Легендарный летчик

В Мордовском селе веселый рос паренек,
И был в его жизни путь труден, далек.
Как все мальчишки, он бегал, гулял,
Но чаще других, вверх глаза поднимал.

Так уносила мечта вдаль пока,
Высоко, высоко за облака.
И не было в жизни мысли другой,
Лишь синее небо всегда будь со мной.

Счастливое время, вперед годы шли,
И юность осталась, где-то вдали.
Быть летчиком, выбор был не простой,
Но эту мечту, нес Миша с собой.

В летном клубе  Казани, он сел в самолет,
Наконец, совершил свой первый полет.
Оренбургское летное закончил потом,
Летчика получив, желанный диплом.

В сорок первом, как туча нависла она,
Узнала страна, что такое война.
Как с неба бомбы на город летят,
И как разрывает землю снаряд.

Везде была смерть, пожары горят,
Самолеты со свастикой летят и летят.
И кто остановит тот страшный позор,
Незваному гостю даст надежный отпор.

Вот так поднимались летчики ввысь,
Трещат пулеметы, ну немец держись.
Одним из  таких, ребят в небе был,
Паренек из Мордовии Михаил.

С первых дней войны, был он в строю,
Родину- мать, защищая свою.
Он смело и дерзко всегда летел в бой,
Пожертвовать мог даже он собой.

Был жаркий июль, сорок четвертый год,
На очередное задание группа идет.
В районе Львова, неравный был бой,
Ранение в ногу получил наш герой.

Его самолет был тогда подожжен,
Падающий истребитель покинул он,
Едва Михаил парашют свой снял,
В тяжелых ожогах  в плен он попал.

Допрос за  допросом, один за другим,
Потом даже абвер «беседовал» с ним.
Но сведений ценных он так и не дал,
За это за все в концлагерь попал.
 
Война ненавистна, концлагерь совсем,
Не жизнь, а мучения, понятно-то всем.
Работой тяжелой, загружен тут люд,
А чуть провинился, то сразу убьют.

Здесь солнце светило, совсем по-иному,
И дни проходили не так, по-другому.
Не радовал утром веселый рассвет,
С приходом заката, увы, счастья нет.

Была одна мысль, отсюда бежать,
И снова на фронт, чтоб вновь воевать.
С группой товарищей он готовит побег,
И это запомнилось Михаилу навек.

Как ложками, мисками землю гребли,
Потом рассыпали, где только могли.
Подкоп был готов, свобода  ждала,
Но сволочь какая-то, все, же сдала.

Жестоко допрашивали,   ногами били,
Потом к смертной казни приговорили.
В группу смертников зачислен был он,
Отбыл в Германию заключенных вагон.

Но случай от смерти помог избежать,
Бирку смертника смогли обменять.
Убили охранники, штрафника одного,
Тогда Мише бирку,  заменили его.

Кто-то в лагере помощь еще оказал,
Из штрафного барака, в обычный попал.
И медленно дни потянулись опять,
Не покидала лишь мысль, что надо бежать.

Но в конце октября, переправлен  он,
В лагерь, где секретный, был полигон.
Узники знали, ждет одна, здесь судьба,
Из крематория прах, их отравит труба.
 
С приходом в лагерь, время  ночлега,
Составляли план очередного побега.
Был разработан угон самолета,
А Михаил, сядет в кресло пилота.



Таблички от приборов они собирали,
В  лагере переводили, все изучали.
Девятаев обязанности  распределял,
С товарищей каждый, четко все знал.

Наступил сорок пятый победный год,
Но здесь только смерть, искупление дает.
Надо было спешить, пока их не сожрет,
Та, печь крематория заключенный ход.

Какая цена прекрасно все понимали,
Разбирали мельчайшие даже детали.
Каждый точно знал, если он подведет,
Что учесть одна, товарищей ждет.
 
Кто снимет чехол с трубки Пито,
Колодки от колес убрать должен кто,
Кто подвезет аккумуляторы, знал,
А Михаил должен сесть за штурвал.

Все понимали, что точность не зря,
Назначили побег на восьмое февраля.
Наконец, наступил, спасительный день,
Виднелась на взлетной, «Хенкеля» тень.

Когда к аэродрому уже подходили,
Конвоира камнем в висок оглушили.
Один заключенный его форму одел,
И немца изображал, как только умел.

У немцев наступил, обеденный час,
А заключенным, последний дан шанс.
Захватив самолет, Миша всех разместил,
У бомбардировщика двигатель запустил.

Незаметно взлететь все же не удалось,
Подняли тревогу, что тут началось.
Бежали солдаты с различных сторон,
Тихо самолет  начинал свой  разгон.

Были  мучительны, мгновения эти,
Наверно, страшнее, нет их на свете.
Изо всех сил тянул Миша штурвал,
Колеса самолет от земли оторвал.

Медленно «Хенкель» набрал высоту,
- По солнцу домой я его поведу.
Так тихо сказал Михаил друзьям,
Чтоб успокоить создавшийся гам.



За беглецами истребитель взлетел,
Но обнаружить он их не сумел.
Так и летели, прячась за облаками,
Друг с другом делились, своими мечтами.

Фронт приближался, колонны машин,
Смотрели товарищи с небесных вершин.
Но наши зенитки самолет обстреляли.
Ведь кто там летит, они же не знали.

Пули стали в фюзеляж попадать,
Пришлось  самолет срочно сажать.
За опушкой леса было поле одно,
Для посадки сгодилось нынче оно.

Не дружелюбно встретила Родина-мать,
В спецотдел всех забрали и стали пытать.
Пройдя унижения, как страшный сон,
Летчик отправлен в штрафной батальон.

В ноябре на солдата, получен приказ,
Михаил Девятаев уволен в запас.
На работу не брали, предлагали не ту,
Устроился грузчиком в речном он порту.

Двенадцать лет пытался он доказать,
Что честь офицера он не смел замарать.
Никто не услышал, иль знать не хотел,
Как из концлагеря на самолете летел.

Но вдаль умчались, злые те времена,
Отважных сынов не забыла страна.
Лишь годы спустя, узнали кто он такой,
Михаил Девятаев советский герой.

Был август месяц, пятьдесят седьмой год,
Он гордой походкой за наградой идет.
Справедливости ради хотелось сказать,
Как больно такое нам  теперь узнавать.

Звезду героя с гордостью получив,
В сердце, тяжкую боль свою утолив.
Человеком честным воевал он и жил,
И эту награду, как никто заслужил.

Как жаль, что порой, забыты те имена,
Которыми гордилась наша страна.
А подвиги их, в сердцах должны жить,
И гордостью этой мы все дорожить.


                8.02. 2012г.
Хенкель – немецкий бомбардировщик.