А жизнь всего лишь наважденье свобода каждому своя

               
Зажгутся в небе звезды, и возродится счастье бытия,
Для укрощения боли, для утопления нужды, для открытия счастья,
А жизнь всего лишь наважденье, свобода каждому своя,
Мимо идут ваши дороги, мессир, но колода карт все еще тасуется.

Растворяясь в смертельной неге пытаясь вернуть себя к жизни,
Рассвет не дарит мне света, а только тьма вокруг кружится меня,
Вечный завет поставлен пред нами и нам показаны суды свои,
Переворотом в сознании и прочими мыслями дня.

Я песни юности буду петь, кто запретит кто мне судья?
В небесный этот день воскресный возжажду горького питья,
Одно лишь во мне утешенье, что есть ещё песня моя,
Застыла жизнь, как на картине, все бесполезно, нет житья!

В напевах этих, хочу, чтоб слышал, каждый как бьется сердце,
Московская шумная осень, и ранней весной молодой соловей в своем пенье,
Вся нежность потемневших глаз спасти от холода не сможет,
Зрелость летняя, осень в сорок лет только за зимой новой жизни нет!

Листва тускнеет, черным цветом и ночи уж нечего терять,
Понурый двор... черты деревьев... в небытие из бытия,
И как знать, что ничего не надо делать,  что не надо ничего менять,
И ни о чем, не сожалея, идем факелом путь свой, освещая, дорога у каждого своя.

Беззвучен рулеткой русской холостой выстрел в висок,
Жить не хочешь больше, что от жизни хочешь получить?
Как под пальцем спусковой крючок поддаётся, как жадный щелчок!
Кто умрет, кого ранят и врачуют нам раны, что мы не смогли залечить.

Проводим дни свои в одиночестве, словно черные кони,
На ристалище в сером тумане теряемся в собственной жизни,
Лошадям бы моим колоколец - по болей, да позвончей, а лучше бы – воли!
Они бы как мои свободные мысли ушли бы от погони!

На сцене мира бардак  сценарии как алгоритмы без права изменить,
Сей образ жизни не для нас, стремиться не нужно нам туда,
Тому, кто смел и честен пред собою, искренен  трудно, что-либо понять,
Но сами живем и грешим, как и прежде к покаянию все, не спеша, идем.

Ну что ж, как видно все по чести, кому-то трон, кому петля,
Они в кремлях своих покрылись пеленою, туманом серым бытия,
Я в даль уйду, не будет мести, я отпускаю, вас любя,
Наверно, заслужил те муки, хотя не знаю, бог судья!

Я в низ сорвусь от края бездны, объяв поток огня,
Ты бросишь взгляд, махнешь рукой, и огни ярче всполохнутся,
Проснется, ветер с тела скинет, полога молитвою неся,
И на лице моем как всполох, улыбка страшная огня!
                Сюрдо В. Д.