Судьба тасует карты, мы играем

    Евгений   Тамариск










С у д ь б а   т а с у е т    к а р т ы ,
м ы   и г р а е м …
         
стихи, сонеты






















Белая  Церковь
Издатель
Александр  Пшенковский
2004
ББК 84.4УКР 6=РОС
Н 62






Редактор В. А. ИВАНЦИВ






     Поздний дебют  Евгения Никитенко открывает  перед читателем
 сложный  внутренний духовный  мир  геолога  по  профессии
 и   поэта-скитальца  по судьбе.





Всем моим учителям посвящаю






         Автор  выражает глубокую признательность за  помощь
  в  издании  книги  Белоцерковскому городcкому  голове Шулипе Г.В.,
 председателю районной  госадминистрации  Вахнию С.П.,
 министру Украины  в связях  Верховным Советом Украины Ткаленко И.И.,
 генеральному   директору   ПП   «Белая Вежа» Шараваре В.П.    











ISBN  966-8545-08-7                © Никитенко  Е.О.
                © Пшонківський А.В.
Философские  штучки



1. Жизнь

Синяя  птица               

Я долго гонялся за синею птицей.          
Так долго, что впору  и  опохмелиться.

Силки расставлял. То прикармливал сдуру.
Медведя  делил неубитого шкуру.

Из  кожи лез вон, самобранкой стелился.
Молочной  рекою по камушкам лился.

В  засидках от скуки, до слова охочий,
Стихами  странички марал между прочим.

И вдруг  оказалось, что бдений страницы
И  были той самой желаемой птицей.

 *   *   *

Мелют  жизни жернова               
На  муку пшеницу.
Ведь  живём то однова,
Надо  торопиться.

Ведь  валяешь дурака
И  не веришь слову –
Пусть – Алана Чумака,
Нет  же! – и  Христову.
И кривишь в ухмылке рот:
То  и сё не ново...
А  какой-то обормот
Всё  вертит жернова…   

*   *   *

Что- то невидимо, друг, ускользает.      
Слёз  вместо чистых какая-то слизь…
Чувств  новизна, как товар, дорожает,
А  ускользает не что-то, а жизнь.



 *   *   *               

Даже  самый маленький шанс               
Не теряй.  Другого не жди.
Жизнь  дана как некий аванс,
А расчёт у всех - впереди.

Круговорот

Всё  проходит, друг, чтобы вернуться.         
Вон  и гуси снова к нам летят.
Правда,  не успеешь оглянуться –
Лета  нет. Они опять – назад.

От  перенапряга сердца сбои,
Самому себя куда  бы  деть?
Чересчур   мы заняты собою,
Главного  бы нам не проглядеть.

Мишура, калейдоскоп успехов,
Кавалькада  мимолётных  лиц…
Только  глядь, а ты уже приехал,
Грохнулся,  как в церкви наземь, ниц

И  застыл. Ну, надо же в поклоне
В  кои веки. Шепчешь: «Жизнь моя…»
Всё,  мой карлик, ты уже в полоне
Вечности  али небытия.         

Сон  такой, что больше не проснуться,
Навсегда  к земле теперь прильнёшь.
Всё  проходит, друг, чтобы вернуться.
Кроме  жизни. Эту – не вернёшь.

*   *   *

Я видел  паденья и взлёты               
Великого  множества лиц.
Мы все в  этой жизни пилоты,
А пылкие  душ самолёты
Взмывают и  падают ниц.

И чаще,  на горе, второе:
Изношен  парк лётных машин…
И горечи , боли не скрою;
Мы все в  этой жизни «герои»
До самых   седин и морщин.   

 *   *   *

Жизнь  нечёсана, жизнь неумыта,               
Но кому  её мыть, как не нам?
Отмахнёмся  от скучного быта
И сожжём на  костре всякий хлам?

То-то,  вытравить мразь трудновато,
Но  в отчаяньи брови не хмурь.
Жизнь  не скальпель, не шприц и не вата,
И стерильной  ей быть ни к чему.

*   *   *         

Поздно  быть бережливым, когда лишь на донце         
Нам  осталось от женщин, от карт и вина,
И когда  окоём ограничен оконцем
Из лачуги.  А счёт предъявляет сполна

За все  радости жизнь. Но крепись, человече,
Помнишь,  с горки катался!?  А санки возить?
Время  нас беспощадно тузит и калечит.
Это  пошло: на старости лет егозить.

Не  противься. Проплыли чрез эти печали
Не  чета тебе – лучшие в мире пловцы.
Хорошо  распыляться, когда ты – в начале,
И постыдно,  когда только шаг – и «концы».

П р о ж и г а т е л я м

Ваша  жизнь – ну чем не развлекуха?         
Я б так  смог? Да что я, душегуб?       
Много ль  надо: голова, два уха,
Полторы извилины  в мозгу…
Танцы-шманцы  да закуска-водка,   
Глупый лепет,  щупальца в ночи…
Утром то же:  перегар, селёдка,
Да  похмелье,  да друзья – «врачи».   








К спорам об эвтаназии

Я знаю,  прикован смертельным недугом
К  домашней, а будто тюремной койке...
Будь  другом: подай, окажи услугу,
Ту  склянку. И, как на попойке,


Давай  по последней... Я – яд, а ты – водку.
И кто  упрекнёт, что, мол, вот спозаранку?
Эх,  знали б, какая порой находка
Верёвка  да мыло... Подай же мне склянку.

 *   *   *

То  с капризным телом непорядки,               
То  душой до нитки ты промок...
Жизнь  прожить – не исписать тетрадку,
В сундучок  и – крышку на замок.
И  поди-ка, грамотно ль – проверьте!
Но  у нас всего одна «тетрадь»
И  её уже на этом свете
Набело  нельзя переписать.

*   *   *

Колесница  жизни мчит галопом,               
Время  ни пред кем не раболепно.
Царь  пред ним окажется холопом
И,  признаться, се великолепно.

Я  скажу слова не из талмуда,
Что  живём – не дорожим часами.
Ждём  чего-то, с кем-то, ниоткуда,
А чего  мы  ждём – не знаем сами.

Но когда  что ждал-не ждал  случилось –
В радости  любой, а то в ненастье, –
Вдруг поймёшь,  что встреча не сложилась...
Видно,  счастье – ожиданье счастья.   
               






2. Судьба

Стрелки

Обгоняет  минутная стрелка            
Часовую.
Последней  не знать
Вкус  победы.
Она,  как сиделка,
И предписано  ей отставать
Да мириться с  сестрою столь прыткой.
Часовая не  ропщет.
                Зато
Без минутной часы  – только «пытка»,
А без малой  и вовсе ничто...
………………………………………….
Так и  люди: бегут, суетятся...
Аж  рябит от мышиной возни.
Если  ж вдуматься и разобраться, –
Лишь  минутные стрелки они.

 *   *   *

Странные  чувства и странные люди.               
Странно  страдаем и странно мы любим.
Жизнь…  Постигая её многогранность, 
Я упустил  мало-мальскую странность:

Я в одиночестве сером, угрюмом
Сам оказался  чуднее, чем думал.
Вновь  свою жизнь наблюдал  неустанно.
Было обыденно,  вовсе не странно...
               
 *   *   *

Как  будто в секретном дозоре 
В  тылу неприятеля,  друг,
Ты  сам стережёшь своё горе,
Зверьком  озираясь вокруг.

Напрасно.  Оно подкрадётся
Бесшумно,  откуда не ждёшь.
Застанет  врасплох. Прикоснётся
И не  за здорово живёшь

Подключишь  знакомства и связи,
По  уши залезешь в долги,            

А выйдет:   из князей – да в грязи
И вновь  ни просвета, ни зги.   
               
Запомни,  что даже в дозоре
Не стоит – судьбе поперёк.
Ты  сам ведь стерёг своё горе.
Как  водится: не устерёг...

 Судьба

Не мы  выбираем долю,               
Она  выбирает нас.
Как  перекати-поле
За ветром  летим, подчас
Не  зная, завтра откуда
Дуть  будет? И будет вобще ль?
Всю  жизнь ожидаем чуда.
Надежда –  бессмертный Кощей –         
Всегда  умирает  последней,
В  воде припрятав концы.
Досужие  вымыслы, сплетни,
Что счастия  мы кузнецы.
И если  ты – раб по Карте, –
Не выжечь  в себе раба.
И можно  заумное «карма»
Попроще  назвать: судьба.
На всех нас  есть Божья воля,
Неисповедимы  пути.
Прожить –  это вам не поле,
Играючись,  перейти.               

*   *   *

Есть люди,  которых зорчайший наш глаз            
Не хочет в  упор замечать среди нас.
Не видит  порой, что таким тяжело,
А люди по  зёрнышку сеют добро.

Но вот пролетают,  как птицы, года.
Те молча уходят  от нас.
И  тогда
Всё  чаще скорбим о своей слепоте,
О том,  что внимательны были не к тем.   






Одному высокопоставленному старику

В безделье    и умственной лени
Влачишь  ты унылые дни.
Сын  сумрачного поколенья,
Вдали  от людской толкотни
Взираешь  со  скукой на небо,
На  сосны, искусственный пляж.
И хоть  бы какая потреба…
Так  нет же!
И весь антураж:
Бассейн,  особняк трёхэтажный,
Прислуга,  охрана, авто
И собственный  облик вальяжный
В сравнении с  чем-то – ничто.
Нахлынут  души нечистоты
На старое  сердце-клозет,
Придавят.   И вспомнится кто-то
Далече.  Иных уж и нет,
Кого растоптал  ты коварно,
Иль  переступил за гроши…
Дряхлей,  почивай элитарно,
Расстаться  с добром не спеши,
Старик.  Ибо то расставанье
Мучительно  будет тебе.
Теплятся  ещё упованья
На  светлое  что-то в судьбе.
Но поезд  уходит некстати,
Мигнув  огоньками в ночи…
И воспоминанья,  как тати,
А  может,  и как  палачи.       
               
 *   *   *

Да,  прошлое уходит               
От  будущего дошлого,
А память  цепко бродит
По  переулкам прошлого.
И слепо  натыкается
На впереди  стоящее,
И попросту  не видит,
Не ценит  настоящее.







 *   *   *

Трудней с  каждым годом, подруга,         
Нам воду  на мельницы лить.
Умножить  бы опыт друг друга,
А возраст,  как дробь, разделить.

 *   *   *

Я размышляю  вслух:               
Часто  бывает так –
Был он  тебе друг,               
Стал он  тебе враг.
И никогда  не связать
Эту гнилую  нить.
Значит, опять  ждать,
Чтобы опять  жить.

*   *   *

Нас  лепит женщина. Мы – глина.    
Она  же в замыслах вольна.
Так  лепит мать с купели сына,
Ваяет  мужа так жена.

И коль  она мудра,  скульптура
На диво  выйдет.
Глупа коль,
Она  и лучшую фактуру,
К стыду,  испортит исподволь.















 3. ДУША
 
*   *   *

То в  погоне за призрачным счастьем,         
То, как  схимники, в дальней глуши.
А душа наша  просит участья,
А душа наша  просит души...       

*   *   *

Душ наших гнойные нарывы…
Подлец –  и в бархате подлец.
И благородные  порывы
Ржу  разъедающих сердец

Напрасны:  их  обидно  мало,
Чтоб  переделать этот мир,
И  вот  живётся как попало…
Бесплатен  в мышеловке сыр –

Как точка  судного отсчёта.
Всё  перемелется? Как знать...
Тускнеет  даже позолота,
Коли её  не начищать.

 *   *   *

Сапожищами  грязными ходят по душам             
И чем  души нежнее, тем топчут сильней.
Их уже  не отмоешь, как тело под душем,
Но  от шпилечек тонких намного больней...

*   *   *

Это с  виду лишь парень-то я немудрой,
Понарошку – и только – к  навозу жмусь...         
Ты с души  моей грубый покров приоткрой,
Я в глазах  твоих сильно тогда поднимусь.

Но немногим  под силу рогожу сорвать:         
Для того  надо множество веских причин.
Потому  сам себе я пою исполать
И   плевать,  что я мордой лица  не  чин.   


         

 Мой до душ
                Г. Сержадалиеву   
(Навеяно  названием стихотворения
К.Чуковского «Мойдодыр»)

Жил себе да жил.  Не знал мороки.
А теперь всё  чаще и больней
О душе  вымучиваю строки.
И чем дальше, – больше  всё о ней.

И уже  мне никуда не деться,
Я в ней  воздвигаю Божий храм.
Мне бы  ею донага раздеться,
Сбросить,  как и с тела, грязный хлам.

Да готовить,  грешным делом, к раю,
Да попарить  грешную мольбой,
Да мочалкой-совестью  подраить,
Похлестать  бы веником-судьбой.

Смыть  бы  скверну, накипь сердцем-душем,
Обернуть,  но не в шелка знамён,
(Запылились  атеизмом души
С детских незапамятных времён) –

Покаянья  белым полотенцем
Спеленать,  когда бушует май.
И пред чистой,  как душа младенца,
Глядь, врата   и приоткроет рай.      

