Люблю. Таисия. Январь

Я знаю, что случилось в мае,
Я знаю, что произошло.
Мне есть что рассказать о Тае,
О том, как я любил её.

О том, как закрывал глаза я
О том, что грезил наяву,
Зачем, её совсем не зная,
Я пригласил на рандеву?

Я помню каждое движенье,
Её игривые глаза,
Моменты умопомрачненья,
Я словно мёртв. Она жива.

Я был с ней вежливым и скромным,
Боясь спугнуть и потерять,
Я говорил так монотонно,
И всё не знал, с чего начать.

Я был с ней честен. Она знала,      
Куда, зачем и с кем иду.
И надомною хохотала
У всех прохожих навиду.

Я был наивный и пугливый,
Как потерявшийся птенец,
Такой влюблённый и счастливый,
Краснел и плакал, как юнец.

К ней приходил я вечерами,
Надеясь, что откроет мне,
Она смотрела фильм с друзьями,
А говорила, спит уже.

Я видел странное волненье
В её безжизненных глазах,
Как погружённая в сомненья,
Она  твердила о делах.

Я знал, что был ей безразличен,
Она любила не меня.
Я был ей близок  и привычен,
Как в прах избитые слова.   

Но я не смел сказать ни разу,
Не смел ей даже намекнуть,
Я знал, что потеряю сразу,
Решил молчать. Что будет –будь…

Так проходили год за годом,
Мы всё встречались, как друзья
И каждый раз перед уходом
Она шептала мне : «ата».

И с каждым шагом, словом, взглядом,
Труднее становилось жить.
Она была со мною рядом,
Я мог сильнее лишь любить…

                ***

Но эта жизнь не долго длилась,
На улице ожил январь, 
Надежда вдребезги разбилась,
Как хрупкий бабушкин хрусталь.

Я позвонил ей утром рано,
Но не ответила она,
Её заплаканная мама
Тихонько трубку подняла.

Два слова, долгое молчанье
Пронзали насквозь, как игла,
Одно безмолвное страданье,         
Гудок. Помехи. Тишина.         

Я помнил каждое мгновенье,
Что довелось нам провести,
Улыбка, взгляд , самозабвенье,
И будущее впереди.

Но нет его, перегорело,
Как ржавый уличный фонарь,
И лишь три слова белым мелом,
Люблю. Таисия.  Январь.

Я шёл по улице несмело,
Считая каждый новый шаг.
Я не погиб. Меня задело.
На мне мой порванный пиджак.

Я засыпал, боясь проснуться,
И просыпался в страхе я,
Там тьма, тупик, мне не вернуться
Оттуда, где забыл себя.

И с каждом днём сгущались тучи,
Я медленно заболевал,
И отчего же совесть мучит?
Нет, я её не убивал.

Мне говорят совсем другое,
Уничтожая и коря,
И мне скрывать от них не стоит,
Того, чего не делал я.

Я говорю о ней с любовью,
Ведь я всегда её любил,
А тот, другой, измазан кровью,      
Он помнит, как её убил.

Они твердят, что я виновен,
Что каждый шаг продуман мой,
Что я жесток и хладнокровен,
Я психопат очередной.

Но нету сил сопротивляться,
Я поглощён своей судьбой,   
«Довольно, парень, претворяться.   
По горло сыт твоей игрой».

                ***

Обычно в мае светит солнце,
И дивно соловьи поют,
И кто-то молит о червонце,
Дожди порой утрами льют.

А кто-то в ночь домой с работы,
Где ждут его жена и дети,
Дела домашние, заботы,
О, как деньки прекрасны эти!

Всё в моей мире по-другому,
Здесь почти  не светит солнце,
Нет и старика седого,
Что молит слёзно о червонце.

Не льётся соловьиной песни,
И дождик не стучит в окно,
Не умрёшь и не воскреснешь,
Всё судьбой предрешено.

Не иду я в ночь с работы,
Не ждут меня жена и дети,
Дела домашние, заботы… 
Я больше не живу на свете.
 
Я знаю, что случилось в мае,
Я знаю, что произошло.
Мне есть что рассказать о Тае,
О том, как я любил её.

Пятнадцать лет прошли как вечность,
С тех пор, как потерял её,
Мой мир сплошная бесконечность,
Большое тёмное пятно.


Решётка, камера, фонарь.
Моё безжизненное тело. 
И лишь три слова белым мелом,
Люблю. Таисия. Январь.