Сказ о Дикой Охоте двадцать третья глава

***

Дочь Ньёрда:

…Мишурой шуршали ёлки не упомню сколько дней.
Люди сняли зубы с полки да наелись поплотней,
Предвкушая предстоящий год привычного поста.
(Не сыграть бы в зомбоящик с мылодрамой «У моста»…)
---
…Лодур, в баньке пропотей-ка, всё взаправду, без прикрас:
Потерялся мой котейка, синий с проседью окрас.
Клею в клеточку листочки на заборах и столбах:
Караул! Дошла до точки! Без котейки мне труба!
Без него сюжета нити не прядутся ничерта.
СограждАне! Подмогните! Отыщите мне кота!
Ой, кому поглажу спинку, кто мурлыкнет у огня? –
Пожалейте сиротинку безутешную – меня!
Ой, нешуточное горе и, буквально, крик души…
А покуда на заборе ветер буквами шуршит,
Мне турусы на колёса громоздить до темноты
Да заплатой стополосой залатать телепорты…
---
…Не до праздников Морозу. Расхандрился Дед всерьёз.
Не повёз на рынок розы, орхидеи не повёз.
Не торопится Морозко в Магадан, на Колыму.
Даже шалости подпёска до поребрика ему.
Детвора по доброй воле на заимке у Яги…
Говорит Морозу Холле:
- Али встал не с той ноги?
Собирайся, Дед, поедем контролировать процесс.
Не впервой тебе, Медведю, расколдовывать принцесс…
Повторять не надо дважды – Дед собрался в пять минут.
(Как прижмёт – в избёнке каждой тёплым словом помянут.)
«Самсобрал»-то в Мир Срединный шибче «Боинга» везёт…
Вот и Замок Господина. Тот же самый эпизод:
Встала Сила против Силы, вышла (к) Ножику Труба.
От натуги рвутся жилы, разминуться не судьба.
Слиплись ноты и минуты, будто капельки смолы,
И невидимые путы сами вяжутся в узлы.
Двое друг напротив друга: Смерч Закатный и Рожок.
Ходят медленно по кругу, за черту – ни на шажок.
Искры рвут над облаками небо, будто простыню.
Раскололся бурый КАМЕНЬ, рухнул под ноги Коню.
Конь летит Копьём Калёным, под собой не чуя ног,
Ожил...
 Анна и Алёна разом крикнули: «Сынок!..»,
К поединщикам метнулись да и вклинились промеж.
Тут и ратники очнулись: 
- Для чего же был мятеж?
Зло наказано не будет? И убивец жив, и вор!
Трибунал злодеев судит – да свершится приговор!
Это кто тут шибко смелый? Сын юродивой? Ну-ну.
Помешать намерен делу?
- Отвести хочу войну.
Мы друг другу не чужие – дети Рода одного.
Чтобы братья мирно жили - Слово Тарха таково.
А ещё принять под знамя СО/ВЕСТЬ РОДА наказал.
Неужели не признали? Да разуйте же глаза! –
Я – Андрей, Корнет Даждьбога, ваш законный господин.
Для господского чертога недостаточно седин?
Я видал уже поболе, чем иные старики.
Прогулялся поневоле вдоль Смородины-Реки.
Да и вы, поди-ка, тоже круче брали города.
Среди вас и помоложе есть вояки хоть куда, –
Поглядел Андрей на Прошу, –
Мне привычно воевать.
Приказать намного проще, чем к рассудку призывать.
Поклонюсь перед народом – дай-ка, молодец, ответ:
Казначеям, воеводам всем вердикты, али нет?
По всему земному шару зло расколем, как орех?
Или только эта пара здесь расплатится за всех?
Далеко не всем на свете – благо этот приговор.
И у злыдней тоже дети. Так о чём же, братцы, спор?..
Нож не выпустил Никита. Предложил закончить бой.
Дескать, тема не закрыта, тесновато нам с тобой
Возле трона. Я достоин – править силою берусь.
Потому как духом воин. Ну а ты – слабак и трус.
Языком молоть не будем, надоела болтовня.
Ишь, лапши навешал людям! – победи сперва меня!
Анна ахнула:
- Сыночек! То ж не ворог, не злодей,
Чья душа чернее ночи! К сердцу, к разуму людей
Обращает Голос Крови. Думать надобно уметь:
Жизнь порой куда суровей и мучительней, чем смерть…
- Право слово, без обмана, - всех житуха допекла, -
Дочь Предвечного Цыгана мнится жителям села.
Впрочем, может, и не мнится. С нею рядом – Чур-Медведь.
- Это что что у вас за птицы рушат песней бронзу-медь?
Обращается к Никите. Улыбается Андрей –
Узнаёт в цыганке Зите мать БЕРсеРКов и зверей.
- Чьи кули с прогорклым салом?
- Это воронова сыть.
Падаль, гниль. Земля устала этих нЕлюдей носить.