 *   *   *

Стары  мы. А значит – не до глянца.         
В царство  Божье впору брать билет.
И где  выцвел колер померанца,
Более  уместен чёрный цвет.

Стары,  да.  Но чувствами не бренны,
Пялимся  на женщин!.. В самый раз:
Фото в  чёрно-строгом обрамленьи
Пропуск   для души. Но в ад иль в рай?







Попутчица

Поезд  остановится. В улыбку-грусть.       
И мы разойдёмся, чтоб  больше не встретиться.
Так часто  бывает. И ладно. И пусть.
Но  молоды мы,  и Земля наша вертится.

*   *   *

Опять  вокзалы и перроны...            
Дорога – Божья  благодать!
Люблю плацкартные вагоны:
В них всех  попутчиков видать.            

*   *   *

В  стакане буря ли,
 мышиная ль  возня,
Мне  всё равно,
 в том  прок ведь небольшой.
Здесь
очень-очень рано  для меня.
Я телом  здесь,
 но  далеко душой.

В  необозримом будущем душа:
Где  новый человек –
не  Божья тварь,
Где и  в помине
нету  торгаша,
Где власть мудра,
как  то бывало встарь.

Но  это после.
А пока  базар,
Конюшни  Авгиевы,
споры,  толкотня...
И хоть  наш мир
от  сотворенья стар,
Ещё  здесь
очень рано  для меня.








4. Прохожий  профессия


*   *   *

Прохожий –  профессия,               
                место  работы – везде.
Фланируем  по перекрёсткам ли,
                паркам,  бульварам.
Мы  вольные птицы,
                никто  нас не держит в узде.
А мир  был и есть
                развращённым  и пошлым, и старым.

«Нет правды  в ногах» –
                поговорка  гласит,
А ноги нас  кормят –
                ещё  одна мудрость – как волка.
Но коль  в первом акте
                на стенке  так мирно висит,
В последнем – стреляет  без промаха
                дура-двустволка.

Не знаю,  жакан где настигнет:
                на  пажитьях  иль в борозде...
Прохожий – профессия.
                Место  работы – везде.

*   *   *

Одни – из  поля зрения,   
Другие  насовсем
Исчезли  и друзья, и сотоварищи.
И сам  себя я поедом
Грызу,  кусаю, ем,
А кости –  на души моей пожарище.


Гимн люмпенов

Поелику  мы бедные люди,
Не считаем  несчастий и бед.
По прошествии  вёсен и лет
Были бедными,  бедными будем.

И  в трущобах живём или в хатах –
В  кошельках не звенит ни шиша.

Нам  хотя бы два медных гроша –
Отступного  на хлеб от богатых.

Им  награбленного не спасти.
Философия  люмпена: грабь...
Живота  он и голода раб.
После  нас хоть трава не расти.

 *   *   *

Жизнь – не пьедестал  почёта в спорте, 
Где годятся  «серебро» и «медь».
Чем иметь  друзей второго сорта,
Лучше вообще  их не иметь.

 *   *   *

Не попадать на  собственные праздники –          
Такое  свойство, видно, по наследству
Досталось  мне. Мы были не проказники
С родным  братаном даже в дальнем детстве.

Нас  жизнь учила. Мы росли серьёзными,
С  умами чуть философического склада.
И даже  в пьянках были мы тверёзыми.
Нам это  наказанье иль награда?

Отец  и мать ишачили с отрочества.
Им было не  до жиру, быть бы живу.
И то ли бабки  нашептали, как пророчество,
Пошли и мы не в  праздничную жилу.

Не торгаши  мы с братом, не лабазники.
– А дурачьё! –  сосед злорадством пышет.
Не  попадать на собственные праздники
Умение  диктует  кто-то свыше.               

Гости  и  я

Гости – воры  времени. Незваные               
Норовят  со взломом, с фомкой, сапой.
Принародно  выверну карманы:
– Полюбуйтесь,  сам сосу я лапу.

Самому его катастрофически
Не  хватает, будь оно неладно.
Так  что извиняйте, что нервически
Принимал  вас и совсем нескладно.
 
 *   *   *

Нигде,  никогда, никакого блата,
Ни  скидок, ни льгот, ни наград.
Ни даже  поблажек, как старшему брату,
Напротив,  стремней в много крат.

Такие  моей биографии титры:
Родился,  учился, умел
Прямым быть тогда, когда выгодней – хитрым.
Не привлекался...
                Не участвовал...
                Не имел...

 *   *   *

Кто искал, тот обрящет, кто видел, тот знает,             
Как  извилиста часом бывает тропа.
Пуще всех ненавидят того, кто летает,
Потому – как  ни кинь, а бескрыла толпа.
               
 *   *   *

Притворюсь  в гареме ли скопцом,
Прослыву  ли кроликом несмелым –
Отрекомендуюсь  мертвецом,
Чтобы всем  ко мне – поменьше дела.

Вместо  линз контактных в глаз – пятак.
Руки на груди. Пора прощаться.
В гриме  этом свыкнусь с ролью так, –
Жалко  будет перевоплощаться.

Слёзы лить фальшивые родня
Станет.  Я ж без них – работать толком,
Чтобы  в некрологе про меня:
«Агнцем  был, а оказался волком...»

В  херувима-ангела лицом,
Чур,  меня прошу не беспокоить.
Отрекомендуюсь  мертвецом,
Чтоб чего-то  в этой жизни стоить.







 *   *   *

О чём вам  ещё написать бы?               
Что больше  мне мир не смешон?
О шуме  веселья на свадьбе?
Не  хочется. Не приглашён.
О  боли зубной и обиде,
Что зубы  не вовремя рвал?
А может,  о том, что увидел
Однажды  квадратный овал?
Что  мудрые  счастья   не  ищут,
Аскеты  не любят похвал?
Опять  я пришёл на кладбище,
Где вечности  суть разгадал.            
Ходить  на погосты я, милый,
Давно  победил в себе страх.
Сижу  над чужою могилой,
Ведь  далече матушкин прах.            
Пустое.  На кладбища эти –
Им просто,  как в прятки играть! –
Опять вон  соседские дети
Конфеты  идут собирать.

*   *   *

                «...ни фанфар,  ни  музыки, ни   колокольного  звона...»
                (Из  завещания  генерала  де Голля)   
      
Ни  фанфар, ни музыки, ни звона…
Гол  и нищ я, сызмальства босой,
Почести  запретны мне, как зона
За колючкою  с контрольной полосой.               
Лучше  б где-то в липовой аллее
В землю  лечь в присутствии друзей.
О безвестности  ничуть я не жалею,
Я её как рыбку,  ротозей,
Золотую выронил,  прошляпил
И совсем от  горя не опух.
Я не  Маяковский, не Шаляпин.
Глоткой  не шокировал толпу,
Равно  как собольей шубой, кофтой
Жёлтой, как младенческий понос.
Но  зато умел сказать я «тохта!»*,
Но  зато в сознании дорос –
От  марксизма глупого до веры
В истину  как Бога, в красоту.               
На-кось,  выкусь, милиционеры!
В КПЗ  за светлую мечту

Не упечь  меня порядка стражам:
Прикушу  не душу, а язык.
А  к  страны позорным  распродажам               
Я  давным-давно уже привык.               
Как  и до партийного амвона –
Мавзолея.  Если я  засну, –
Ни  фанфар, ни музыки, ни  звона.
Дайте  после смерти тишину.













_______________
*  Тохта – довольно (тюркск.)


























Ностальгия


*    *    *

В душе хозяйка осень. Не смертельно,         
Казалось бы, и  пью себе «Агдам».
Но  воздаёт багряною пастелью
Она  в отместку всем другим цветам.

Весна  в моей душе лишь в снах.
                С  надсадом
Зелёный цвет  орал «Аврал! Аврал!»
Черёмухово-белым  палисадом
Я, в  доску  пьян от запахов,  гулял.

*   *   *

Сумерки сгущаются  и в доме
Снова мама  зажигает свет.
Я в  дремотной, сладостной истоме
Подытожу  груз прожитых лет.

И тернист  был путь, и твёрд, и скользок.
Вслух  скажу, грустинку затая:
«С жизнью  счёт, увы, не в нашу пользу...
Что с того?  Не чья-то жизнь, – моя». 

 Летняя  ночь

На  село пала ночь.               
За  околицей брешут собаки.
В  небе выстлался Млечный.
Заводит  рулады сверчок.
В детстве было точь в точь,
Но водились  и рыба, и раки,
И в  котомке заплечной
В запасе  имелся крючок.

Сколько  кануло в Лету.
Истлела  давно та котомка.
За плечами  печали и опыт,
В  Германии взрослая дочь.
Песни  юности спеты.
Стареем,  застоя потомки.
Прожитое  ни рыба, ни рак,
Но...прекрасна  всё ж летняя ночь.

 *   *   *
                «Я зарастаю  памятью...»
                Д.Самойлов
Шпаною  рос, хоть баловала мама,
Аскетом жил,  презрев любой уют.
Так почему  ж тогда настойчиво, упрямо
Набеги  прошлого покоя не дают?

Что  там такого в прошлом я оставил,
Что  неотступно ходит по пятам?
Кто в днях  минувших так умело  мне расставил
Силки  для памяти? Ведь здесь я,  но... и там.    
               
 *   *   *

Дождь  прошёл, как жизнь. На сердце лужи.
Радугу  озонных строк прочти.
Мне никто-никто  почти не нужен,
Но  не слово праздное «почти».
Нужен  свет вечерний зимних окон,
Запах  луга, музыки наркоз,
Женских  русых кос игривый локон,
Хмель  шампанских, лучших в мире, слёз.         
Токовищ  нужна весенних тяга,
Осенью  не прочь подупелить.
Жизнь  скорее не вода, а брага...
Отыграла?  Так давайте пить!

 *   *   *

Уже  поблёкло, отцвело               
Нахальство  ярких летних красок,
Но  в палисад не намело
Пока  листвы.
Осенних  масок
Не закружился  хоровод
И птицы в стаи  не  сбирались.
Ещё  не  убран огород,
Ещё  враги не постарались
В грязище  вывалять меня,
И  не дохнул  осенний холод.
Ещё не греюсь у огня,
Но  как  пора: уже  немолод.   
               





 *   *   *
                А.Кузовенко

Посёлок  как будто вымер.               
Забор  заметает снегом.
Давно  забытое имя
Взойдет  нежданным побегом.
Давно  забытая песня
Мне  вдруг о былом напомнит,            
Покажется  мир чудесней
И чудом  меня наполнит.
Душа  мне грехи отпустит,
Очнусь  во широком поле
И станет  больней от грусти,         
А может,  грустней от боли.

 *   *   *

Занедужу  ль вместе с непогодой,             
В бабье  лето воспарю  ль душой,
Нам  отмерян матушкой-природой
Срок  обидно-краткий,  небольшой.      

Время  мчится залихватски жутко,
Но не  от данайских же даров
И за  столь короткий промежуток
Успеваем  наломать мы дров.

Ни о чём  я в прошлом не жалею,
Поздно  нам ошибки исправлять.
Золотая  из берёз аллея
Манит  в осень с внуками гулять.

*   *   *
                А.Косенко

Когда-то  – не в детстве ль? –               
Искал  я счастливых примет.
Давно  это было,
А нынче  в приметы не верю.
Ведь  счастье – химера,
И мы по  прошествию лет
Циничней  становимся,
Алчнее  хищного зверя.
Когда-то  сбывались приметы
И даже  трава,
И та, как  нам кажется,
Раньше  была зеленее.

Стареем,  приятель.
Смотри,  как сорви-голова
Белей  с каждым годом становится,
Братец,  белее...

 *   *   *

Доколе  всё одно и то же?
Такое,  что теснит в груди.
Однообразие,  о,  Боже,
Как  сглаз иль порчу отведи.

Ведь  хочется и треволнений
(Хотя б  интрига или лесть)
Раскаяний,  поползновений
На не  абы какую честь.

Так в пик  часы визжат клаксоны, –
На  шабаше нетопыри...
Но  на развилках улиц сонных
По  расписанью – фонари.

А вы бродили...

А вы  бродили коридорами бессониц?
А вы  отстреливали сон дуплетом влёт?
Вот так  и совесть: чья-то спит бесстыже                совесть,
А чья-то бдит и  дни, и ночи напролёт.

И  у кого-то на неделе восемь пятниц,
И кто -то мог бы, да не хочет быть добрей.
А вы  бродили переулками распятий
В  кварталах красных Амстердамских фонарей?

На  три вопроса может столько разных мнений
Быть у  людей сведущих, а равно невежд.
А  вы бродили по проспектам исполнений
Своих  и чьих-нибудь  несбывшихся  надежд?

Утонуть бы...

Утонуть бы в волосах любимой.             
Только  как звучит любимой имя?
Не  везёт в любви мне изначально,
И тону  в подмышках я случайных.      


Утонуть  в перине  сеновала,    
И  тогда не надо одеяла.
Только  я живу в таких широтах,
Где  траву не сушат, обормоты.   

Утонуть  бы  в  песне  разудалой,
Но  таких звучит в эфире мало.
Больше  cлышишь выморочных всхлипов,
В духе  всяких Децлов и Филиппов.

