Псвящение к поэме Страшный суд

Ключ Кастальский,
                вдохновеньем
Одари, а я терпеньем
Запасусь, и наш союз
Преумножит славу муз.

Учит мудрый Руставели:
Коль достигнуть хочешь цели,
Избери большой предмет,
Докажи, что ты – поэт.

Пустяки и бред слагает
Каждый, кто не пожелает,
Но поэт лишь только тот,
Кто большое создаёт.

Неизведанное манит
И к себе магнитом тянет.
Нам заманчиво узнать,
Что способны мы создать.

Шаг в неведомое страшен,
Даже, если ты бесстрашен.
Я – не то, чтоб не храбрец,
А неопытный боец.

Но случается порою –
Трус становится героем.
Почему б не испытать
Мне поэму написать?

Отчего не попытаться
За большое дело взяться.
Коль удастся – мне хвала,
Нет – чрезмерной цель была.

Вечный дух соревнованья
Мне послужит оправданьем.
Даже в пораженье есть
Возвышающая честь!

В битвах воля познаётся
И себе цена даётся.
В действии – залог побед.
В результатах – весь ответ.

Чем в душе мечтой томиться,
Лучше уж в стихах излиться,
Разуму наперекор
Дать желаниям простор.

Мысль несказанная точит
Червем грудь, огнём клокочет
И, пока в душе живёт,
Нам покоя не даёт.

Тяжело необычайно
Сохранять немую тайну,
Но вдвойне трудней хранить
Ту, что может говорить.

Вот и я от мысли грешной
Много лет весьма успешно
Отбивался, но сейчас
Роковой ударил час.

Замысел мой тем опасен,
Что в подробностях мне ясен,
И на кончике пера
Подгоняет: «В путь пора».

Есть на то иль нет желанья,
Но невольно подсознанье,
Как надёжный автомат,
Слово к слову строит ряд.

Беспокойное соседство
Признаёт одно лишь средство:
Выпить рюмочку «Ситро»,
Взять бумагу и перо.

Голубые строчки-грядки
Почеркаешь для порядка,
Посмеёшься над собой
И добавишь стих другой.

Шутки шутками – за дело
Принимаюсь я несмело.
Знаю я, что без труда
Не стихи – белиберда.

Труд поэта – труд упорный.
В нём для всех одно бесспорно:
Чем значительней поэт,
Тем сложней стиха секрет.

Сколько музыки и света
В каждом слове для поэта!
Матерью - Природой он
Дивным даром наделён.

Жалка участь стихоплёта –
Птица малого полёта,
Бедный робот, он зачах
И запутался в словах.

Альпинисты к восхожденью
Всё готовят, как к сраженью:
В путь нелёгкий по горам
Лишний не захватят грамм.

Музыканты и поэты
Многим схожи с ними в этом.
Прежде, чем начать писать,
Мысль заставят прозвучать,

Вслед за этим вчерновую
Всё запишут и колдуют
Над творением, пока
Не отточится строка.

Много крови, нерв и пота
Ювелирная работа
От создателей берёт…
Но какой восторг даёт!

Доведён до совершенства,
Труд приносит нам блаженство.
Жалости достоин тот,
Кто, как бремя, труд несёт.

Век Двадцатый, пред тобою
Я склоняюсь головою.
Я твоим теплом согрет –
Я твой сын и твой поэт.

Всё, что делаю и мыслю,
Я твоей заслугой числю
И, клянусь, – мой лучший гимн
Прозвучит делам твоим.

А теперь другую песню
Пропоём с тобою вместе
И, не жалуясь на труд,
Мы представим «Страшный суд»,

Где в величии и блеске,
С долей шутки и гротеска
«Суд» предстанет пред толпой
Со своей земной судьбой.

Человека перемены
Мы опишем непременно
И напомним: только в нём
Сохранились зло с добром.

Что рассадником святого,
Чистого и гнусно-злого,
Он является один…
Он – желаньям господин.

Из глубин седого века
Устрашает человека
СТРАШНЫЙ СУД – Дамоклов меч,
Призванный порок пресечь.

Микеланджело прекрасный
Нам представил СУД ужасный,
Но мазку подвластен миг,
Слову – необъятный мир.

Библия унылой прозой
Предрекает Божьи грозы,
Но известно – без стиха
Мысль невзрачна и глуха.

Только стих изображает
Цельно мысль и поражает
Чёткой линией основ,
Краткой формой, блеском слов…

Вслед за Данте Алигьери,
Приоткрывшим Ада двери,
Мильтон тоже слово взял,
Рай блаженный показал.

Сатирической рукою
Суд над глупостью людскою
В битве карлов и верзил
Нам Парни изобразил.

Эта шутка златоуста
Не затронула в нас чувства.
Превосходный Оссиан
Не предвидел россиян.

Прочь, тревоги и сомненья, –
Жизнь не терпит промедленья.
Взлётом мысли и пера
Редко к нам она щедра.

И на гребне вдохновенья
Я закончу Посвященье,
Где плести люблю я вздор
И вести с собою спор.