Под звёздами детства - 1Х

         Глава 1Х

Еще одно, о боги, святы боги,
Из тех печально незабвенных лет,
Я вспоминаю – странные налоги,
Каких нигде, наверно, больше нет.

Отец воюет, мама тянет лямку,
Чтоб прокормить нас, – нищета и голь,
А с нас, едва ли чуть не за козявку,
Дерут налоги, – чуть ли не за моль.

…Для нас, как и для всех в селе, корова
Поистине кормилицей была,
Без преувеличения – основой
Для нашего вседневного стола.

Любая каша – с молочком послаще,
Вареники в сметане с творогом,
Молочная лапша и простокваша, –
И даже чай хорош был  с молоком.

Но от нее, кормилицы-коровы,
Мы полтораста литров молока
Сдавали в год, – и эта вот «основа»
Шла в никуда, как в океан река....

Когда восток светился перламутром
(Коров в селе доили на заре), –
Все то, что мама надоила утром,
На пункт приема я сносил в ведре.

И триста штук яиц куриных брали,
Три пуда мяса, а коль нет, – плати,
Свиную шкуру, Господи прости,
Поскольку нашу с нас уже содрали.

Какую-то страховку приносили
И «самообложение» еще,
С земли, с деревьев… Было ль нам по силе
Нести такой немыслимый расчет?
Но с властью шутки плохи, – все платили.

И облигации несли по новым «займам»
(По «добровольным» – ну-ка, не возьми!)…
Темнела мама серыми глазами,
Прикидывая, где бы взять взаймы.

Искали выход лишь в «самозахватах», –
Сажали кукурузу, кто где мог…
А на колхозном поле, даже сжатом,
За несколько колосьев – полный срок.

А трудодень, он был пустопорожний,
Как правильно определил поэт…
Но стало невозможное возможным, -
Мы жили так, да и немало лет.

Лимит на скот. Всего одна корова,
Десяток, и не более, овец,
О лошади не молви даже слова, –
Следил за этим, и весьма сурово,
Неутомимый сельский наш совет..

Распухший председатель сельсовета,
Безмерным своевластием согретый,
Багрово-красный, часто подшофе,
В полувоенной форме, в галифе,
Явился к нам однажды в час рассвета.

У нас в то время, и для нас – бесценна,
Хорошенькая телочка росла
(Кормилица уж старая была),
Ее любила мама, берегла,
Надеясь, что вот-вот – и будет смена.

Без лишних слов надутый председатель
Распорядился сдать ее в колхоз…
Что было с мамой, знает лишь Создатель,
И сколько было, сколько было слез...

Здесь мало поэтического, да?
Пусть перебьется критик, – не беда.