К  горькой припаду... Как не напиться?
Я уже  отчаялся топиться...
Если  утонуть мне доведётся, –
Утонуть  бы в Родины колодце.    

Скворечни   

Кто  мастерит теперь скворечни?             
И  вдруг: в одном дворе – четыре
Из  свежевыструганных досок...
Чудны  твои творенья, Боже!
Спасибо  от пернатых птах Вам!

Кусочек  памяти из детства:
Отец,  построив птичий домик,
Оббил  любовно кожей щели
И  водрузил на сараюшку,               
Как  флаг Победы над рейхстагом.

Какие  песни пел хозяин
Домишка, что висел  на древке,
Потом  пищали там скворчата,
Облизывалась  сладко кошка,
И я швырял  в неё камнями.

Бежали   дни   и   вот   однажды
Садилась  молодая  стайка
Рядком  на  поперечной  планке.
То  на крыло их поднимали
Родитель  со своей скворчихой.

Весной  я наблюдал картину
Как  изгоняли из жилища
Скворцы  настырных воробьишек.
Скажу  вам, хохма да и только,
Такое  нынче редко видишь...



Когда  ж черешня поспевала,
В подворье  гвалт невообразимый
И чучела  не помогали,
Но мы  не били из рогаток
Певцов  восходов и певичек.

С тех  пор прошло лет тридцать с гаком...
Не  делают сейчас скворечен,
Как  на труда уроках в школе
Тогда.  Иное поколенье,
Другие  нынче атрибуты...
Спаси  их, прагматичных, Боже!

*   *   *

Вы уж  боле не рады мне.   
Слышу тирад клише.
Зажигаю  лампады
В кромешной  своей душе.

Отбоярили  чувств наших песни,
Да в  прозу – хлоп!
Инда  были боярин, 
А  ныне, гляди, холоп.

Мёртвые  срама не имут,
Живые  грехи узрят.
Лампады  души  – не свечи             
И долго  горят, горят...


Хата      

Ходики, лампа, ухваты,               
В  красном углу образа...
Старая  бабкина хата
Снова мне застит  глаза.
В рамочках  фото на стенах,
Коврики,  русская печь,
Стол  неокрашенный с креном,   
Очень  напевная речь.
Прялка,  молочные крынки,
Глиняный  пол, чугунки,
Лавка  на кухне без спинки,
Низенькие  потолки.
Мелом   побелены  стены,
Вышивки,  грузный комод,


Завтрак  крестьянский отменный,
Ложки  из дерева, кот.
Беленькие  занавески,
Тряпочки,  узелки...
Всё  отпечаталось – резко.
Всё мне  казалось – с руки.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вырос  я. Нет больше хаты.
Хату  продали на слом.
А  чугунки и ухваты
Сдали  на металлолом...

С пятницы на субботу   
         
Закублошился  дом наш ночной            
Будто  мало дневных ему хлопот.
Завозился,  запел и затопал,
Чтоб  подольше поспать в выходной.

И как  за полночь станет хмельной,
Прикорнёт,  веки смежив во мраке.
Ведь луну  будто съели собаки,
В  жуткой темени двор наш ночной.

А  наутро притихший, побитый...
Разве, может  быть, кто – на базар.
Лишь к  обеду, – распродан товар:
Просыпайся,  народец небритый!

Amusos aner
 (человек, чуждый  муз – лат.)

Плачут  соком сладким в марте клёны,            
Полон я  весной шальных идей.
Я не  виноват, что заземлённы
Столь  желанья у простых людей.

На снегу  проталины открылись
Как  по мановенью-волшебству.
Я не  виноватый в том, что крылья
Бог не каждому отмерил существу. 
      
Кто из вас  бывал в предзимье лета?
– Разве может быть предзимье лет?
Я не виноват, что песня спета
У едва родившихся на свет.


Потому – пусть и бела – ворона               
Петь не может так, как певчий дрозд.
Но навек прославила Верону
Пылкость двух сердец. А значит прост

И ответ на спор: безумству храбрых
Песни петь? Я счастлив, что пою,
И не виноват, что мой кораблик
Курс из Зурбагана взял в Гель-Гью*.

Это мне вчера приснилось...
                В.Пучкову

Вновь  картошка с килькою на блюде...            
Вроде  бы диеты все блюдут.
Обескровленные  праздниками люди
Так  понуро, бедные, бредут,
Будто  горе страшное случилось
(А оно  случилось не вчера).
Это мне  вчера опять приснилась
Наша  дворовая детвора.               
В  настоящий праздник: День Победы –
Настоящий  праздник детских душ.
С орденами,  планочками деды,
Духовой  оркестр играет туш,
Поздравления,  улыбки, флаги,
Лимонад  с мороженым, кино...
Мы  наивно верили бумаге,
Но  упало в души нам зерно
Доброты  и равенства, и братства,
И таки  дало свои плоды.
Зёрнышки  духовного богатства
Мы не  расплескали, как воды
Капли  из отравленных колодцев
Постсоветских  сумрачных времён.
Мы «косяк  забить» и «уколоться»
Не мечтали,  и шелка знамён
Значили  для нас куда как больше,
Чем компьютеры  для наших чад.
А  сейчас догнать не можем Польшу.
Я стократ  не рад такому, брат.            
Дел  невпроворот, но  бьёт баклуши
Полстраны.   Живут, как мотыльки...
Высыхают,  как колодцы, наши души.
Вместо  них – машины, кошельки…
 
 * Вымышленные  города А. Грина.
               

*   *   *

                «Всё-то  измельчало, всё-то, мон  шер,
                измалодушествовалось. Прежние-то
                люди  какие здоровенные  были – пни
                дубовые, а  нонешни – хлысты  вербовые...»
                (П.И.Мельников . Андрей Печерский/
                «Бабушкины  россказни»

Изгадились  людишки. Тошно, тошно...    
Как  ни  верти, а измельчал народ.
Верхи кричат  с трибуны заполошно,
Низы  «избрали» хобби: огород.

Чахотошны,  хоть жизнь, как на татаме*,
Закисли  души, идеалов нет.
Купаемся  не в море, а в рекламе:
До моря не  хватает на билет.

Памяти верного друга Дика

Умирали листья на  асфальте.
Ветер их  шальной туда занёс.
Смерть  вела две партии на альте:
Умирал  большой красивый пёс,
Жалобно  глаза уставив в небо,
Видя, как  над ним я слёзы лью.
Листья  умирали на потребу
Осени.
      А пёс тогда  на чью?         
В  горле  у меня,  а  может,  в  глотке
Ком  стоял, как будто знак беды.
Заливал  я в пса с водою водку
Пополам.
          В себя  же – без воды.            
Пил  её, с сарказмом вопрошая:
«Что,  довыкобенивался, голь?»
Боль  мою ничуть не заглушая,
Лился  понапрасну алкоголь.          
Точно  так же вот уловка лисья
Не  удастся.
            Всем нам умереть.
Падали  на холм могильный листья,
Чтобы  до весны уже сопреть.

      * Татам  –  борцовский  ковёр.
      


 *   *   * 

Из  железобетона душ               
Мы  наш, мы новый мир построим.
Не  модны старые герои,
А  новоиспечённым – куш
Сорвать побольше, побыстрее.
Нетерпеливы,  нетерпимы
Убийцы  с ликом херувимов,
Антисемитчики, евреи
И  прочий прагматичный сброд.
Спаси  их, неразумных, Боже.
Я  вразумляю толстокожих,
Они:  «Закрой, писака, рот...»
Сердца  гранитны,  как утёс.
О,  апокалипсиса время!
Я  б  изваял иное племя,
Когда  б  я  был  каменотёс...
               
 *   *   *

Я-то  знаю цену обещаньям            
(Постарались  лжеучителя)
Как и всем  прощеньям и прощаньям
Бед – обид  у трапа корабля.

Знаю, как  стерпеть в любви измену,
Как  нажить смертельного врага.
Я  в  себе такие перемены
Обнаружил, – стала  дорога

Жизнь  в её мельчайших проявленьях,
Будто  шоры сняли с глаз моих.
Знаю  я: иное поколенье
Нам  идёт на смену, и мой стих

Души  прагматичные не тронет.
Бренные  тела не бросит в дрожь.
Завывает  в проводах и стонет
Буйный ветер. Наточу-ка нож

Востро  на усталость, неудачу,
Разгуляться  волю дам рукам.
Я  уже, наверно, не заплачу
По таким,  ну, право, «пустякам»,

Как  предательство жены, растрата,
Но  учить меня ты не спеши.

Мне  за опыт чувств пришла расплата:
Просветлённость  некая  души.

Растранжирю  свой  талант  красиво,
Воспою  печаль родных полей.
Обещанья  – и за то спасибо! –            
Развенчали  лжеучителей.

 Последнее желание

Во  мне угасают желанья
Любить,  ненавидеть, мечтать...
Обжитые  старые зданья
Не хочется  больше ломать,
Чтоб  новое что-то построить.
Чрез  Лету не выстроишь мост...
Смешны  лилипуты-герои,
Смешнее  аллея из «звёзд».
Наскучили дива прогресса
И хищный  паук Интернет,
И то,  как витийствует пресса,
И звон нечестивых  монет.
Не  тянет мотаться по свету,
И  шоу не тянет смотреть...
Желаньем  одним лишь согрет я:
На Родине бы умереть.






















Ожерелье  сонетов

І. Любовь

Жизнь  тогда чего-нибудь да стоит,
Если  в ней ты сможешь полюбить.
Сердце  нелюбившее застонет,
Встрепенётся:  стоило ли жить

Без любви  пьянящего дурмана,
Бдений  по ночам, разлук, опал?
Рыцари  без дам – не идеал,
Купидона  стрелы – без обмана.

Без  любви: мечты, а не мечты,            
Дела  нет до женской красоты,
Дом – ну, всё  равно, как птичья клетка.

Жизнь  бесплодна, будто пустоцвет.
Вроде  и цветёт, а толку нет:
Ни  плодов, ни завязи на ветках.

II.  Коварство

Если ты  хоть раз её любил, –            
Вряд ли  вновь её ещё полюбишь.
Знал  бы, то, наверное, убил,
Сам  себя ты в ласках её губишь.   
               
Пестуешь ланиты и уста,
Запах  терпкий, мускусный вдыхаешь,
Голову  теряешь и не знаешь,
Что она  совсем не так проста,

Как  тебе  намедни   показалось.
В нежной ручке  острие кинжала
К сердцу  совершит кратчайший путь.

– Ты Тамара?  Я беспечно глуп...
–  Да... В ущелье – бездыханный  труп.
Птицы расклюют  безумца грудь.





III. Советы

На волне успеха  ли, в застое ль
Не  теряй, приятель, головы.
Дело  бесполезное, пустое
Жить  нам по указочке молвы.

Доброхот  елейно вас похвалит,
Заползёт  за пазуху ужом.
Злопыхатель вас  кольнёт ежом.
Пошатнулись? Подтолкнёт,  завалит...

Если на коне, _ не задирайся,         
От  похвал толпы не расслабляйся:             
Дифирамбов  хор – коварный хор.

Если  под конём, – не вешай носа,
Сгруппируйся, словно знак вопроса,
Вымети «непруху»*, словно  сор.            


IV.  Ошибки

В  счастье и когда бел свет не мил
Под  предлогом «жить» морочим свет мы.
То  истории Самсонов и Далил,
То  любовь Ромео и Джульетты.

Боже  правый, как мы неловки,
Повторяем  череду ошибок.
Если б  ум наш был чуток хоть гибок, 
Грызлись  бы, как в банке пауки?

Путь,  пусть даже самый малотрудный,
Не пройдёт  пропойца беспробудный
Чем его,  друзья, не заохочь.

Виноватим  в наших общих бедах
НЛО,  политиков, соседа,
Рудименты  прошлого и проч...

     * Непруха  –  (сленг) невезение





V.  Детство

В  пору  золотого века детства
Часто  возвращаем память мы.
Там – ни  словоблудья, ни кокетства,
Но ни  от сумы, ни от тюрьмы

Сколько  ни живи, не зарекайся.
Глядь и...  повзрослели. Кто   куда.
И на  рельсо-шпалах поезда
Мамам  пропоют тревожно «майся». 

Плохо  не  сказал  о  нём  ни  разу,
Милые  забавные проказы
Память  избирательно хранит.

– Мамочка,  услышь меня, родная:
Взрослый я  и сильный, только знаю:
Детства  стержень твёрже, чем гранит.


VI.  Юность

В юности  бередил душу пыл
Страсти  нешутейной, жуткой страсти.
От любви  порою волком выл,
Душу разрывал  свою на части...

Улеглось.  Минует так весна,
Уступая в  сроки место лету
И  любвеобильному поэту
Варит  супчик на сносях  жена.         

Но  едва возьму я в руки фото,
Вспомню  поговорку про охоту:
Что  она,  когда – тебе и ей...

По весне  нахлынет половодье
И в  заросших опытом угодьях
Будоражит  сердце соловей.







VII. Творчество

Каждый,  хоть однажды, счастлив был,
Мы и  рождены познать чтоб это.
Я поэтом  сумерек прослыл,
Но  не осуждайте вы поэтов.

