Великий перелом. Глава 12. Скандал

                «– У меня требуют доказательств, отец – сказал
                Бенедетто, – хотите, я их представлю?
                – Нет, – хрипло прошептал Вильфор, – это лишнее…
                Я хочу сказать,… что напрасно я пытался вырваться
                из  смертельных  тисков,  которые сжимают меня;…
                не  нужно  доказательств! Всё, что сказал этот чело-
                век –  правда!... Я возвращаюсь в свой дом, где буду
                ждать  распоряжений  королевского прокурора, мое-
                го преемника».
                А.Дюма. «Граф Монтекристо».

Савва, отрёкшись, Быкоцкому молвил:
«Должен от главного предостеречь:
Ты от гражданской войны, как от молний,
Всё Управление должен сберечь».
Фраза короткая та объясняет
Нам, почему, с «козырями» в руках
Руди Быкоцкий «Престол» оставляет,
Будто бы гонит несчастного страх.
Мерлину – да, он поверил: «Бегите,
«Трон» сей от вас никуда не уйдёт».
Что же придало Быкоцкому прыти,
Что за надежда Рудольфа ведёт?
А вся надежда – на ключики эти
От «государственной Карла казны» –
То есть, от Пульта. И коды, заметьте,
К этим замкам непременно нужны.
Рано иль поздно, но что-то заставит
И.О. Директора взяться за Пульт,
Жизнь-негодяйка на И.О. надавит,
Так что без Пульта им будет капут.
Но заблокирован Пульт тот ключами,
То есть, физически дам им запрет.
Став Экселенцем, смекнёте и сами:
Он юридически скажет им «нет».
Он им и стал. И теперь невозможно
Вовсе Быкоцкого им обойти,
Ни незаконно, тайком, осторожно,
Ни на законном, открытом пути.
С Материка б непременно спросили:
«Где же Наследник, которого ждём,
Зарегистрировали, утвердили,
А он не едет всё к нам на приём?»

Но несомненно, что «царствовать» можно
Не обращаяся к этим ключам,
А потихонечку и осторожно,
Из кабинетика, по мелочам.
Что же была там за необходимость,
Что и заставило «И.О. царя»
Вспомнить о Пульте, скажите на милость?
Что горевать их заставило зря?
А перестройка частот, что проделал
Савва по книге, что Наей дана.
«В хвост себя жалить» заставил умело,
«Ядом своим отравилась» она.
О, эпидемии эти земные
Не колебали владельцев ключей!
«Что им страданья и слёзы людские?» –
Как здесь напишет один чародей.

Нет, их проблемы тревожат другие.
Мозг человечий податливым стал.
Можно внушения сделать любые –
И он, как истину б их воспринял.
И за ту «истину» данную словом,
Он без сомненья пойдёт умирать…
Ах, как заманчиво! Ах, как толково!
Лучшего средства нельзя и желать,
Коль проповедники все на амвоне
Нужный властям дать готовы ответ,
Коли газетчик склонится в поклоне,
Будет покладистым…
А если нет?
«…Здесь излучение бьёт мимо цели
(У Маргариты). И больше того:
Цели противной достичь здесь сумели –
У Перспективных нет ни одного,
Кто не любил бы Рудольфа сердечно,
Не был бы предан ему до конца.
Шарж на него здесь рисуют, конечно,
Но не скрывают при этом лица…»
(И обстоятельство это сурово
И беспощадно тот пресс объяснит,
Что так давил бесконтрольное слово,
Что для народа свободно звучит –
Слово в газете, с трибун или в книгах,
Слово по радио, через экран.
Вечно то слово – в цензуры веригах.
И на свободное слово капкан,
В принципе, КАЖДЫЙ режим расставляет.
НЕ ИСКЛЮЧЕНЬЕ – Советский режим.
Это всё ВЫДУМКА, что не мешает
Прессе работать от власти нажим.)
И всё росла и росла пропаганда
Тех «гугенотов» подпольных меж тем,
Тайная ширилась эта команда,
Не подчиняяся И.О. совсем.
Мысли крамольные людям внушали –
Мысль о свержении всех тираний,
Что на Земле ль, в небесах управляли,  
И обещали им чёрные дни.
Лишь Ленуалло один чего стоил,
Что стал в Европе хозяин теперь!
Он демагогию быстро освоил,
Властолюбивый, безжалостный зверь,
К славе и власти в безмернейшей жажде!
В церковь ходил и газеты читал
Здесь, на Земле, далеко ведь не каждый.
И сей народ уж не просто роптал.
И вот Наина приходит уж в ужас:
Этот народ – не король. И ведь с ним
Договориться, слегка поднатужась,
Ей не удастся, с народом самим.
Он под внушением тех, кто лютует,
Тех «гугенотов», разрушит дворцы,
Императрицу саму четвертует,
Страх потеряв, и растопчет венцы.
Ну а спасенье – тот Пульт, – под замками!
Да и частоты, что были всегда,
Руки её уничтожили сами
С книгою вместе! Вот это – беда.

