Господи, как больно...

Я остановился у витрины магазина, чтобы по лучше рассмотреть сумочки. Их было море, самые разные, причудливых форм, со стразами и бантами. Моей девочке понравится, если она получит одну из них на день рождения, подумал я, ведь это была ее слабостью. И когда я поднял глаза, то увидел тебя! Дыхание мое споткнулось, а земля медленно ушла из под ног, все тело будто пронзило током.  Ты улыбалась мне. Ты меня узнала. Я смотрю на тебя и понимаю, что за прошедшие годы ты ни капли не изменилась. Те же медовые волосы, те же прекрасные голубые глаза и розовые губы. Ты спрашиваешь, как дела, и я по инерции начинаю отвечать глухим голосом, то и дело, облизывая пересохшие губы. Мое лицо начинает потихоньку розоветь, мне становится дико жарко, а уши горят маковым цветом. Ты замечаешь это, и от досады я готов провалиться сквозь землю, в волнении, я сую руки в карманы и стискиваю их по сильнее, уговаривая себя дышать ровно. Моя спина и шея горит, так что мне душно и не хватает воздуха. А ты болтаешь о разной чепухе, мы шутим и смеемся. Не знаю, как это у меня выходит, я, даже умудряясь отвечать что-то забавное, хотя с трудом соображаю. Но тут мы от смешного и забавного приходим к твоей личной жизни, и я с удовлетворением слышу, что парня у тебя нет. Есть всякие, но это все не то! Нет, я не злорадствую, я просто думаю, что теперь ты поймешь, что значит хорошее отношение. Ведь меня и мою любовь ты вышвырнула, как надоевшую и отслужившую свое вещь. Я чувствую, как перехватывает дыхание от этой мысли и ком встает в горле. Господи, как больно! А ведь прошло уже несколько лет! В моей голове проскакивает тысяча воспоминаний о той, другой жизни, где мы были вместе. Я помню все до мельчайших подробностей. Твой запах, твои медовые волосы на подушке, твои веснушки на кончике носа, твои духи Диор. Я помню, как после всего, я прижимаюсь к тебе, как хочу быть к тебе поближе, как в иступленном благоговении глажу твою кожу, и не могу поверить своему счастью. Я будто во сне льну к тебе, ласкаюсь, как верный пес, пробую языком бархатистую кожу на шее. Я люблю твой вкус, твой неповторимый аромат, он сводит меня с ума. А ты смотришь на меня удивленно, слегка поводишь голым плечом, как бы скидывая мою руку, ты отстраняешься, убегаешь, закрываешься. Я чувствую это! Об этом не нужно говорить, это на грани ощущений, это на грани безумия, ведь я так люблю тебя! Я не знаю, когда я понял это, когда почувствовал, что ты не любишь меня, что стараешься вывернуться из моих объятий, что не хочешь пускать меня в душу. Когда я сопоставил все факты, я был в шоке! Это бешеное ощущение накрыло меня как лавина! Боль начала рвать меня на части, как дикий зверь. Именно тогда я понял, что не смогу с этим совладать. Все или ничего, решил я! И ты решила. Мы стоим сейчас и беззаботно болтаем с тобой, а я прикидываю, сколько раз за эти годы ты вспоминала меня, сколько раз ты хотела вернуть все обратно. Хотела ли ты? И я даю руку на отсечение, что ты хотела. Я могу в этом поклясться, ведь ты болтаешь со мной, и стреляешь глазами. О, да! Я знаю этот взгляд, я ни с каким другим его не спутаю, ведь в первый раз я попался именно на него! Ты флиртуешь со мной! Ты плавно подводишь к теме, а не увидится ли нам как-нибудь за чашкой кофе, но я не даю тебе этого сказать. Какая-то неведомая сила, будто швыряет меня вперед, подталкивает, и я не впопад выпаливаю, что присматриваю подарок для своей будущей жены. Ты удивленно хлопаешь глазами, ровно на одну долю секунды между твоими идеально ухоженными бровями появляется микроскопическая складка огорчения и тут же исчезает. Твое самообладание по-прежнему железное, ты выдаешь забавную шутку о моей реплике, и мы смеемся вместе. Я проклинаю себя, так как чувствую, что краснею еще больше. Ты смотришь на часы и с притворным ужасом округляешь свои небесные глаза, и почти кричишь, что жутко опаздываешь. Мы оба понимаем, что пришло время закончить разговор,  и мы оба знаем, что ты проказничаешь. Я строю не менее ужасную мину и отчитываю за не пунктуальность, мы смеемся, ты протягиваешь свою рук, я пожимаю ее. Я прикасаюсь к твоей коже, и меня снова будто обдает ледяной волной. Мы прощаемся. Я иду в кафе и впервые радуюсь, что сегодня мне не домой. Я с трудом перевожу дыхание. Мои друзья в недоумении и спрашивает, почему я сам не свой, я отнекиваюсь и, в конце концов, валю все на работу. И вот я дома. Она открывает мне дверь. На губах ласковая улыбка, голубые глаза полны счастья и восторга. Я