Каждый  дует только в ту дуду,
Бог  ему которую назначил.
Я разлился  над страною плачем,
На весёлость  я надел узду.

Но  споют частушки певуны,
Балалаечников  хор у сатаны,
Я ж  не изменю своей печали.   
               
Светлой  грустью в строчках разрожусь,
На  себя порою рассержусь,
Но:  на Солнце – пятна, я – в опале.

 VIII.  Опыт

Нет,  не ценим предков мы наследство,
Между  тем лежит отрытым клад.
Мы ж,  как старики, впадаем в детство,
Нос  воротим от ума палат,

Разбиваем  лбы о те же грабли,
Что  прапращур древний смастерил.   
Паруса  провисли  без ветрил,
А канаты  все давно ослабли.

Не  переломаем  коль  себя,
Или  в смерче  атомном –  губя,
Иль  в чаду маразма мы зачахнем.

Петушимся, горе-петушки,
А на самом  деле бьём горшки.
Если  и умны  умом, то – задним.








IX.  Алчность

Всё нам  мало, всё нам больше дай,
Колосок  хомяк, вишь, в норку тащит.
Рот  на каравай не разевай
На  чужой, хотя чужое слаще.

Зависть  не советница в делах,
Отравляют  сильно души вещи,
Мёртвой  хваткой скопидомства  клещи
Доводили дело  и до плах.

Но:  услада  сердцу – звон монет...
Что?  Соседа, компаньона  не
Переплюнул? Ах, какая  жалость!

Не  молись на лап мохнатых блат,
Есть  довольно древний  постулат:
Тот  богат, кому довольно малость.


X.  Земля

Рай  земной, отнюдь, не Божий рай,
Но  не  эмигрируешь ведь, братцы.
Сколько  на бардак Земли не лай,
Вынужден  в кругу её вращаться.

Так  смири гордыню, но при этом
В  корень зри, а рук не опускай.
Хоть  для  оргий, пиршеств через край
Мало  приспособлена планета.

И в  чересполосице проблем
Грех  и святость рядом. Между тем
Рай  и ад – неважные соседи.

Время  делу, а потехе час.
Ежели  укажет перст на нас,
Из  земного  в Божий переедем.






 XI.  Родина

А  не преисподняя, уж точно,
Родина  сиротская моя.
Держат  пуповиной меня прочно
Милые  кубанские края.

Жлобство,  неустроенность, разруха...
Так  и ждешь: рванёт, неровен час.
Нестабилен  Северный Кавказ,
Но  ползу на родину на брюхе.

Навещаю  в  год  хотя  б  однажды,
Где  знаком и дом, и кустик каждый.
Сердцу не прикажешь: «Перестань...»   
      
На  асфальте, коль уж я не лишний,
Выведу  подбельской спелой вишней:
«Я любил  тебя, моя Кубань!»


XII. Мать

Ты не  ставь в вину мне, мой пострел,
То, что  разлюбил твою я маму.
Видно  мало яда у тех стрел,
Купидон  которыми упрямо

Метил и  в моё, и в мамы сердце.
Разлюбила  первая она,
Брату  отдалась, и не жена
Мне  была уж, а горчица с перцем.

Не помирит  больше нас кровать...
Учат  матерей не забывать
Кришна,  Иисус и Далай-Лама.

Сколько  б в жизни не было обид,
Маму  всё равно, сынок, люби.
Потому:  одна на свете мама.



 



XIII.  Дети

Что в  стихах своих печаль воспел,
Я уже  сказал в седьмом сонете.    
Повторяться  глупо. Скороспел
Мой венок.  Итак, вот тема: дети.

Я люблю  бесхитростный их взгляд,
Их  неугомонность, их драчливость.
В доме  без детей так сиротливо,
Пусть  визжат и из «ружей» палят.

Взрослый  мир мне без детей не мил,
Я б их  не одёрнул, не избил:
Помню  я тщету отцовских порок

И не  посещал заморских стран,
Если  б был, как в песне, я султан,
Наплодил,  ей Богу, их душ сорок...


XIV.  Жизнь

Жизнь –  она терпка, зато сочна,
Так  воспой её, моя ты лира.
Медный  грош бывает ей цена,
Иногда  ж за все богатства мира

Я б её,  наверно, не отдал.
Маюсь, неприкаянный, печалюсь,
А она – дороже, чем в начале.
Я любил её, хотя страдал.               

Я  воспел  одну  её  в  стихах, –
До  больницы, рези в потрохах.
Умираю.  Голос тише, тише...

Напоследок:  строя свой расчёт,
Ей не  предъявляй, приятель, счёт:
Это дар,  ниспосланный нам свыше.

 




ХV..............................

Жизнь  тогда чего-нибудь да стоит,
Если ты  хоть раз её любил.
На волне  успеха ли, в застое ль,
В счастье и  когда бел свет не мил.

В  пору золотого века детства,
В  юности ль бередил душу пыл,
Каждый  хоть однажды счастлив был,
Да не  ценим предков мы наследство.

Всё  нам мало, всё нам больше дай.
Рай  земной, отнюдь, не Божий рай,
Но не  преисподняя уж точно.

И не ставь в вину мне, мой пострел,
Что  в стихах своих печаль воспел:
Жизнь – она  терпка, зато и сочна...      




















    









 Лампада в кромішній душі

     Якщо  мова не тільки засіб  комунікації, а  й  інструмент мислення  та  пізнання  світу, що  для  сучасної  науки – постулат, то  поетичну  збірку Євгена Нікітенка можемо  поціновувати  як спробу московським  аршином  обміряти  душу  українця. Справа   полегшується  етнічною близькістю (Кубань, звідки родом поет - етнічна  українська територія), та й,  на жаль,  успіхами  обрусителів  у  нівеляції  духу під  радянський  гребіець. А ще –  спільністю  духовних  негараздів  на  по_страдянському  просторі.
      Звідси  переважання в  по_етичних  візіях  пана  Євгена розмірковувань на т. зв. «вічні теми» про «загальнолюдські  цінності»:  сенс  життя («щастя – це  очікування  щастя» – тут  і далі цитую  в  своєму  перекладі), свободу  вибору («Ти сам стережеш своє горе, Як водиться, не застеріг», «Не ми вибираємо долю, Вона вибирає нас»), духове  знекровлення («Тьмяніє  навіть  позолота, Коли  її  не  начищати»), одинокість чистої  душі («І хоч наш світ бозна-який старий, Ще надто рано я  з’явився  в  нім»).
      Правду  кажучи, особливих відкриттів у сенсі  мудрування  «філософськими  штучками»  автор не робить, та й на_вряд  чи ста_вить перед собою  таке  завдання. І від  сповзання  «вибриків» (саме  в  такому  значенні  сприй_маєть_ся  іменник  у назві  розділу) в  категорію  філософії  на  мілкому  місці  остерігають  тільки  одкровення ліричні.  Дужий ліричний струмінь  під флером іронії,  а десь у легкоплавкому  стопі  з  нею – характерна  ознака письма  нашого  автора.
      Із  цієї  метафоричної  мозаїки  виокреслюється  світ людини  розгубленої  втратою ідейних (але  не  моральних!) орієнтирів.
      Ідучи за Сєргєєм Єсе_н_і_ним (мимохідь  зазначимо тотожність  соціальних  і  духових  зламів,  щоправда,  з точністю  до  навпаки,  періодів  НЕПу  й  компрадорського  сьогодення) наш сучасник лексикою – «в дошку п`ян», «смокчу  я  лапу»,  «довикобенювався»  тощо – опускається  до  рівня  гаданого  свого читача з  тим, щоб, поступившись  меншим,  звабити  до  прочитання й,  поплескуючи  по плечу  –  «друже»,  «братчику»,  «чоловіче»,  «приятелю»,  здобути  більше:  піднести,  очистити  його  духовно.
     Він  ставить  питання,  на  які  сам здебільшого не має  відповіді,  але  примушує  замислитися,  потрудитися  душею. (Не  кажемо  тут  про  вірші –  ілюстрації  до «філософських  штучок»,  як  от «Гімн  люмпенів» чи «Одному високопоставленому пенсiонерові»).
     Дай  же, Боже,  уважного  і  прихильного  читача!


                Володимир Іванців, член НСПУ, керівник літературної студії „Заспів”







Содержание

І. Философские штучки
1. Жизнь   
Синяя птица 4
«Мелют жизни жернова...» ................................................... 4
«Что-то невидимо, друг, ускользает.» …........……………….5
«Даже самый маленький шанс...» ................................. 5
Круговорот «Я видел паденья и взлёты...» …….....…………………….. 6
«Жизнь нечёсана, жизнь неумыта...» ............................ 7
«Поздно быть бережливым...» …....………………………... 7
Прожигателям 8
К спорам об автаназии ...…............................................. 8
«То с капризным телом непорядки...» ……....…………….. 9
«Колесница жизни мчит галопом...» ……………………. 9
2. Судьба
Стрелки  10
«Странные чувства и странные люди.» ….....……………10
«Как будто в секретном дозоре...» ………......……………...11
Судьба ......………………………………………………………11
«Есть люди, которых зорчайший наш глаз...» .....………..12
Одному высокопоставленному старику ………………. 13
«Да, прошлое уходит...» ………………....…...……………….14
«Трудней с каждым годом, подруга...» .............................14_________
«Я размышляю вслух...» ………………………………… 14
«Нас лепит женщина. Мы – глина.» ……...…………….. 15
3. Душа
«То в погоне за призрачным счастьем...» ….....……….... 15
«Душ наших гнойные нарывы...» ………....……………… 15
«Сапожищами грязными ходят по душам...» ...………... 16
«Это с виду лишь парень-то я немудрой...» …....………..16
Мой до душ ………………........………………………………… 17
«Стары мы, а значит – не до глянца.»........................ 18
Попутчица 18      
«Опять вокзалы и перроны...» ..........…............…............ 18
«В стакане буря ли, мышиная ль возня...» …...……….. 19
4. Прохожий  профессия
«Прохожий – профессия...» .............................................20
«Одни – из поля зрения...» .....…………………………….  21
Гимн люмпенов …......………………………..………..........21
«Жизнь – не пьедестал почёта в спорте...» ……....……….. 22
«Не попадать на собственные праздники...» .....……….. 22
Гости и я ……………………………………………………. 23
«Нигде, никогда, никакого блата..» ….........……...........……...23
«Кто искал, тот обрящет, кто видел, тот знает...» ....….. 23
«Притворюсь в гареме ли скопцом...» ...……………… 25
«О чём вам ещё написать бы?» ………..….....………….. 25
«Ни фанфар, ни музыки, ни звона...» ………….……..........25
ІІ. Ностальгия
«В душе хозяйка осень. Не смертельно...» .....……….28
Сумерки     
Летняя ночь …………………………....……………………..29
«Шпаною рос, хоть баловала мама...» …..........……………. 29
«Дождь прошёл, как жизнь. На сердце лужи...» ...........30
«Уже поблёкло, отцвело...» …….....…………....……………. 30
«Посёлок как будто вымер...» ………..……....…………… 31
«Занедужу ль вместе с непогодой...» .............................. 31
«Когда-то – не в детстве ль?..» ......................................32
«Доколе всё одно и то же?» ....................................... 32
А вы бродили… …........……………………………………..33
Утонуть бы… ………......……………………………………. 33
Скворечни ………………......………………………………….. 34
« Вы уж боле не рады мне.» ............………………………….36
Хата. ................…………………………………………………………36
С пятницы на субботу.............………………………………….37
«Плачут соком сладким в марте клёны...» .......……….….38
Это мне вчера приснилось ............………………………………39
«Изгадились людишки. Тошно, тошно...»............. ..………...…..40
Памяти верного друга Дика ..........……………………………40
«Из железобетона душ...»...........……………………………….41
«Я-то знаю цену обещаньям...».........………………………..42
Последнее желание............………………………………………43
ІІІ. Ожерелье  сонетов
I. Любовь
II.  Коварство 45
IIІ. Советы 46
IV. Ошибки 47
V.  Детство 47
VI.  Юность 48
VII. Творчество ............................................................... 49
VIII. Опыт 49
IX. Алчность 50
X.  Земля 51
XI.  Родина 51
XII. Мать 52
XIII.  Дети XIV.  Жизнь 53
XV. …………… .........…….………………………………............54
Володимир Іванців
Лампада в кромішній душі (післямова) ........................................... 55
Содержание 57



ББК 84.4УКР 6=РОС

               Литературно-художественное издание

                Никитенко Евгений Александрович

                С у д ь б а
                т а с у е т
                к а р т ы ,
                м ы   и г р а е м …
         
                стихи, сонеты


           Н 62 Белая Церковь, «Буква»,  2003.- 56 с.


                Редактор В.А. Иванцив
                Художник О.А. Гай


ISBN 966-7195-4-14

Сдано  в  набор 10.10. 2003.Сдано  в  производство 12.11.2003.
Подписано к печати 25.11.2003.Формат 84х100 1/32.
 Бумага и печать Офсетная. Гарнитура Times New Rjman/
Усл. печ. листов 2,6. Благотворительное издание.