А д’Юмадон главным был режиссёром
В этой комедии о «корольке».
Держит он всех под внимательным взором,
Нить всех событий сжимая в руке.
И он приказ в Управленье читает:
Гений становится замом И.О.
И д’Юмадон моментально смекает:
Выполнил Гений заданье его!
Диски смертельные все разыскал он,
Но и не только он их разыскал:
Раз продвиженье у Гения стало,
То значит, диски он все прочитал,
Целым притом умудрившись остаться.
Правда, протиснулся к власти Кронид,
Но на него не резон отвлекаться,
Пусть в заместителях он посидит.
«…А вот нашёл компромат он на И.О. –
Это, – решил д’Юмадон, – хорошо.
Действовать надо мне неторопливо
И всех мы с Геной сотрём в порошок.
Нет у меня информации тайной,
Но зато знаю я, что она есть
И знаю, где. Повезло мне случайно.
Дальше пущу я лисицею лесть».
Поскольку Гений большим стал начальством,
А д’Юмадон стал простой референт,
То он однажды набрался нахальства
И на приём записался в момент.
И бескорыстно провёл с ним беседу
В плане: «Андрюхин – не сила, учти.
Он – только «жук», что несётся по свету
Силою бури, жужжа по пути.
Глубже копай и ищи ты источник
Бури. А этот источник – Уран.
Где-то он здесь. Но не знаю, где точно.
Иначе я бы расставил капкан
Я подскажу тебе поиска метод.
Ты ведь, я чаю, все диски нашёл?
В них имена есть старинны при этом,
Кто при Уране пахал, словно вол.
Я помогу отыскать всех героев:
Я же по кадрам теперь референт.
И информацию надо утроить,
Свежую сделать, на данный момент.
Что есть на дисках – так та не годится:
Он за неё уже всё заплатил.
Свеженьких данных нам надо добиться,
Как он здесь тайно всем руководил. –
Но «почужел» Сатана очень шибко:
– Где я ВАМ буду Урана искать?
МНЕ хорошо здесь. И было б ошибкой
Всё равновесие здесь нарушать.
Ну а меня охраняйте вы лучше:
Знаю лишь я, где те диски лежат.
Я постарался их спрятать поглубже
И этот шанс свой использовать рад».

И «шанс» свой строя, он взялся за дело.
Выклянчил новый себе материк
Он у И.О. И в Америке зело
Стал он стараться, как Гений привык.
Пользуясь ловко тем тайным архивом,
«Лондонских он дурачков убедил» –
И с их подачи Отдел торопливо
Новый в Кольце этом соорудил.
Но разместил он Отдел в помещеньях,
Выстроенных в удаленье в Кольце.
Было шикарное это строенье
И вызывало улыбку в лице.
В этой «Бамберге» «месье Ричардсона» –
Он подставное лицо посадил.
И сочиняла там эта персона
Липу – как будто он руководил.
Сам же Юркольцин под ширмой «Бамберги»
Новую «папочку» всё собирал.
Не вхолостую потратил он эрги,
Много чего про Урана узнал.
Даже на Землю Геннадий смотался,
Чтобы прищучить и там кой-кого.
«В море Берлагою» он занимался –
Гений Вязанского «взял» самого.
Кое-что знал о подпольной работе
Виссарион, но не знал, на кого
Гений находится здесь «на охоте»,
Странность он видел, не боле того.
И не вникая в смысл тайной шарады,
Гению он всё, что знал, рассказал
«Не ради истины, но ради правды».
Ну и других Гений «облобызал».
Сначала гения просто идея
В деле вела: мол, обычный шантаж.
Но разгорались глаза чародея,
Как на этаж громоздил он этаж:
«Нет, эта «папочка» меньше мильона
Стоить сегодня не может никак!» –
Так разгорелись глаза у миньона
И аппетит разыгрался здесь так.
И он взрастил в себе эту гордыню
И всемогущим себя ощущал,
Но «…всемогущим лишь наполовину,
Когда добро он со злом создавал,
Когда не мог создать аверс, чтоб рядом
Реверса не было здесь у него».
И равнодушно-презрительным взглядом
Он наблюдал «королька» своего.

