Отрывок из баллады о потерях

Вопросы часто жизнь остро ставит.
И отвертеться нельзя порою.
Нельзя смолчать и нельзя слукавить,
нельзя ответом своим устроить

людей, что споре врагами стали.
Ну что тут выбрать? Забыть про совесть
и промолчать, а мораль простая:
беречься, с сильны врагом не ссорясь.

Потом напиться, забыть на сутки
поступок мерзкий, дав чувствам волю –
в часах песочных считать минутки,
песок сменив на хмельную воду.

В угаре пьяном мир по колено.
Забудь про все. Потеряли смысл
любовь и вера. Сильней нет плена,
чем пьяный бред. И шальная мысль

бежать отсюда придет едва ли…
Знакомый старый, нас помню даже
когда-то прежде друзьями звали,
был строг, суров а, порою важен.

И вдруг несчастье, непостижимо.
Кто мог подумать, что он мерзавец,
из тех, что молча проходят мимо.
Потупив взор и трясясь как заяц

он совесть взял и в карман запрятал.
В кармане дырка была и вниз
скатилась совесть по ноги прямо.
Упала в лужу без лишних брызг.

Ушел он. Совесть в воде лежала.
не бойся – страшный червяк твердил –
конец ли это? Поверь начало.
я тоже совесть… когда-то был,

но время шло и, живя по лужам,
я стал счастливей, как будто я,
тому, другому, стал многим нужен
в суровой прозе небытия…

Вернуть не в силах прошедших дней я.
Упавшим в грязь подниматься трудно.
Не каждый сможет. Оставь волненья.
Здесь тоже можно прожить недурно.

Чистюля совесть, брезгливо морщась
рванулась. Тщетно. И молча сдалась.
Червяк смеялся  - сегодня мой час.
Был одинок я ты мне досталась.

А в это время знакомец старый,
с похмелья, сонно бренча гитарой,
понять не в силах что с ним такое,
ни  днем, ни ночью не знал покоя.

Страдал он долго. И постоянно
ему казалось что не живет он –
бредет качаясь, как будто пьяный.
Его обуял вдруг страх животный

и побежал он куда не ведал.
Покой убийствен, просил он бурю.
Искал он что-то, а злые будни
свои, крича, разорвали вены.

Жизнь промелькнула как кинолента.
Багровым вышел ее закат.
Ведь совесть, ту что  забыта кем-то,
нельзя как что-то там отыскать.