Я же мир этот встретил презренным

               
Я же мир этот встретил презренным,
Больше нет ничего - все исчезло затменьем,
Обрываемся в пропасть надрывным паденьем,
А... беспорядок и коррупция кажутся нам весельем!

Уничтожаемся в создании своем,
Мы отрешены от чувств, от духа,
Серпы кровавой жатвы в руки мы возьмем,
Чем нас больше, тем быстрее настанет проруха.

Ну и что, что мне до края шаг, все с пути сметем, круша,
Огнем пылает душа, кругом идет голова,
По клавишам спешит, дрожит аккордами моя рука,
Чтоб в память вашу врезались моих стихов слова.

В час, когда в забытьё провалился народ,
Идем на устланный коврами эшафот,
Они стойко прошли океаны невзгод,
С площади мне в лицо тупо смотрит народ.

Уста мои скованы молчаньем,
А мысли унесены в бескрайние дали времени,
Заполняя пространство отчаяньем,
Не оставляя мне бремени.

Кровь погибших братьев моих на лугах лежит,
Вдруг тьма сгустилась, и образ их перед нами возник,
Предзакатною грустью их лик глядит,
Взгляд пронзительно-суровый в тайники души проник.

Скорбящие вдовицы сумрачных царств,
Сидят, на полу стон томит, в немых устах,
Все пропитано запахом сильных лекарств,
Крест зажат в холодных руках.

Глазами томными глядит без слез на тех, кем горесть овладела,
О потере женщина скорбит, не может овладеть собой,
Спит, он вечным сном ушел, он в мир иной,
И я безропотно и скорбно сижу рядом с вдовой.

Улетает, душа в небеса там все когда-то будем,
Еще кто-то вспомнит, а кто-то не вспомнит и вовсе,
И в блаженстве реки мы утонем, себя позабудем,
Бьемся, в бреду тонем, в своей собственной пене.

В мои глаза красным светом проникла луна,
О боже знаю, что безнадежно перед миром я грешен,
Тень моя на блеклой занавеске словно бы душа,
Нам просто надо всё любить, ведь демон, демон тоже вечен.
                Сюрдо В. Д.