И вот однажды, после возвращенья
Гения из «Лесу», где-то весной,
С подачи Наи, своим опасеньем
И поделился И.О. с Сатаной.
Ну а начальник «охраны короны»
Очень внимательно выслушал стон.
И.О. Директора вид удручённый
«К сердцу принял» своенравный «миньон».
И на одном из тех малых советов –
Он да И.О. – так  Юркольцин сказал:
– Что же, что Пульт заблокирован этот?
Я бы такую идею подал:
К тем ретрансляторам башенным можно
Сделать приставки – и так излучать,
Тихо, пристойно, весьма осторожно…
– Что вы! А подпись КОМКОНа, печать?
– Господи! Что вы, какой узурпатор?
Савве был нужен треклятый КОМКОН,
Как он в частотный залез генератор,
Сам как всё перенастраивал он?
– Кто же приставки мне сделает эти?
– Я… (очень длинная пауза)… – Вы-и?
Но ведь три книги всего было в свете
И сожжена наша книга, увы.
– Записи здесь у меня сохранились:
Я ж в разработчиках был этих схем.
В ящике дальнем давно всё пылились,
Я уж забыл про таблицы совсем,
Нынче вот вспомнил. И если пространство
Всех трёх религий дадите вы мне –
Иудаизм, мой ислам, христианство, –
Дело я это улажу вполне».
И договор с Мефистофелем-Чёртом
И.О. составил, издав свой приказ.
В тыща шестьсот девяносто четвёртом
Принялся строить приставки у нас.
Но хотя строил он их по приказу,
Полон обмана коварный «миньон»:
Он под себя их рассчитывал сразу,
Сам лишь владел чтоб он этим ключом.
Шёл чтоб приказ от ЕГО биополя.
Значит, чтоб эти приставки включить,
И.О. Директора там поневоле
Должен об этом «миньона» просить.
О, разумеется, выполнит срочно
Гена Юркольцин ту просьбу-приказ!
Но информация чётко и точно
Мозгу слуги достаётся тотчас.
Сам же включать он их мог без приказа –
И не узнал бы об этом И.О.
Вот так проказник придумал проказу!
И ведь не скажешь ему ничего…

Вот так Наина, ни сном и ни духом,
Выбежала из огня в полымя:
Крепко боялась Рудольфа старуха,
ПОТЕНЦИАЛЬНУЮ власть ту кляня,
Власть, что руки на неё не подняла
И он за «Трон» этот не воевал,
Да под РЕАЛЬНУЮ власть и попала,
Что здесь нахальный Юркольцин создал.
Стала задумываться тут Наина:
Может, напрасно она привела
К власти безвольного, в сути, мужчину?
Власть-то из рук её крепких ушла.
Ведь те приставочки, став инструментом
Власти огромной земной Сатаны,
Не уменьшают опасны моменты
Бунта людей. И признать все должны:
Тыща семьсот девяносто тот третий
Год всем опасность им ту подтвердил,
Как Людовик, величайший на свете,
Под гильотину тогда угодил.

А «режиссёр» д’Юмадон очень зорко
Уж за «полковником» Геной следил.
Он навестил всех допрошенных, с толком
О результатах их всех расспросил.
И понял он, что его «подзащитный»
«Нужной кондиции всё же достиг».
Нужно ЗАСТАВИТЬ приёмчиком скрытным
Гену сбежать прямо на Материк,
Раз он не хочет служить добровольно
Правому делу, сей жадный «Вильфор».
Надо, чтоб он подчинился невольно
И уж не смог уклониться с тех пор.
Это тебе не «е2-е4»,
Здесь комбинация уж посложней.
Ферзь ему в жертву даётся в их мире –
И жертву примет теперь чародей.
И с матрикатом скандал разразился.
Драку накликал себе Сатана,
Что над задачею этою бился:
Больно ему та «матрёшка» нужна!

