АнтиТишина над Ветрами Стикса

                АнтиТишина над Ветрами Стикса.

Разведены мосты простывшей реки Стикс,
правила густы - запретов и уставов микс.
Темень по времени нагоняет трехмерные тени демонов,
я кружу по комнате, как по камере, спасает Лермонтов.
Дешевый кофе, стабильно стандартный табак,
рубиновый зрачок выжелтит тонким намеком мак.
Но мак мне не нужен, я по другой части,
мои капилляры губочно мякнут по химии другой масти.
Верно. С этим шаманизмом тоже пора на перекур,
а то не отмолят иероглифы даже доарийских сутр.
Бутерброд со знаками рыб заменить пора на душу-птицу,
которую доедают ржавые драконы, стая которых мне снится.

В тишине было бы зябко трещать словечком под сердечком,
но АнтиТишина разгулом свежим, с моросящими слезами эмпатии,
с восковым талантом таять от огня в крови, с семи-молитвенной свечкой
неслышно плывет Заступницей по над шестиугольными плитами платины,
ухоженно проложенной стези к порогу перед распятием.
Я уже даже начал забывать, как накладывать роспись проклятия
на врагов и обидчиков, на друзей-горлопанов и, хуже,
тем, что, по обычным исходам коварных восточных игр, лупят дюже
крикунов-болтологов, друзей-пойдем-со-мной-в-смерть-вместо-меня.
Нет, я конечно, тут выделываюсь ломкой не то, что бы кого-то виня,
ибо пред Богом виноватых нет, но кто ведает, что там этот простодушный Дед
вынашивает в своих монопольных играх в кости, в нервы, в души, во свет?!
Лично мое ДНК биополя, спираль матрицы кармы, взбалмошный менталитет
ответов не сулят, порядком окисляя погрешно-постыдный яд, обнажая наряд
в котором я чего чего, но уж, к бесам-гадалам не ходи, но на нутро не свят.
А впрочем, к чему грядущее детство, если мы сами выбираем возраста,
мне встречались первоклашки Академии Небес лет минус десять и задолго после ста.
Иному маячит до эшафота Голгофы прихода верста, иному болотистые места,
тут уж как читаешь, как говорится в мудреных стихах, с листа.
Истины нет, она тем абсолютно смешно и проста.

Но продолжим о сложном. Я тут, предисловием ко всем дальнейшим строкам
дневника две тысячи одиннадцатого, распущу костяные струйки телефонограмм
обритых волос прошлого, до спазмов центральной чакры тошного, сколько
сброшено, до позорной нищеты, в упрек взглядов народа, изношено. Нищеты не лам,
не благородной терновой тропке летописца-аскета, не художника Слова,
но оборванной дрянцы нарика без монашеского посоха, с жилами досуха…
Но мы зашли далеко вблизь глупо-лживых исповедей, и это, увы, не клёво.
А то я уже взаимодовременно ощущаю мертвый вкус сочувственного улова.
Остановим изложение данной формы, но для проформы задуманного стишища
перейдем на экспромт метафор других рощ лирики, там тоже занятна пища.

Трясина заморочек на поступь весьма занятна,
своего рода, при разгоне сердца до дроби ишемии, мята.
В оглядке на прошлое, как-то зеркально разваливается, оглядка вокруг.
Ну, в смысле там на соседских детишек, соратников, тайно желанных подруг.
Квадратный круг напоминает обнаружение пятого угла, где паутиной въелась
мгла - все таки нашлась липкая товарка похоти, естественно с ней спелась.
Все бы ничего, но февраль стынет уже слишком с треском,
все вспоминается былое вольное творчество по прое..ным смс'кам.

Надо быть помягче к гордыне, выварить еще кофеину,
но он остался только в чае, прозренческого эффекта не дающим,
тут невольно подумаешь о стартовой порции амфетамину,
но там уже все хожено, и слова там уже в шизофазической гуще.
Контакт оголился в сети - факт обнаживший виток свежий,
но ток и напряжение вряд ли ословечутся прежними.

Посмотрим. Дела в ветренном купании над стальными волнами Стикса,
главное, если начнут отстрел, успеть, пеплом рассыпавшись, смыться.


                18 февраля 2012