Поэт и Муза

Что для поэта может быть дороже,
Чем нежной и беспечной музы поцелуй?
Лишь слава, шансы есть, его встревожит,
Рассеив хмель вина, свой хмель в него вдохнув.
Насытившись, он будет спать спокойно,
Венец лавровый свой надвинув на глаза.
Но муза в мозг его ужалит больно,
И громко крыльями треща, как стрекоза,
Вернёт его к перу в любое время суток.
Заставит мучиться и рифмы сочинять.
Не спит, не ест, наплюнув на рассудок,
Строчит послушно оды он опять.
А музе надоест смотреть на это.
Она, не церемонясь, улетит.
Работа встала, руки пали у поэта.
Он вновь один на ложе, и грустит.
Вдруг слышится знакомый крыльев ропот.
Летит красавица - умаялась летать.
Поэту - поцелуй и нежный шёпот.
Ложится спать, а он - опять писать.
Она накрыта крыльями, как шёлком.
Он - мыслей неразборчивым шатром.
Её улыбки колят, как иголки,
Но он переплавляет их, как лом.
И тонких украшений завитушки
То золотом блестят, то серебром.
Он для неё их лепит, как игрушки,
Вставляя в них каменьев волшебство.
Алмазы - россыпь бурного восторга,
И аметисты нежности святой,
Александриты тайных грёз,
И много сияющих топазов добротой,
И изумруды слёз гранит прележно,
Сапфиры затянувшейся тоски,
Рубины страстных слов,
И неизбежно - жемчужины, что строги и легки.
Она всё спит, как спящая царевна.
Корона не остыла от огня.
А он попрятал инструменты нервно,
И ждёт, пока пробудится она.
Но муза, как рассеянная дева -
Не знает никогда, что он творит.
Она лишь чувств и мыслей королева.
Ей ни к чему земли тяжёлый быт.
Её походка как у пьяной гейши.
Она привыкла с места - сразу ввысь.
И ей не интересны наши вещи,
Что от её улыбки родились.