целую ее свежий ротик и прижимаю к груди. Она мурлычет, словно котенок  и жалуется, что безумно соскучилась. Я намеренно касаюсь мокрыми губами кончика ее носа, и она морщится, как и всегда, смешно, словно маленький ежик. Она чувствует, что со мной, что-то не так и спрашивает, я даю понять, что это все работа, но вижу, что она не верит мне. Однако она слишком любит меня, чтобы огорчать не нужными вопросами. Мы лежим в кровати, я прижимаю к своей груди самое ласковое и любящее существо на свете, ее медовые волосы разметались по подушкам, а в темноте спальни голубые глаза кажутся почти черными. Я закрываю  свои глаза, прижимаю ее, еще сильнее, и зарываюсь лицом в волосы, вдыхая, ее аромат. И снова меня накрывает волной, занавес падает, и я вспоминаю о той, другой жизни. Сколько ночей я провел в бреду, сколько раз я зарывался лицом в подушку и пытался проглотить рыдания. Я сдавался и начинал плакать, не стесняясь никого и ни чего, а может быть, уже просто не замечая. Я вставал, и бродил кругами по комнате, снова падал на кровать, потом бежал в ванную, и, окунув голову в ледяную воду, давился слезами. Потом, шатаясь, шел на кухню и пил все, что попадалось мне под руку, водку, вино, текилу. Я пил, пока не засыпал, там, где сидел, меня рвало, я снова шел в ванную, снова окунался в ледяную воду и понимал, что эти проклятые мысли о ней, снова сверлят мне висок. Они сводили меня с ума, я начинал выть, словно раненый зверь и тогда я находил забвение только в боли, я подходил к стене и что есть силы бил кулаками, пока изодранное мясо и сбитые кости не начинали саднить, как будто их присыпали солью. С окровавленными руками я сползал по стенке. Боль взрывала мой мозг, слепила, и только тогда мысли о ней не разъедали меня заживо. Мне казалось, я гнию, я разлагаюсь от боли, от адского пламени во мне, я начинал ненавидеть ее, я кричал во все горло, что проклинаю ее. Я бежал на балкон, открывал окно, и садился на раму, высунув ноги на улицу. Я дышал ледяным зимним воздухом и мечтал прыгнуть, ведь 14 этажей это 100% смерть. Меня так часто одолевали мысли о самоубийстве, что это стало превращаться в наваждение, и тогда я снова разбивал руки в кровь. Мне казалось, я не выживу, не вынесу всего этого. Господи, как я ненавидел ее в тот момент.  Я задыхался от ненависти, захлебывался ею. Обида и боль, пожирала меня заживо, все мои внутренности сжимались от боли! Любовь уступила место ярости. Я снова кричал в тишине комнаты, что ненавижу ее, и понимал, что люблю. Три года, я забывал ее, три года я методично стирал из памяти ее голос, запах, смех, поцелуи, ласки. Я назначал свидания другим девушкам и не приходил, а если приходил, то, поняв, что она ни чем не похожа на нее, давал немедленную отставку. Я искал в каждой девушке ее, я ходил по улицам и как безумец, грезил, о том, чтобы увидеть ее. Я ее ненавидел, я скучал по ней, я был обижен, и я любил ее. Она была моей болезнью, неизлечимой и отравляющей, как смертельный яд. Но время шло, я все реже и реже смотрел ее фотографии, я почти забыл ее голос, ее запах, и тогда я встретил мою девочку. Я сидел напротив нее в кофейне, и с изумлением смотрел на медовые волосы и глаза цвета летнего неба, но стрижка была другой. Ее голос? ее манеры, шутки, все было другим. Но эти волосы и эти глаза! Я нашел, то, что искал! Я ликовал! Мы провели много времени вместе, и все это время она дарила мне свое тепло, она отогревала меня, после суровой зимы даже не зная об этом. Я тянулся к ней, я находил в ней все то, что не мог найти в той, другой жизни и той другой женщине, с глазами небесной синевы. Я сам не знаю, как и когда понял, что люблю ее, это было уже после ее признания. Я полюбил ее за ласку, за нежные прикосновения, за улыбку по утрам, за сморщенный носик от моих мокрых поцелуев. Она всегда сворачивалась клубочком у меня на груди и мурлыкала от счастья, и я хотел защищать ее и оберегать. В глубине души я понимал, что никогда не смогу оттолкнуть это нежное создание, никогда не смогу бросить, никогда не смогу причинить боль. Ту самую боль, которую когда-то причинили мне. Такая любовь не заслуживает, ничего кроме ответной любви. Я сдался. Я опустил занавес. Я больше не искал ее на улицах. Я почти не вспоминал ее, до сегодняшнего утра. Я прижимаю свою девочку еще крепче, опять мысленно отгораживаюсь от прошлого, и вдыхаю аромат ее волос. Я чувствую, как, что-то сжимается в груди, а горячий и горький ком слез подкатывает к горлу, и я почти задыхаюсь. Господи, как больно…