Было же так. Появившись на свете
В тыща пятьсот тридцать пятом году
Юный Максим, как все шустрые дети,
Начал крутиться в сём «Божьем саду».
Руди ему, вишь, экзамен устроил:
Как он потянет Наследника роль.
И роль царевича Максик освоил:
Дмитрий Иванычем зваться изволь.
И одолел этот «Гришка безродный»
«Вора Бориску» – Москву захватил.
Вождь из него вышел здесь всенародный,
«Сдал он зачёт» – и права получил.
После того, в жажде славы полезной
Стал он Петром для проверки судьбы.
Так он «рукою своею железной
Нашу Россию поднял на дыбы».
И превратил дворянина-холопа,
Что бородою мёл пол пред царём
В страхе, почти в гражданина Европы,
Славу Петру до сих пор мы поём.
И между дел своих славных меж прочих
Он Ленуаллу второй раз побил:
Карла разбил под Полтавой. И очень
Зол на Петра Карл Двенадцатый был.
Этот коварный «бухгалтер», конечно
Кровной обиды такой не простил:
Долго ли будет над ним его вечный
Враг? И он злобу свою затаил.
И поработав на опереженье,
В тыща семьсот восемнадцатый год
Он подготовил «Петру» пораженье:
Прежде врага он в Управу идёт.
И он привычным оружием смело
«Рану смертельную» парню нанёс:
Он анонимно, хитро и умело
Пишет в охрану секретный донос.
«Пётр», мол, в Голландии был. И оттуда
Вёз он Рудольфу секретный пакет.
Знал славоблудливый этот иуда,
Что обвиненья опаснее нет.
Этот донос к Лукичу попадает:
Гений Вольтером всё был на Земле,
Вроде к сему не причастный. Но знаю:
Тайна скрывалась в обманчивой мгле.
Дело всё в том, что Быкоцкий был послан
В Англию, восстановить чтоб престол.
(Иль, по другому, на Землю был сослан,
Чтобы подольше назад не пришёл).
И посетил он Голландию тайно,
Чтоб получить тот секретный пакет.
«Русский же Пётр» там попался случайно:
В дело встревать то и в мыслях-то нет.
А ту поездку секретно и ловко
Организовывал Гений. И он,
Ту получив о доносе шифровку,
«Сделал в штанишки». Тому был резон:
Он испугался, что будет «засвечен»
В тайных делах этих против И.О.
Смелостью не был герой наш отмечен,
Хоть и чесались ручонки его.
И вот Лукич получает шифровку,
Чтоб уничтожить тот тайный пакет,
Продемонстрировав щедро и ловко:
«Рвём мы пакет – и улики, мол, нет!»
И чтоб не всплыло событье случайно,
Распорядился жестокий тот вор:
Мальчика чтоб незаметно и тайно
Выслать в Париж под жестокий надзор.
Максим исчез. Ленуалло, увидя,
Что его «бяка» вполне удалась,
Отбыл на Корсику. В геройском виде
Наполеона стал биться за власть.
Ну а Наина, ещё по России
Знавшая буйный характер Петра
(В образе Софйи), на эту стихию
«Глаз положила», смела и хитра.
Строила Ная расчёт на мальчишке –
Это была её форма «любви»:
Он для ума, мол, силён больно слишком,
Вроде как Виссарион. Се ля ви.
И отправляясь на Землю Августой,
Екатериной Великой чтоб стать,
С Максиком так попрощалася грустно
И повелела за ним наблюдать.
Бог на Земле, от магистра и выше,
Связь с Управленьем совсем не терял,
А как «пророк», он всё видит и слышит,
Горний на это имея канал.
И по нему-то Наина узнала,
Что её мальчик куда-то исчез,
Тихо, таинственно и без скандала,
Выкрал как будто «любимого» бес.
Всюду у Наи и очи, и уши.
И с «проходной» ей сигнал сообщён:
Выслали тайно во Францию душу
И он под строгий надзор помещён.
Ордер Лукич подписал тот, однако.
Это – Юркольцина верный слуга.
Нае служило хорошим то знаком:
Нужного мальчик имеет врага.
Ная связалась с «инспектором тюрем»,
Что был в то время как раз на земле:
Мол, «прочеши» поднадзорных в натуре,
Нужен мальчишка, сокрытый во мгле.
Он «прочесал» и узнал: нет, не помер,
Жив ещё юный её гренадер,
Тридцать четвёртый по книгам он номер
И окрещён, как Максим Робеспьер.
«Вот и прекрасно! – сказала царица, –
Зорко следи, но ему не мешай.
Каждая мелочь мне здесь пригодится,
Только смотри, его не потеряй».
И завела она здесь переписку
С Гением нашим, Вольтером что был.
Шлёт ядовитый намёк ему склизкий,
Чтоб он врага своего не забыл.
Ну а врагу его памятник грозный
Ставит, исполнивши волю свою:
«Помни: тебя этот всадник серьёзный
Так же растопчет, как эту змею!»