МП  Издательство «Буква»:
09100,  г. Белая Церковь, ул. Подвальная, 28-А,
Тел./факс 6-20-92








































Философские  штучки



1. Жизнь

Синяя  птица               

Я долго гонялся за синею птицей.          
Так долго, что впору  и  опохмелиться.

Силки расставлял. То прикармливал сдуру.
Медведя  делил неубитого шкуру.

Из  кожи лез вон, самобранкой стелился.
Молочной  рекою по камушкам лился.

В  засидках от скуки, до слова охочий,
Стихами  странички марал между прочим.

И вдруг  оказалось, что бдений страницы
И  были той самой желаемой птицей…

      *   *   *

Мелют  жизни жернова               
На  муку пшеницу.
Ведь  живём то однова,
Надо  торопиться.

Ведь  валяешь дурака
И  не веришь слову –
Пусть – Алана Чумака,
Нет  же! – и  Христову.
И кривишь в ухмылке рот:
То  и сё не ново...
А  какой-то обормот
Всё  вертит жернова…   

                *   *   *

Что- то невидимо, друг, ускользает.      
Слёз  вместо чистых какая-то слизь…
Чувств  новизна, как товар, дорожает,
А  ускользает не что-то, а жизнь.

                *   *   *

Даже  самый маленький шанс               
Не теряй.  Другого не жди.
Жизнь  дана как некий аванс,
А расчёт –  впереди.


                ________Круговорот

Всё  проходит, друг, чтобы вернуться.         
Вон  и гуси снова к нам летят.
Правда,  не успеешь оглянуться –
Лета  нет. Они опять – назад.

От  перенапряга сердца сбои,
Самому себя куда  бы  деть?
Чересчур   мы заняты собою,
Главного  бы нам не проглядеть.

Мишура, калейдоскоп успехов,
Кавалькада  мимолётных  лиц…
Только  глядь, а ты уже приехал,
Грохнулся,  как в церкви наземь, ниц

И  застыл. Ну, надо же в поклоне
В  кои веки. Шепчешь: «Жизнь моя…»
Всё,  мой карлик, ты уже в полоне
Вечности  али небытия.         

Сон  такой, что больше не проснуться,
Навсегда  к земле теперь прильнёшь.
Всё  проходит, друг, чтобы вернуться.
Кроме  жизни. Эту – не вернёшь.


                *   *   *

Я видел  паденья и взлёты               
Великого  множества лиц.
Мы все в  этой жизни пилоты,
А пылкие  душ самолёты
Взмывают и  падают ниц.

И чаще,  на горе, второе:
Изношен  парк лётных машин…
И горечи , боли не скрою;
Мы все в  этой жизни «герои»
До самых   седин и морщин.   



                *   *   *

Жизнь  нечёсана, жизнь неумыта,               
Но кому  её мыть, как не нам?
Отмахнёмся  от скучного быта
И сожжём на  костре всякий хлам?

То-то,  вытравить мразь трудновато,
Но  в отчаяньи брови не хмурь.
Жизнь  не скальпель, не шприц и не вата,
И стерильной  ей быть ни к чему.


                *   *   *         

Поздно  быть бережливым, когда лишь на донце         
Нам  осталось от женщин, от карт и вина,
И когда  окоём ограничен оконцем
Из лачуги.  А счёт предъявляет сполна

За все  радости жизнь. Но крепись, человече,
Помнишь,  с горки катался!?  А санки возить?
Время  нас беспощадно тузит и калечит.
Это  пошло: на старости лет егозить.

Не  противься. Проплыли чрез эти печали
Не  чета тебе – лучшие в мире пловцы.
Хорошо  распыляться, когда ты – в начале,
И постыдно,  когда только шаг – и «концы».



П р о ж и г а т е л я м

Ваша  жизнь – ну чем не развлекуха?         
Я б так  смог? Да что я, душегуб?       
Много ль  надо: голова, два уха,
Полторы извилины  в мозгу…
Танцы-шманцы  да закуска-водка,   
Глупый лепет,  щупальца в ночи…
Утром то же:  перегар, селёдка,
Да  похмелье,  да друзья – «врачи».   

   
К спорам об эвтаназии

Я знаю,  прикован смертельным недугом
К  домашней, а будто тюремной койке...
Будь  другом: подай, окажи услугу,
Ту  склянку. И, как на попойке,
Давай  по последней... Я – яд, а ты – водку.
И кто  упрекнёт, что, мол, вот спозаранку?
Эх,  знали б, какая порой находка
Верёвка  да мыло... Подай же мне склянку.










                *   *   *

То  с капризным телом непорядки,               
То  душой до нитки ты промок...
Жизнь  прожить – не исписать тетрадку,
В сундучок  и – крышку на замок.
И  поди-ка, грамотно ль – проверьте!
Но  у нас всего одна «тетрадь»
И  её уже на этом свете
Набело  нельзя переписать.


                *   *   *

Колесница  жизни мчит галопом,               
Время  ни пред кем не раболепно.
Царь  пред ним окажется холопом
И,  признаться, се великолепно.

Я  скажу слова не из талмуда,
Что  живём – не дорожим часами.
Ждём  чего-то, с кем-то, ниоткуда,
А чего  мы  ждём – не знаем сами.

Но когда  что ждал-не ждал  случилось –
В радости  любой, а то в ненастье, –
Вдруг поймёшь,  что встреча не сложилась...
Видно,  счастье – ожиданье счастья.   
               



2. Судьба

Стрелки

Обгоняет  минутная стрелка            
Часовую.
Последней  не знать
Вкус  победы.
Она,  как сиделка,
И предписано  ей отставать
Да мириться с  сестрою столь прыткой.
Часовая не  ропщет.
Зато
Без минутной часы  – только «пытка»,
А без малой  и вовсе ничто...

Так и  люди: бегут, суетятся...
Аж  рябит от мышиной возни.
Если  ж вдуматься и разобраться, –
Лишь  минутные стрелки они.

                *   *   *

Странные  чувства и странные люди.               
Странно  страдаем и странно мы любим.
Жизнь…  Постигая её многогранность, 
Я упустил  мало-мальскую странность:

Я в одиночестве сером, угрюмом
Сам оказался  чуднее, чем думал.
Вновь  свою жизнь наблюдал  неустанно.
Было обыденно,  вовсе не странно...
                *   *   *

Как  будто в секретном дозоре 
В  тылу неприятеля,  друг,
Ты  сам стережёшь своё горе,
Зверьком  озираясь вокруг.

Напрасно.  Оно подкрадётся
Бесшумно,  откуда не ждёшь.
Застанет  врасплох. Прикоснётся
И не  за здорово живёшь

Подключишь  знакомства и связи,
По  уши залезешь в долги,            
А выйдет:   из князей – да в грязи
И вновь  ни просвета, ни зги.   
               
Запомни,  что даже в дозоре
Не стоит – судьбе поперёк.
Ты  сам ведь стерёг своё горе.
Как  водится: не устерёг...

                Судьба

Не мы  выбираем долю,               
Она  выбирает нас.
Как  перекати-поле
За ветром  летим, подчас
Не  зная, завтра откуда
Дуть  будет? И будет вобще ль?
Всю  жизнь ожидаем чуда.
Надежда –  бессмертный Кощей –         
Всегда  умирает  последней,
В  воде припрятав концы.
Досужие  вымыслы, сплетни,
Что счастия  мы кузнецы.
И если  ты – раб по Карте, –
Не выжечь  в себе раба.
И можно  заумное «карма»
Попроще  назвать: судьба.
На всех нас  есть Божья воля,
Неисповедимы  пути.
Прожить –  это вам не поле,
Играючись,  перейти.               


                *   *   *

Есть люди,  которых зорчайший наш глаз            
Не хочет в  упор замечать среди нас.
Не видит  порой, что таким тяжело,
А люди по  зёрнышку сеют добро.

Но вот пролетают,  как птицы, года.
Те молча уходят  от нас.
И  тогда
Всё  чаще скорбим о своей слепоте,
О том,  что внимательны были не к тем.   






                Одному высокопоставленному ста_ри_ку

В безделье    и умственной лени
Влачишь  ты унылые дни.
Сын  сумрачного поколенья,
Вдали  от людской толкотни
Взираешь  со  скукой на небо,
На  сосны, искусственный пляж.
И хоть  бы какая потреба…
Так  нет же!
И весь антураж:
Бассейн,  особняк трёхэтажный,
Прислуга,  охрана, авто
И собственный  облик вальяжный
В сравнении с  чем-то – ничто.
Нахлынут  души нечистоты
На старое  сердце-клозет,
Придавят.   И вспомнится кто-то
Далече.  Иных уж и нет,
Кого растоптал  ты коварно,
Иль  переступил за гроши…
Дряхлей,  почивай элитарно,
Расстаться  с добром не спеши,
Старик.  Ибо то расставанье
Мучительно  будет тебе.
Теплятся  ещё упованья
На  светлое  что-то в судьбе.
Но поезд  уходит некстати,
Мигнув  огоньками в ночи…
И воспоминанья,  как тати,
А  может,  и как  палачи.       
               
                *   *   *

Да,  прошлое уходит               
От  будущего дошлого,
А память  цепко бродит
По  переулкам прошлого.
И слепо  натыкается
На впереди  стоящее,
И попросту  не видит,
Не ценит  настоящее.


                *   *   *

Трудней с  каждым годом, подруга,         
Нам воду  на мельницы лить.
Умножить  бы опыт друг друга,
А возраст,  как дробь, разделить.


                *   *   *

Я размышляю  вслух:               
Часто  бывает так –
Был он  тебе друг,               
Стал он  тебе враг.
И никогда  не связать
Эту гнилую  нить.
Значит, опять  ждать,
Чтобы опять  жить.


                *   *   *

Нас  лепит женщина. Мы – глина.    
Она  же в замыслах вольна.
Так  лепит мать с купели сына,
Ваяет  мужа так жена.

И коль  она мудра,  скульптура
На диво  выйдет.
Глупа коль,
Она  и лучшую фактуру,
К стыду,  испортит исподволь.



                3. ДУША
 

                *   *   *

То в  погоне за призрачным счастьем,         
То, как  схимники, в дальней глуши.
А душа наша  просит участья,
А душа наша  просит души...       

                *   *   *

Душ наших гнойные нарывы…
Подлец –  и в бархате подлец.
И благородные  порывы
Ржу  разъедающих сердец

Напрасны:  их  обидно  мало,
Чтоб  переделать этот мир,
И  вот  живётся как попало…
Бесплатен  в мышеловке сыр –

Как точка  судного отсчёта.
Всё  перемелется? Как знать...
Тускнеет  даже позолота,
Коли её  не начищать.


                *   *   *

Сапожищами  грязными ходят по душам             
И чем  души нежнее, тем топчут сильней.
Их уже  не отмоешь, как тело под душем,
Но  от шпилечек тонких намного больней...


                *   *   *

Это с  виду лишь парень-то я немудрой,
Понарошку – и только – к  навозу жмусь...         
Ты с души  моей грубый покров приоткрой,
Я в глазах  твоих сильно тогда поднимусь.

Но немногим  под силу рогожу сорвать:         
Для того  надо множество веских причин.
Потому  сам себе я пою исполать
И   плевать,  что я мордой лица  не  чин.   


          Мой до душ
                Г. Сержадалиеву   
(Навеяно  названием стихотворения
К.Чуковского «Мойдодыр»)

Жил себе да жил.  Не знал мороки.
А теперь всё  чаще и больней
О душе  вымучиваю строки.
И чем дальше, – больше  всё о ней.

И уже  мне никуда не деться,
Я в ней  воздвигаю Божий храм.
Мне бы  ею донага раздеться,
Сбросить,  как и с тела, грязный хлам.

Да готовить,  грешным делом, к раю,
Да попарить  грешную мольбой,
Да мочалкой-совестью  подраить,
Похлестать  бы веником-судьбой.

Смыть  бы  скверну, накипь сердцем-душем,
Обернуть,  но не в шелка знамён,
(Запылились  атеизмом души
С детских незапамятных времён) –

Покаянья  белым полотенцем
Спеленать,  когда бушует май.
И пред чистой,  как душа младенца,
Глядь, врата   и приоткроет рай.      



                *   *   *

Стары  мы. А значит – не до глянца.         
В царство  Божье впору брать билет.
И где  выцвел колер померанца,
Более  уместен чёрный цвет.

Стары,  да.  Но чувствами не бренны,
Пялимся  на женщин!.. В самый раз:
Фото в  чёрно-строгом обрамленьи
Пропуск   для души. Но в ад иль в рай?


Попутчица

Поезд  остановится. В улыбку-грусть.       
И мы разойдёмся, чтоб  больше не встретиться.
Так часто  бывает. И ладно. И пусть.
Но  молоды мы,  и Земля наша вертится.


                *   *   *

Опять  вокзалы и перроны...            
Дорога – Божья  благодать!
Люблю плацкартные вагоны:
В них всех  попутчиков видать.               





                *   *   *

В  стакане буря ли,
 мышиная ль  возня,
Мне  всё равно,
 в том  прок ведь небольшой.
Здесь
очень-очень рано  для меня.
Я телом  здесь,
 но  далеко душой.

