Перевал

Колыма огибает ПОДНОЖИЕ гор,
Обходя  их бурлящей стремниной,
А на горном хребте воцарился сам Тор,
Величавой любуясь картиной.

Перевал перекрыл, снежной бурей метя.
И завыл… гулко эхом зверьЮ отзываясь. 
Он смеется, хохочет, как ветер свистя,
Всех на бой вызывать не стесняясь.

Полушубок и шапка, да унты на ногах. 
Хлеб, присыпанный солью в кармане,
И идешь вверх на вызов, до боли в боках.
Снег, бело, и в глазах - как в тумане.

Поднимаясь и падая, снова встаёшь.
С каждым шагом всё выше и выше.         
Пар валит изо рта, слабины не даёшь,
Отдыхая в снегу, словно в нише.

Километр, ещё, сколько их впереди… 
Ноги ставишь уже автоматом.
Ты - один на один, - и подмоги не жди.
Лишь устало ругаешься матом.

Ты поднялся. Устал, и колени дрожат.
Как вкусна та краюшечка хлеба…
Вспоминаешь Некрасова, кто-то не сжат…
А рукой достаёшь аж до неба.

Вниз идти стало только трудней.
Ветер рвёт полушубок на части. 
Из-за снега в лицо - буря стала вредней.
А лицо…не поймешь какой масти.

Корка снега - в бровях, корка снега - в усах.
Рот от ветра открыть невозможно… 
От настырности слышатся маты в устах.
Но и их разобрать очень сложно.

Поворот, поворот, вот ещё поворот.
Лапник, пихты, ущелье и горы.
Так устал, что иду словно вброд. 
И нет сил на еду и на споры.