А на Земле, на своём на «Буяне»
Жил поднадзорный по прозвищу Смит:
Это Маргаков, попавшись в капкане,
По экономии труд свой строчит.
Был он низвергнут из князей да в грязи,
Ну а за что, он, конечно же, знал.
И на Земле очутившись без связи,
Создал подпольный, секретный канал.
Делал канал он к Рудольфу надёжный,
Квалифицированный инженер.
Но на призыв его тот осторожный
Узник ответил: «Максим Робеспьер».
И рассказал ему друг по несчастью
Кто он, откуда, как в «цепи» попал.
К юному другу проникся участьем
Карл – и всю тайну его разгадал.
И поимённо врагов его тайных
Старец премудрый максиму назвал,
И что попал он сюда не случайно,
Что здесь Юркольцин его «приковал».
Против Юркольцина определённо,
Так как он был теперь общий их враг,
Тайну раскрыл: нарушитель закона
Был похититель секретных «бумаг».
«Враг твой владеет запретною тайной
И он, конечно, злоупотребил
Ею. Я знаю о том не случайно:
Главным свидетелем этого был.
Значит, он сделал себе матриката.
Я научу, как его разыскать,
Как обнаружить подпольного «брата»
И как преступность его доказать.

А корсиканец тот, зело зловредный,
План свой во Франции осуществлял:
Бунт оборванцев подстроил он бедных
И захват власти свой подготовлял.
Нож гильотины позвякивал глухо,
В страхе Версаль королевский дрожал.
И вот, воспользовавшись заварухой,
Наш «Робеспьер» из-под стражи сбежал.
И при проверке «инспектор тюремный»
Лишь удивлённо плечами пожал:
Всё, что осталось в «тюрьме той подземной» –
Дата и час, когда узник сбежал.
Он и донёс эти цифры хозяйке.
Ну а Максим, изменивши свой вид,
С «контрабандистами на таратайке»
Тайной тропою на небо спешит.
На «проходной» же запаренный стражник
Лишь записал дату смерти и час,
Имя же было ему и не важно:
«Очень уж много, ребятушки, вас!
Как кто назвался, то так и запишем:
«Господи, веси тебе имена!».»
Главное сделано: Максим под крышей,
Здесь не найдут уж его ни хрена!
А получив извещенье такое,
Кончила Ная земные дела,
Тело своё на Земле упокоив,
И в Управленье к себе убыла.

Гений же наш, возвратившись на небо,
Прямо от И.О. немедля узнал,
Что пока он в Управлении не был,
Здесь предКОМКОНа Быкоцкий сам стал.
«Что ж – усмехнулся на это проказник, –
В связке надолго теперь нам идти.
Нас повязал незаконный приказик.
Ну и приставки. Но их не найти. –
И.О. смолчал. Но в душе его злоба
Вдруг поднялась и начала зудить:
«Ладно. Падём, ты надеешься, оба?
Думаешь, буду тебя я тащить?»
Вслед Сатане и Наина вернулась,
Ники ей сразу: «Быкоцкий, пока
Ты на Земле свою лямку тянула,
Стал представителем Материка,
Вынужден был провести я приказом…
– Где ж он?
– А в сорок четвёртом году
Убыл в Россию к тебе, почти сразу…
– Ах, на себя призвала я беду:
Он без приказа ж! И я заточила
В крепость его… – Испугалась она,
Что он увидел в России унылой,
Неуязвимый её сатана…