В  необозримом будущем душа:
Где  новый человек –
не  Божья тварь,
Где и  в помине
нету  торгаша,
Где власть мудра,
как  то бывало встарь.

Но  это после.
А пока  базар,
Конюшни  Авгиевы,
споры,  толкотня...
И хоть  наш мир
от  сотворенья стар,
Ещё  здесь
очень рано  для меня.





4. Прохожий 
профессия

                *   *   *
Брату  Сергею

Прохожий –  профессия,               
                место  работы – везде.
Фланируем  по перекрёсткам ли,
                паркам,  бульварам.
Мы  вольные птицы,
                никто  нас не держит в узде.
А мир  был и есть
                развращённым  и пошлым, и старым.

«Нет правды  в ногах» –
                поговорка  гласит,
А ноги нас  кормят –
                ещё  одна мудрость – как волка.
Но коль  в первом акте
                на стенке  так мирно висит,
В последнем – стреляет  без промаха
                дура-двустволка.

Не знаю,  жакан где настигнет:
                на  пажитьях  иль в борозде...
Прохожий – профессия.
                Место  работы – везде.




                *   *   *

Одни – из  поля зрения,   
Другие  насовсем
Исчезли  и друзья, и сотоварищи.
И сам  себя я поедом
Грызу,  кусаю, ем,
А кости –  на души моей пожарище.


    Гимн люмпенов

Поелику  мы бедные люди,
Не считаем  несчастий и бед.
По прошествии  вёсен и лет
Были бедными,  бедными будем.

И  в трущобах живём или в хатах –
В  кошельках не звенит ни шиша.
Нам  хотя бы два медных гроша –
Отступного  на хлеб от богатых.

Им  награбленного не спасти.
Философия  люмпена: грабь...
Живота  он и голода раб.
После  нас хоть трава не расти.






                *   *   *

Жизнь – не пьедестал  почёта в спорте, 
Где годятся  «серебро» и «медь».
Чем иметь  друзей второго сорта,
Лучше вообще  их не иметь.


                *   *   *

Не попадать на  собственные праздники –          
Такое  свойство, видно, по наследству
Досталось  мне. Мы были не проказники
С родным  братаном даже в дальнем детстве.

Нас  жизнь учила. Мы росли серьёзными,
С  умами чуть философического склада.
И даже  в пьянках были мы тверёзыми.
Нам это  наказанье иль награда?

Отец  и мать ишачили с отрочества.
Им было не  до жиру, быть бы живу.
И то ли бабки  нашептали, как пророчество,
Пошли и мы не в  праздничную жилу.

Не торгаши  мы с братом, не лабазники.
– А дурачьё! –  сосед злорадством пышет.
Не  попадать на собственные праздники
Умение  диктует  кто-то свыше.               



     Гости  и  я

Гости – воры  времени. Незваные               
Норовят  со взломом, с фомкой, сапой.
Принародно  выверну карманы:
– Полюбуйтесь,  сам сосу я лапу.

Самому его катастрофически
Не  хватает, будь оно неладно.
Так  что извиняйте, что нервически
Принимал  вас и совсем нескладно.
 
                *   *   *

Нигде,  никогда, никакого блата,
Ни  скидок, ни льгот, ни наград.
Ни даже  поблажек, как старшему брату,
Напротив,  стремней в много крат.

Такие  моей биографии титры:
Родился,  учился, умел
Прямым быть тогда, когда выгодней – хитрым.
Не привлекался...
                Не участвовал...
                Не имел...
                *   *   *

Кто искал, тот обрящет, кто видел, тот знает,             
Как  извилиста часом бывает тропа.
Пуще всех ненавидят того, кто летает,
Потому – как  ни кинь, а бескрыла толпа.
                *   *   *

Притворюсь  в гареме ли скопцом,
Прослыву  ли кроликом несмелым –
Отрекомендуюсь  мертвецом,
Чтобы всем  ко мне – поменьше дела.

Вместо  линз контактных в глаз – пятак.
Руки на груди. Пора прощаться.
В гриме  этом свыкнусь с ролью так, –
Жалко  будет перевоплощаться.

Слёзы лить фальшивые родня
Станет.  Я ж без них – работать толком,
Чтобы  в некрологе про меня:
«Агнцем  был, а оказался волком...»

В  херувима-ангела лицом,
Чур,  меня прошу не беспокоить.
Отрекомендуюсь  мертвецом,
Чтоб чего-то  в этой жизни стоить.

                *   *   *

О чём вам  ещё написать бы?               
Что больше  мне мир не смешон?
О шуме  веселья на свадьбе?
Не  хочется. Не приглашён.
О  боли зубной и обиде,
Что зубы  не вовремя рвал?
А может,  о том, что увидел
Однажды  квадратный овал?
Что  мудрые  счастья   не  ищут,
Аскеты  не любят похвал?
Опять  я пришёл на кладбище,
Где вечности  суть разгадал.            
Ходить  на погосты я, милый,
Давно  победил в себе страх.
Сижу  над чужою могилой,
Ведь  далече матушкин прах.            
Пустое.  На кладбища эти –
Им просто,  как в прятки играть! –
Опять вон  соседские дети
Конфеты  идут собирать.


                *   *   *

«...ни фанфар,  ни  музыки,
ни   колокольного  звона...»
(Из  завещания  генерала  де Голля)   
      
Ни  фанфар, ни музыки, ни звона…
Гол  и нищ я, сызмальства босой,
Почести  запретны мне, как зона
За колючкою  с контрольной полосой.               
Лучше  б где-то в липовой аллее
В землю  лечь в присутствии друзей.
О безвестности  ничуть я не жалею,
Я её как рыбку,  ротозей,
Золотую выронил,  прошляпил
И совсем от  горя не опух.
Я не  Маяковский, не Шаляпин.
Глоткой  не шокировал толпу,
Равно  как собольей шубой, кофтой
Жёлтой, как младенческий понос.
Но  зато умел сказать я «тохта!»*,
Но  зато в сознании дорос –
От  марксизма глупого до веры
В истину  как Бога, в красоту.               
На-кось,  выкусь, милиционеры!
В КПЗ  за светлую мечту
Не упечь  меня порядка стражам:
Прикушу  не душу, а язык.
А  к  страны позорным  распродажам               
Я  давным-давно уже привык.               
Как  и до партийного амвона –
Мавзолея.  Если я  засну, –
Ни  фанфар, ни музыки, ни  звона.
Дайте  после смерти тишину.













_______________
• Тохта – довольно (тюркск.)




























Ностальгия


                *    *    *

В душе хозяйка осень. Не смертельно,         
Казалось бы, и  пью себе «Агдам».
Но  воздаёт багряною пастелью
Она  в отместку всем другим цветам.

Весна  в моей душе лишь в снах.
                С  надсадом
Зелёный цвет  орал «Аврал! Аврал!»
Черёмухово-белым  палисадом
Я, в  доску  пьян от запахов,  гулял.



                ______________________________________________________*   *   *

Сумерки сгущаются  и в доме
Снова мама  зажигает свет.
Я в  дремотной, сладостной истоме
Подытожу  груз прожитых лет.

И тернист  был путь, и твёрд, и скользок.
Вслух  скажу, грустинку затая:
«С жизнью  счёт, увы, не в нашу пользу...
Что с того?  Не чья-то жизнь, – моя». 





    Летняя  ночь

На  село пала ночь.               
За  околицей брешут собаки.
В  небе выстлался Млечный.
Заводит  рулады сверчок.
В детстве было точь в точь,
Но водились  и рыба, и раки,
И в  котомке заплечной
В запасе  имелся крючок.

Сколько  кануло в Лету.
Истлела  давно та котомка.
За плечами  печали и опыт,
В  Германии взрослая дочь.
Песни  юности спеты.
Стареем,  застоя потомки.
Прожитое  ни рыба, ни рак,
Но... чудна  всё ж летняя ночь.

                *   *   *
                «Я зарастаю  памятью...»
                Д.Самойлов
Шпаною  рос, хоть баловала мама,
Аскетом жил,  презрев любой уют.
Так почему  ж тогда настойчиво, упрямо
Набеги  прошлого покоя не дают?

Что  там такого в прошлом я оставил,
Что  неотступно ходит по пятам?
Кто в днях  минувших так умело  мне расставил
Силки  для памяти? Ведь здесь я,  но... и там.    
                *   *   *

Дождь  прошёл, как жизнь. На сердце лужи.
Радугу  озонных строк прочти.
Мне никто-никто  почти не нужен,
Но  не слово праздное «почти».
Нужен  свет вечерний зимних окон,
Запах  луга, музыки наркоз,
Женских  русых кос игривый локон,
Хмель  шампанских, лучших в мире, слёз.         
Токовищ  нужна весенних тяга,
Осенью  не прочь подупелить.
Жизнь  скорее не вода, а брага...
Отыграла?  Так давайте пить!



                *   *   *

Уже  поблёкло, отцвело               
Нахальство  ярких летних красок,
Но  в палисад не намело
Пока  листвы.
Осенних  масок
Не закружился  хоровод
И птицы в стаи  не  сбирались.
Ещё  не  убран огород,
Ещё  враги не постарались
В грязище  вывалять меня,
И  не дохнул  осенний холод.
Ещё не греюсь у огня,
Но  как  пора: уже  немолод.   
                *   *   *
                А.Кузовенко
Посёлок  как будто вымер.               
Забор  заметает снегом.
Давно  забытое имя
Взойдет  нежданным побегом.
Давно  забытая песня
Мне  вдруг о былом напомнит,            
Покажется  мир чудесней
И чудом  меня наполнит.
Душа  мне грехи отпустит,
Очнусь  во широком поле
И станет  больней от грусти,         
А может,  грустней от боли.

              *   *   *

Занедужу  ль вместе с непогодой,             
В бабье  лето воспарю  ль душой,
Нам  отмерян матушкой-природой
Срок  обидно-краткий,  небольшой.      

Время  мчится залихватски жутко,
Но не  от данайских же даров
И за  столь короткий промежуток
Успеваем  наломать мы дров.

Ни о чём  я в прошлом не жалею,
Поздно  нам ошибки исправлять.
Золотая  из берёз аллея
Манит  в осень с внуками гулять.
                *   *   *
 А.Косенко
Когда-то  – не в детстве ль? –               
Искал  я счастливых примет.
Давно  это было,
А нынче  в приметы не верю.
Ведь  счастье – химера,
И мы по  прошествию лет
Циничней  становимся,
Алчнее  хищного зверя.
Когда-то  сбывались приметы
И даже  трава,
И та, как  нам кажется,
Раньше  была зеленее.
Стареем,  приятель.
Смотри,  как сорви-голова
Белей  с каждым годом становится,
Братец,  белее...


                *   *   *

Доколе  всё одно и то же?
Такое,  что теснит в груди.
Однообразие,  о Боже,
Как  сглаз иль порчу отведи.

Ведь  хочется и треволнений
(Хотя б  интрига или лесть)
Раскаяний,  поползновений
На не  абы какую честь.

Так в пик  часы визжат клаксоны, –
На  шабаше нетопыри...
Но  на развилках улиц сонных
По  расписанью – фонари.

    А вы бродили...

А вы  бродили коридорами бессониц?
А вы  отстреливали сон дуплетом влёт?
Вот так  и совесть: чья-то спит бесстыже                совесть,
А чья-то бдит и  дни, и ночи напролёт.

И  у кого-то на неделе восемь пятниц,
И кто -то мог бы, да не хочет быть добрей.
А вы  бродили переулками распятий
В  кварталах красных Амстердамских фонарей?

На  три вопроса может столько разных мнений
Быть у  людей сведущих, а равно невежд.
А  вы бродили по проспектам исполнений
Своих  и чьих-нибудь  несбывшихся  надежд?

Утонуть бы...
Утонуть бы в волосах любимой.             
Только  как звучит любимой имя?
Не  везёт в любви мне изначально,
И тону  в подмышках я случайных.      

Утонуть  в перине  сеновала,    
И  тогда не надо одеяла.
Только  я живу в таких широтах,
Где  траву не сушат, обормоты.   
Утонуть  бы  в  песне  разудалой,
Но  таких звучит в эфире мало.
Больше с лышишь выморочных всхлипов,
В духе  всяких Децлов и Филиппов.

К  горькой припаду... Как не напиться?
Я уже  отчаялся топиться...
Если  утонуть мне доведётся, –
Утонуть  бы в Родины колодце.    



Скворечни   

Кто  мастерит теперь скворечни?             
И  вдруг: в одном дворе – четыре
Из  свежевыструганных досок...
Чудны  твои творенья, Боже!
Спасибо  от пернатых птах Вам!

Кусочек  памяти из детства:
Отец,  построив птичий домик,
Оббил  любовно кожей щели
И  водрузил на сараюшку,               
Как  флаг Победы над рейхстагом.

Какие  песни пел хозяин
Домишка, что висел  на древке,
Потом  пищали там скворчата,
Облизывалась  сладко кошка,
И я швырял  в неё камнями.

Бежали   дни   и   вот   однажды
Садилась  молодая  стайка
Рядком  на  поперечной  планке.
То  на крыло их поднимали
Родитель  со своей скворчихой.

