогли мне выразить определенную точку зрения. За это благодарность.

Сан-Торас 17.02.2012 10:38

Продолжение следует.