Макс же, беглец, всё осваивал небо.
Знанья, что он приобрёл на Земле,
Сделали облик, каким он и не был,
Скрывши мальчишку в таинственной мгле.
Даже об это явленье споткнулся
И д’Юмадон, старый, стреляный волк.
Он в коридоре с Максимом столкнулся,
Но он не мог, как ни бился, взять в толк,
Кто перед ним. И к нему обратился:
– Что-то я вас, молодой человек,
Сразу не вспомню. Ну прямо свалился,
Образно молвя, на голову снег.
А ведь я здесь референтом по кадрам
И мне положено каждого знать.
– Вот как? Конечно, вам знать меня надо.
«Граф Монтекристо» меня можно звать.
Видно, вот так же меня не узнает
Моя Россия, родная страна.
Как там она без меня поживает?
Ей ведь забота и ласка нужна…
Да, я Быкоцкий Максим. Но учтите:
Только для вас.
– Понимаю, сынок.
Буду я нем, старый как паралитик,
Пока не выйдет для этого срок.
Только увы. Та Россия давно уж
Общий для опытов всех Полигон.
– Моя Россия? Да выдумал кто же
Эту идею? – он был поражён.
– Автор идеи – Юркольцин Геннадий,
С недавних пор у И.О. фаворит.
– Вот оно что… Всё Юркольцин. И ради
Цели какой у России сей вид?
– Цель-то благая: месье Ленуалло
Тоже на Русь эту глаз положил.
Так чтоб «женой» Ленуалле не стала,
Эту идею он и предложил…
Так он узнал, что добытая с бою
Милая Русь, дорогая страна,
Стала ничейною, общей землёю,
Так что любовь его ей не нужна.
«Если б не это моё заточенье,
Не допустил бы… Видать, не судьба.
Что ж, принимаю крутое решенье:
Смысл моей жизни здесь – месть и борьба.
Что ж, Сатана, ты виновен уж дважды
И не пройдёт это даром тебе.
В схватке открытой и схватке отважной
«Меч» этот Карла поможет в борьбе».
Знанья используя очень умело,
Будучи мудр, как седой аксакал,
Новый Максим сделал трудное дело:
Гения он матриката сыскал.