Весной  я наблюдал картину
Как  изгоняли из жилища
Скворцы  настырных воробьишек.
Скажу  вам, хохма да и только,
Такое  нынче редко видишь...

Когда  ж черешня поспевала,
В подворье  гвалт невообразимый
И чучела  не помогали,
Но мы  не били из рогаток
Певцов  восходов и певичек.

С тех  пор прошло лет тридцать с гаком...
Не  делают сейчас скворечен,
Как  на труда уроках в школе
Тогда.  Иное поколенье,
Другие  нынче атрибуты...
Спаси  их, прагматичных, Боже!








                *   *   *

Вы уж  боле не рады мне.   
Слышу тирад клише.
Зажигаю  лампады
В кромешной  своей душе.

Отбоярили  чувств наших песни,
Да в  прозу – хлоп!
Инда  были боярин, 
А  ныне, гляди, холоп.

Мёртвые  срама не имут,
Живые  грехи узрят.
Лампады  души  – не свечи             
И долго  горят, горят...


Хата      

Ходики, лампа, ухваты,               
В  красном углу образа...
Старая  бабкина хата
Снова мне застит  глаза.
В рамочках  фото на стенах,
Коврики,  русская печь,
Стол  неокрашенный с креном,   
Очень  напевная речь.
Прялка,  молочные крынки,
Глиняный  пол, чугунки,
Лавка  на кухне без спинки,
Низенькие  потолки.
Мелом   побелены  стены,
Вышивки,  грузный комод,
Завтрак  крестьянский отменный,
Ложки  из дерева, кот.
Беленькие  занавески,
Тряпочки,  узелки...
Всё  отпечаталось – резко.
Всё мне  казалось – с руки.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вырос  я. Нет больше хаты.
Хату  продали на слом.
А  чугунки и ухваты
Сдали  на металлолом...



               С пятницы на субботу   
         
Закублошился  дом наш ночной            
Будто  мало дневных ему хлопот.
Завозился,  запел и затопал,
Чтоб  подольше поспать в выходной.

И как  за полночь станет хмельной,
Прикорнёт,  веки смежив во мраке.
Ведь луну  будто съели собаки,
В  жуткой темени двор наш ночной.

А  наутро притихший, побитый...
Разве, может  быть, кто – на базар.
Лишь к  обеду, – распродан товар:
– Просыпайся,  народец небритый!
                _________________________*  *  *
  Amusos aner
 (человек, чуждый  муз – лат.)

Плачут  соком сладким в марте клёны,            
Полон я  весной шальных идей.
Я не  виноват, что заземлённы
Столь  желанья у простых людей.

На снегу  проталины открылись
Как  по мановенью-волшебству.
Я не  виноватый в том, что крылья
Бог не каждому отмерил существу. 
      
Кто из вас  бывал в предзимье лета?
– Разве может быть предзимье лет?
Я не виноват, что песня спета
У едва родившихся на свет.

Потому – пусть и бела – ворона               
Петь не может так, как певчий дрозд.
Но навек прославила Верону
Пылкость двух сердец. А значит прост

И ответ на спор: безумству храбрых
Песни петь? Я счастлив, что пою,
И не виноват, что мой кораблик
Курс из Зурбагана взял в Гель-Гью*.


________________
* Вымышленные  города А. Грина.
                Это мне вчера приснилось...
                В.Пучкову
Вновь  картошка с килькою на блюде...            
Вроде  бы диеты все блюдут.
Обескровленные  праздниками люди
Так  понуро, бедные, бредут,
Будто  горе страшное случилось
(А оно  случилось не вчера).
Это мне  вчера опять приснилась
Наша  дворовая детвора.               
В  настоящий праздник: День Победы –
Настоящий  праздник детских душ.
С орденами,  планочками деды,
Духовой  оркестр играет туш,
Поздравления,  улыбки, флаги,
Лимонад  с мороженым, кино...
Мы  наивно верили бумаге,
Но  упало в души нам зерно
Доброты  и равенства, и братства,
И таки  дало свои плоды.
Зёрнышки  духовного богатства
Мы не  расплескали, как воды
Капли  из отравленных колодцев
Постсоветских  сумрачных времён.
Мы «косяк  забить» и «уколоться»
Не мечтали,  и шелка знамён
Значили  для нас куда как больше,
Чем компьютеры  для наших чад.
А  сейчас догнать не можем Польшу.
Я стократ  не рад такому, брат.            
Дел  невпроворот, но  бьёт баклуши
Полстраны.   Живут, как мотыльки...
Высыхают,  как колодцы, наши души.
Вместо  них – машины, кошельки…
                *   *   *
«Всё-то  измельчало, всё-то, мон  шер,
измалодушествовалось. Прежние-то
люди  какие здоровенные  были – пни
дубовые, а  нонешни – хлысты  вер_бо-   вые...»
(П.И.Мельников . Андрей Пе_чер_с_кий/
«Бабушкины  россказни»

Изгадились  людишки. Тошно, тошно...    
Как  ни  верти, а измельчал народ.
Верхи кричат  с трибуны заполошно,
Низы  «избрали» хобби: огород.

Чахотошны,  хоть жизнь, как на татаме*,
Закисли  души, идеалов нет.
Купаемся  не в море, а в рекламе:
До моря не  хватает на билет.
________________
* Татам  –  борцовский  ковёр.

Памяти верного друга Дика

Умирали листья на  асфальте.
Ветер их  шальной туда занёс.
Смерть  вела две партии на альте:
Умирал  большой красивый пёс,
Жалобно  глаза уставив в небо,
Видя, как  над ним я слёзы лью.
Листья  умирали на потребу
Осени.
      А пёс тогда  на чью?         
В  горле  у меня,  а  может,  в  глотке
Ком  стоял, как будто знак беды.
Заливал  я в пса с водою водку
Пополам.
          В себя  же – без воды.            
Пил  её, с сарказмом вопрошая:
«Что,  довыкобенивался, голь?»
Боль  мою ничуть не заглушая,
Лился  понапрасну алкоголь.          
Точно  так же вот уловка лисья
Не  удастся.
            Всем нам умереть.
Падали  на холм могильный листья,
Чтобы  до весны уже сопреть.

           *   *   * 
Из  железобетона душ               
Мы  наш, мы новый мир построим.
Не  модны старые герои,
А  новоиспечённым – куш
Сорвать побольше, побыстрее.
Нетерпеливы,  нетерпимы
Убийцы  с ликом херувимов,
Антисемитчики, евреи
И  прочий прагматичный сброд.
Спаси  их, неразумных, Боже.
Я  вразумляю толстокожих,
Они:  «Закрой, писака, рот...»
Сердца  гранитны,  как утёс.
О,  апокалипсиса время!
Я  б  изваял иное племя,
Когда  б  я  был  каменотёс...
                *   *   *

Я-то  знаю цену обещаньям            
(Постарались  лжеучителя)
Как и всем  прощеньям и прощаньям
Бед – обид  у трапа корабля.

Знаю, как  стерпеть в любви измену,
Как  нажить смертельного врага.
Я в  себе такие перемены
Обнаружил, – стала  дорога

Жизнь  в её мельчайших проявленьях,
Будто  шоры сняли с глаз моих.
Знаю  я: иное поколенье
Нам  идёт на смену, и мой стих

Души  прагматичные не тронет.
Бренные  тела не бросит в дрожь.
Завывает  в проводах и стонет
Буйный ветер. Наточу-ка нож

Востро  на усталость, неудачу,
Разгуляться  волю дам рукам.
Я  уже, наверно, не заплачу
По таким,  ну, право, «пустякам»,

Как  предательство жены, растрата,
Но  учить меня ты не спеши.
Мне  за опыт чувств пришла расплата:
Просветлённость  некая души.

Растранжирю  свой  талант  красиво,
Воспою  печаль родных полей.
Обещанья  – и за то спасибо! –            
Развенчали  лжеучителей.


                Последнее желание

Во  мне угасают желанья
Любить,  ненавидеть, мечтать...
Обжитые  старые зданья
Не хочется  больше ломать,
Чтоб  новое что-то построить.
Чрез  Лету не выстроишь мост...
Смешны  лилипуты-герои,
Смешнее  аллея из «звёзд».
Наскучили дива прогресса
И хищный  паук Интернет,
И то,  как витийствует пресса,
И звон нечестивых  монет.
Не  тянет мотаться по свету,
И  шоу не тянет смотреть...
Желаньем  одним лишь согрет я:
На Родине бы умереть.



















Ожерелье  сонетов

І. Любовь

Жизнь  тогда чего-нибудь да стоит,
Если  в ней ты сможешь полюбить.
Сердце  нелюбившее застонет,
Встрепенётся:  стоило ли жить

Без любви  пьянящего дурмана,
Бдений  по ночам, разлук, опал?
Рыцари  без дам – не идеал,
Купидона  стрелы – без обмана.

Без  любви: мечты, а не мечты,            
Дела  нет до женской красоты,
Дом – ну, всё  равно, как птичья клетка.

Жизнь  бесплодна, будто пустоцвет.
Вроде  и цветёт, а толку нет:
Ни  плодов, ни завязи на ветках.

II.  Коварство

Если ты  хоть раз её любил, –            
Вряд ли  вновь её ещё полюбишь.
Знал  бы, то, наверное, убил,
Сам  себя ты в ласках её губишь.   
               
Пестуешь ланиты и уста,
Запах  терпкий, мускусный вдыхаешь,
Голову  теряешь и не знаешь,
Что она  совсем не так проста,
Как  тебе  намедни   показалось.
В нежной ручке  острие кинжала
К сердцу  совершит кратчайший путь.

– Ты Тамара?  Я беспечно глуп...
–  Да... В ущелье – бездыханный  труп.
Птицы расклюют  безумца грудь.

III. Советы

На волне успеха  ли, в застое ль
Не  теряй, приятель, головы.
Дело  бесполезное, пустое
Жить  нам по указочке молвы.

Доброхот  елейно вас похвалит,
Заползёт  за пазуху ужом.
Злопыхатель вас  кольнёт ежом.
Пошатнулись? Подтолкнёт,  завалит...

Если на коне, _ не задирайся,         
От  похвал толпы не расслабляйся:             
Дифирамбов  хор – коварный хор.

Если  под конём, – не вешай носа,
Сгруппируйся, словно знак вопроса,
Вымети «непруху»*, словно  сор.            

_________________
* Непруха  –  (сленг) невезение


IV.  Ошибки

В  счастье и когда бел свет не мил
Под  предлогом «жить» морочим свет мы.
То  истории Самсонов и Далил,
То  любовь Ромео и Джульетты.

Боже  правый, как мы неловки,
Повторяем  череду ошибок.
Если б  ум наш был чуток хоть гибок, 
Грызлись  бы, как в банке пауки?

Путь,  пусть даже самый малотрудный,
Не пройдёт  пропойца беспробудный
Чем его,  друзья, не заохочь.

Виноватим  в наших общих бедах
НЛО,  политиков, соседа,
Рудименты  прошлого и проч...

V.  Детство

В  пору  золотого века детства
Часто  возвращаем память мы.
Там – ни  словоблудья, ни кокетства,
Но ни  от сумы, ни от тюрьмы

Сколько  ни живи, не зарекайся.
Глядь и...  повзрослели. Кто   куда.
И на  рельсо-шпалах поезда
Мамам  пропоют тревожно «майся». 

Плохо  не  сказал  о  нём  ни  разу,
Милые  забавные проказы
Память  избирательно хранит.

– Мамочка,  услышь меня, родная:
Взрослый я  и сильный, только знаю:
Детства  стержень твёрже, чем гранит.


VI.  Юность

В юности  бередил душу пыл
Страсти  нешутейной, жуткой страсти.
__________От любви  порою волком выл,
Душу разрывал  свою на части...

Улеглось.  Минует так весна,
Уступая в  сроки место лету
И  любвеобильному поэту
Варит  супчик на сносях  жена.         

Но  едва возьму я в руки фото,
Вспомню  поговорку про охоту:
Что  она,  когда – тебе и ей...

По весне  нахлынет половодье
И в  заросших опытом угодьях
Будоражит  сердце соловей.



VII. Творчество

Каждый,  хоть однажды, счастлив был,
Мы и  рождены познать чтоб это.
Я поэтом  сумерек прослыл,
Но  не осуждайте вы поэтов.

Каждый  дует только в ту дуду,
Бог  ему которую назначил.
Я разлился  над страною плачем,
На весёлость  я надел узду.

Но  споют частушки певуны,
Балалаечников  хор у сатаны,
Я ж  не изменю своей печали.   
               
Светлой  грустью в строчках разрожусь,
На  себя порою рассержусь,
Но:  на Солнце – пятна, я – в опале.

 VIII.  Опыт

Нет,  не ценим предков мы наследство,
Между  тем лежит отрытым клад.
Мы ж,  как старики, впадаем в детство,
Нос  воротим от ума палат,

Разбиваем  лбы о те же грабли,
Что  пра-пращур древний смастерил.   
Паруса  провисли  без ветрил,
А канаты  все давно ослабли.
Не  переломаем  коль  себя,
Или  в смерче  атомном –  губя,
Иль  в чаду маразма мы зачахнем.