Ну а Наина, придя в Управленье,
Сведения о Рудольфе узнав,
В поисках парня удвоила рвенье,
Кто за три года прибыл, увидав.
И беспокойство росло в удивленье:
Среди вернувшихся в страшном году
Не было парня «её» в Управленье!
Это ей всё предвещало беду.
Тут уж она, обратившись к агенту,
Тщательней справку решила навесть:
Не только день оставленья планеты,
Час и минуты решила учесть!
По этим данным «лицо» отыскали.
И для формальностей вызвав в отдел,
Ей через щёлку его показали:
Вот он, искомый ваш юный пострел!
В щёлочку глядя, Наина дивилась,
Не замечая минут этих бег:
Хоть по секундам то время сходилось,
Был не знаком этот ей человек!
«Что ж, превосходно, – решила «царица», –
Если уж я не узнала, то он
Так же врагу своему удивится,
Будет им и Сатана поражён».
Слежку за ним Ная организует –
И ясно видит, как в капле воды,
Что инсургента здесь интересует:
В прошлом копает чужие следы.
А «наследившие» Нае известны
И среди них значится Сатана.
«Что ж, моё дело уж дважды чудесно,
Дважды удачно», – решает она.
И тут невольно она подыграла
Савве, попала в его же струю:
Он «конструировал темы начало,
Речь поведёт как к Максиму свою.
Но к Сатане со слащавою речью
Ная подъехала наедине:
– Вашим желаньям иду я навстречу.
Речь же моя о прекрасной стране.
Некий нахал молодой всё копает
Прямо под вас. И пытается он
Правду добыть: кто ж у нас выступает
Автором мысли, чтоб был Полигон?
Хоть незаконнорождённый, а тоже
Ищет, как люди, кому б отомстить…
Правда, не скажешь «ни кожи, ни рожи»,
Бог его силой сумел наделить.
– Кто ж этот мститель?
– А вон коридором
Он в нашу сторону с кем-то идёт.
Вот с Аполлоном ведёт разговоры.
– Кто он такой?
– Как судачит народ,
Он называется «граф Монтекристо»,
Но заблуждение этот ответ.
И я уверена: дело не чисто,
Графства такого на свете и нет…
Взяв на учёт все приметы героя,
Начал раскопки в архиве своём.
Но оказалось, напрасно он роет:
Нет и следочка. И гений смущён:
«Как это так – нет следов в Управленье?
Я ль не искал те следы хорошо?
Не проявлял в этих поисках рвенья?»
И он к ответу простому пришёл:
Он «незаконнорождённый»! «Ну, это
Даром молодчику так не пройдёт!
Что же, спасибо. Поищем ответы,
Ждать я не стану, когда нападёт!»
И он наносит «удар булавою» –
Сверху, невидимо, как Черномор,
Что там летал над героя главою:
И.О. доносит тайком, точно вор,
Что, мол, «…гуляет здесь по Управленью
Без документов какой-то нахал,
Пользуясь вашим огромным терпеньем.
Но неизвестно, сюда как попал».
И.О. Директора вскинулся разом:
«Без документов? А ну-ка позвать
Мне проходимца! Я эту заразу
Должен немедленно искоренять!
Ишь, развелось! У Атоса «сыночек»,
Этот ещё!» И собрал он Совет
Полный, расширенный даже. И хочет
Он от нахала услышать ответ.
Он и услышал ответ инсургента
(Во всеоружии был наш Максим!):
«То есть, как это я «без документов»?
Кто выступает здесь с бредом таким?
Вот вам приказ – утвержденье Программы
«Духа от духа созданья». И он
Печать имеет на деле на самом,
Даже КОМКОНом приказ утверждён.
Вот вам и Акт о моём о рожденье,
Так же имеющий подпись «врача»
От Маргариты. Сиё учрежденье
Уж не отвергнете вы сгоряча.
Так что живу я открыто и смело,
Все документы – на Материке.
Я же действительно тайное дело
Знаю, что прячется здесь в уголке.
А занимаются здесь незаконно
Изготовленьем чужих двойников
С целью таинственной, определённой.
Это Атос подтвердить всё готов.
– Кто ж этот некто? – спросил его И.О.
– Это Юркольцин, презревший закон! –
Гений отводит глаза торопливо:
Он обвинением ошеломлён.
А этот тип, псевдограф, заявляет:
– Я не возьму своё слово назад, –
Гению тут же «лицо» предъявляет:
– Вам доказать, что он ваш матрикат?»
Ная потёрла от радости руки
(То же и Савва). А кончив Совет,
Молвила И.О.: «Ну что, вам науки
Мало преподал ваш милый клеврет?
Пользу вы нынче хотя б извлеките.
И самостийно уж вы ни одной
Подписи лучше, мой друг, не чините,
Не перекинувшись словом со мной.
А то отлучитесь там ненароком,
Глядь – а «Престол» уж захватит двойник,
Так что мигнуть не спеете оком,
Он самовольничать зело привык.
И вообще: до каких пор у власти,
Будет ошуюю от вас Сатана?
Власть разделили вы с ним на две части,
Ну а «корона»-то только одна!»

И.О., воспользовавшись тем Советом,
Ловко использовал этот скандал,
Дав раздражению выход при этом.
И Сатане на другой день сказал:
«Вот что, Геннадий. Приказ тот верните,
Он бесполезен: ведь текст основной,
Как в своих планах вы там ни крутите,
В этом приказе написан не мной.
И он без номера официально,
Так что умерьте расчёты свои.
Главное ж – вы обманули нахально:
Ваши приставки то, а не мои».
В должности был тут Юркольцин понижен,
Выведен он из Совета долой.
Ну а Атос – в рядовые «пострижен»,
С бедной, несчастной, больной головой.
Вот так Юркольцину (иль «Черномору»)
«Бороду» силы чужой отсекли.
И вновь пришлось из «полковников» вору
Стать рядовым – так и в книгах прочли.