Петушимся, горе-петушки,
А на самом  деле бьём горшки.
Если  и умны умом, то – задним.



IX.  Алчность

Всё нам  мало, всё нам больше дай,
Колосок  хомяк, вишь, в норку тащит.
Рот  на каравай не разевай
На  чужой, хотя чужое слаще.

Зависть  не советница в делах,
Отравляют  сильно души вещи,
Мёртвой  хваткой скопидомства  клещи
Доводили дело  и до плах.

Но:  услада  сердцу – звон монет...
Что?  Соседа, компаньона  не
Переплюнул? Ах, какая  жалость!

Не  молись на лап мохнатых блат,
Есть  довольно древний  постулат:
Тот  богат, кому довольно малость.


       X.  Земля

Рай  земной, отнюдь, не Божий рай,
Но  не  эмигрируешь ведь, братцы.
Сколько  на бардак Земли не лай,
Вынужден  в кругу её вращаться.

Так  смири гордыню, но при этом
В  корень зри, а рук не опускай.
Хоть  для  оргий, пиршеств через край
Мало  приспособлена планета.

И в  чересполосице проблем
Грех  и святость рядом. Между тем
Рай  и ад – неважные соседи.

Время  делу, а потехе час.
Ежели  укажет перст на нас,
Из  земного  в Божий переедем.

 XI.  Родина

А  не преисподняя, уж точно,
Родина  сиротская моя.
Держат  пуповиной меня прочно
Милые  кубанские края.

Жлобство,  неустроенность, разруха...
Так  и ждешь: рванёт, неровен час.
Нестабилен  Северный Кавказ,
Но  ползу на родину на брюхе.

Навещаю  в  год  хотя  б  однажды,
Где  знаком и дом, и кустик каждый.
Сердцу не прикажешь: «Перестань...»   
      
На  асфальте, коль уж я не лишний,
Выведу  подбельской спелой вишней:
«Я любил  тебя, моя Кубань!»


XII. Мать

Ты не  ставь в вину мне, мой пострел,
То, что  разлюбил твою я маму.
Видно  мало яда у тех стрел,
Купидон  которыми упрямо

Метил и  в моё, и в мамы сердце.
Разлюбила  первая она,
Брату  отдалась, и не жена
Мне  была уж, а горчица с перцем.

Не помирит  больше нас кровать...
Учат  матерей не забывать
Кришна,  Иисус и Далай-Лама.

Сколько  б в жизни не было обид,
Маму  всё равно, сынок, люби.
Потому:  одна на свете мама.



 XIII.  Дети

Что в  стихах своих печаль воспел,
Я уже  сказал в седьмом сонете.    
Повторяться  глупо. Скороспел
Мой венок.  Итак, вот тема: дети.

Я люблю  бесхитростный их взгляд,
Их  неугомонность, их драчливость.
В доме  без детей так сиротливо,
Пусть  визжат и из «ружей» палят.

Взрослый  мир мне без детей не мил,
Я б их  не одёрнул, не избил:
Помню  я тщету отцовских порок

И не  посещал заморских стран,
Если  б был, как в песне, я султан,
Наплодил,  ей Богу, их душ сорок...


XIV.  Жизнь

Жизнь –  она терпка, зато сочна,
Так  воспой её, моя ты лира.
Медный  грош бывает ей цена,
Иногда  ж за все богатства мира

Я б её,  наверно, не отдал.
Маюсь, неприкаянный, печалюсь,
А она – дороже, чем в начале.
Я любил её, хотя страдал.               
Я  воспел  одну  её  в  стихах, –
До  больницы, рези в потрохах.
Умираю.  Голос тише, тише...

Напоследок:  строя свой расчёт,
Ей не  предъявляй, приятель, счёт:
Это дар,  ниспосланный нам свыше.

 ХV..............................

Жизнь  тогда чего-нибудь да стоит,
Если ты  хоть раз её любил.
На волне  успеха ли, в застое ль,
В счастье и  когда бел свет не мил.

В  пору золотого века детства,
В  юности ль бередил душу пыл,
Каждый  хоть однажды счастлив был,
Да не  ценим предков мы наследство.

Всё  нам мало, всё нам больше дай.
Рай  земной, отнюдь, не Божий рай,
Но не  преисподняя уж точно.

И не ставь в вину мне, мой пострел,
Что  в стихах своих печаль воспел:
Жизнь – она  терпка, зато и сочна...      




















      Лампада в кромішній душі

     Якщо  мова не тільки засіб  комунікації, а  й  інстру_мент мислення  та  пізнання  світу, що  для  сучасної  науки – по_сту_лат, то  поетичну  збірку Євгена Нікітен_ка мо_же_мо  поціновувати  як спробу московським                аршином  обміряти  душу  українця. Справа   по_лег_шуєть_ся  ет_н_і_ч_ною близь_к_і_стю (Ку_бань, звідки родом поет – ет_н_і_ч_на  українська територія), та й,  на жаль,  ус_п_і_ха_ми  об_ру_си_телів  у  нівеляції  духу під  радянський  гре_б_і_нець. А ще –  спільністю  духовних  негараздів  на  по_ст_ра_дянсь_ко_му  просторі.
      Звідси  переважання в  по_етич_них  візіях  пана  Євге_на роз_м________________________________________і_р_ко_ву_вань на т. зв. «вічні теми» про «за_галь_но_людські  цінності»:  сенс  життя («щастя – це  оч_і_ку_ван_ня  щастя» – тут  і далі ци_тую  в  своєму  перекладі), сво_бо_ду  вибору («Ти сам стережеш своє горе, Як во_дить_ся, не застеріг», «Не ми вибираємо долю, Вона ви_би_рає нас»), духове  знекровлення («Тьмяніє  навіть  по_зо_ло_та, Коли  її  не  начищати»), одинокість чистої  душі («І хоч наш світ бозна-який старий, Ще надто рано я  з’явився  в  нім»).
      Правду  ка_жу_чи, особливих відкриттів у сенсі  муд_ру_ван_ня  «філософськими  штучками»  автор не робить, та й на_вряд  чи ста_вить перед собою  таке  завдання. І від  сповзання  «вибриків» (саме  в  такому  значенні  сприй_маєть_ся  іменник  у назві  розділу) в  категорію  філо_софії  на  мілкому  місці  остерігають  тільки  од_к_ро_вен_ня ліричні.  Дужий лірич_ний струмінь  під флером іронії,  а десь у легкоплавкому  стопі  з  нею – характерна  оз_на_ка пись_ма  нашого  ав_то_ра.
      Із  цієї  метафоричної  мозаїки  виокреслюється  світ лю_ди_ни  розгубленої  втратою ідейних (але  не  мо_раль_них!) ор_і_є_н_тирів.
      Ідучи за Сєргєєм Єсе_н_і_ним (мимохідь  заз_на_чи_мо то_тожність  соціальних  і  ду_хов_них  зламів,  щоп_рав_да,  з точністю  до  на_впа_ки,  періодів  НЕПу  й  ком_п_ра_дорсь_ко_го  сьо_го_ден_ня) наш су_час_ник лек_си_кою – «в дошку п`ян», «смокчу  я  лапу»,  «довикобенювався»  тощо – опускається  до  рівня  гаданого  свого чи_та_ча з  тим, щоб, по_сту_пив_шись  меншим,  звабити  до  прочитання й,  поплескуючи  по плечу  –  «друже»,  «братчику»,  «чо_ло_в_і_че»,  «приятелю»,  здобути  більше:  піднести,  очи_с_ти_ти  його  духовно.
     Він  ставить  питання,  на  які  сам зде_б_іль_шо_го не має  відповіді,  але  при_му_шує  замислитися,  по_тру_ди_ти_ся  душею. (Не  кажемо  тут  про  вірші –  ілюстрації  до «філо_софсь_ких  штучок»,  як  от «Гімн  люмпенів» чи «Од_но_му високопоставленому пен_с_і_о_не_рові»).
     Дай  же, Боже,  уважного  і  прихильного  читача!


                Володимир Іванців, член НСПУ, керівник літературної студії „Заспів”








Содержание

І. Философские штучки
1. Жизнь   
Синяя птица 4
«Мелют жизни жернова...» ................................................... 4
«Что-то невидимо, друг, ускользает.» …........……………….5
«Даже самый маленький шанс...» ................................. 5
Круговорот «Я видел паденья и взлёты...» …….....…………………….. 6
«Жизнь нечёсана, жизнь неумыта...» ............................ 7
«Поздно быть бережливым...» …....………………………... 7
Прожигателям 8
К спорам об автаназии ...…............................................. 8
«То с капризным телом непорядки...» ……....…………….. 9
«Колесница жизни мчит галопом...» ……………………. 9
2. Судьба
Стрелки  10
«Странные чувства и странные люди.» ….....……………10
«Как будто в секретном дозоре...» ………......……………...11
Судьба ......………………………………………………………11
«Есть люди, которых зорчайший наш глаз...» .....………..12
Одному высокопоставленному старику ………………. 13
«Да, прошлое уходит...» ………………....…...……………….14
«Трудней с каждым годом, подруга...» .............................14_________
«Я размышляю вслух...» ………………………………… 14
«Нас лепит женщина. Мы – глина.» ……...…………….. 15
3. Душа
«То в погоне за призрачным счастьем...» ….....……….... 15
«Душ наших гнойные нарывы...» ………....……………… 15
«Сапожищами грязными ходят по душам...» ...………... 16
«Это с виду лишь парень-то я немудрой...» …....………..16
Мой до душ ………………........………………………………… 17
«Стары мы, а значит – не до глянца.»........................ 18
Попутчица 18      
«Опять вокзалы и перроны...» ..........…............…............ 18
«В стакане буря ли, мышиная ль возня...» …...……….. 19
4. Прохожий  профессия
«Прохожий – профессия...» .............................................20
«Одни – из поля зрения...» .....…………………………….  21
Гимн люмпенов …......………………………..………..........21
«Жизнь – не пьедестал почёта в спорте...» ……....……….. 22
«Не попадать на собственные праздники...» .....……….. 22
Гости и я ……………………………………………………. 23
«Нигде, никогда, никакого блата..» ….........……...........……...23
«Кто искал, тот обрящет, кто видел, тот знает...» ....….. 23
«Притворюсь в гареме ли скопцом...» ...……………… 25
«О чём вам ещё написать бы?» ………..….....………….. 25
«Ни фанфар, ни музыки, ни звона...» ………….……..........25
ІІ. НостальГИЯ
«В душе хозяйка осень. Не смертельно...» .....……….28
Сумерки     
Летняя ночь …………………………....……………………..29
«Шпаною рос, хоть баловала мама...» …..........……………. 29
«Дождь прошёл, как жизнь. На сердце лужи...» ...........30
«Уже поблёкло, отцвело...» …….....…………....……………. 30
«Посёлок как будто вымер...» ………..……....…………… 31
«Занедужу ль вместе с непогодой...» .............................. 31
«Когда-то – не в детстве ль?..» ......................................32
«Доколе всё одно и то же?» ....................................... 32
А вы бродили… …........……………………………………..33
Утонуть бы… ………......……………………………………. 33
Скворечни ………………......………………………………….. 34
« Вы уж боле не рады мне.» ............………………………….36
Хата. ................…………………………………………………………36
С пятницы на субботу.............………………………………….37
«Плачут соком сладким в марте клёны...» .......……….….38
Это мне вчера приснилось ............………………………………39
«Изгадились людишки. Тошно, тошно...»............. ..………...…..40
Памяти верного друга Дика ..........……………………………40
«Из железобетона душ...»...........……………………………….41
«Я-то знаю цену обещаньям...».........………………………..42
Последнее желание............………………………………………43
ІІІ. ОЖЕРЕЛЬЕ СОНЕТОВ
I. Любовь
II.  Коварство 45
IIІ. Советы 46
IV. Ошибки 47
V.  Детство 47
VI.  Юность 48
VII. Творчество ............................................................... 49
VIII. Опыт 49
IX. Алчность 50
X.  Земля 51
XI.  Родина 51
XII. Мать 52
XIII.  Дети XIV.  Жизнь 53
XV. …………… .........…….………………………………............54
Володимир Іванців
Лампада в кромішній душі (післямова) ........................................... 55
Содержание 57



ББК 84.4УКР 6=РОС

               Литературно-художественное издание

                Никитенко Евгений Александрович

                С у д ь б а
                т а с у е т
                к а р т ы ,
                м ы   и г р а е м …
         
                стихи, сонеты


           Н 62 Белая Церковь, «Буква»,  2003.- 56 с.


                Редактор В.А. Иванцив
                Художник О.А. Гай


ISBN 966-7195-4-14

Сдано  в  набор 10.10. 2003.Сдано  в  производство 12.11.2003.
Подписано к печати 25.11.2003.Формат 84х100 1/32.
 Бумага и печать Офсетная. Гарнитура Times New Rjman/
Усл. печ. листов 2,6. Благотворительное издание.

МП  Издательство «Буква»:
09100,  г. Белая Церковь, ул. Подвальная, 28-А,
Тел./факс 6-20-92