- Значит, нЕлюди… А ну-ка, дай-кось ножичек сюда.
Шкода Велесова внука – стал-быть, Велесу беда.
Не бери без спросу ножик, в лес без мамы не ходи!
Без отцовых-то сапожек всмятку ноженьки, поди.
Нож тебе, сынок, не нужен. Без него теперь живи.
Голос совести не дружен с тем, кто правит на крови.
Тот, кому едва знакомо или вовсе невдомёк
Сострадание к живому, скоро выучит урок:
Неповадно будет, милый, злонамеренно теперь
Притеснять кого-то силой – человек там али зверь.
Каждый радости и беды вверит собственным весам:
Что замыслил для соседа, то сполна получит сам.
В темноте не кошки серы – слеп смотрящий. Вот и всё.
У кого какая мера, столько враз и унесёт.
Жаль – понять не могут люди, что бадейки-то без дна.
Мера есть, была и будет НАВСЕГДА НА ВСЕХ ОДНА.
Много волей человека в ней БОГА/ТОГО ДОБРА
Прибывая, льётся в Реку, ибо в донышке – дыра.
Ну, а ежели затеет кто без СО/ВЕСТИ делёж,
Мера вечная пустеет. Это слово право тож.
Не спеши, сынок, отрезать, трижды девять раз отмерь.
Не когтями из железа человек силён и смел.
Не бери на душу ношу, отнимая чью-то жизнь…
Повернулась Зита к Проше:
- Ну, теперь и ты скажи:
Власть ярмом не трёт ли шею? Не согнёт ли до земли?
- Ты не шибко, Ворожея, подолом-то тут пыли.
Взял за гуж – помру, но сдюжу. А не сдюжу, так помру.
Коли я народу нужен, будет мера на миру.
Хель хохочет:
- Ну, ершистый! Без ежовых рукавиц
Не возьмёшь…
Душою чистой станешь править на крови?
Не испачкаться не сможешь. Не отмоешься потом.
- У тебя-то власть, похоже, потяжельше лоскутом.
Как-то дюжишь, как-то тянешь. Служишь миру в меру сил.
Не хлебаю щи лаптями – прожую, коль откусил.
Да и в помощи, к тому же, я нужды пока не знал.
Надо думать, тоже сдюжу, - рядом будет Кардинал…
Обернулись – нет пройдохи. Испарился под шумок,
Как почуял – шутки плохи.
Далеко уйти не смог –
Окружили, задержали да пополнили словарь
Выражений виражами – это ж Пекельная Тварь!
Люди хором:
- Царь-Надёжа! В букву ять через печать! –
Если Твари с нами схожи, как прикажешь различать?
- По делам, - сказала Зита, - листья спрятаны в лесу.
Твари тем и знамениты - прикрывают маской суть:
То цветочек-незабудка, то наивный мотылёк.
Но нутро для мира жутко, а прицел весьма далёк...
Тут на темя Кардиналу с неба брякнулось яйцо.
(Дело движется к финалу – вся интрига на лицо.)
Шапку с локоть высотою размесило в пыль и хлам,
А яичко золотое раскололось пополам.
Из яйца наружу – заяц. Так и порскнул в гущу строк.
И никто за ним глазами проследить в толпе не смог.
На дыбы поднялся Мишка с мухомором в голове –
Зайчик куцый свой умишко тут же выплеснул молве.
Полетела в массы утка, - потребитель, мол, просил.
(Выдавать её за шутку нет ни времени, ни сил.)
Утка лопнула со звоном, в ней на кончике иглы
То ли бесов легионы, то ли ангелы белы…
Нанороботы, короче. От инъекции такой
У любого между строчек заведётся НЕПОКОЙ…
В общем, торкнуло неслабо.
Их Святейшество в момент
Превратилось то ли в жабу, то ли в мятый позумент,
То ли в лужу бурой жижи. Лужа – правду говорю! –
Псевдоподии поближе протянула к словарю.
Через точку скользкой плюхой перекинулась, и – шмяк!-
На брусчатку жирным брюхом крыса шлёпнулась плашмя.
Подхватилась, и – к воротам, затеряться между строк.
(Кандидатам желторотым – лицемерия урок.)
Твари Пекельной непруха, испариться не судьба:
Синий Кот с пером за ухом спрыгнул с гладкого столба.
Грянул крысе на загривок, мявкнул хрипло от души,
Полоснул по горлу криво, стиснув зубы, придушил.
Ухмыльнулся – что, узнала? – подцепил на коготок
Оболочку Кардинала – грязно-серый лоскуток,
Дескать, всё, как ты хотела, и добыча хороша.
Обеспечить тонус телу разохотилась душа, –
Поброжу ещё немного. Не печалься обо мне…
Позвала Кота дорога, та, что тянется к Луне.
Усвистал быстрее пули. Шляпа – хлопьями золы.
А сапожки соскользнули. Видно, сделались малы.
Я, конечно, огорчилась… Да чего уж, пусть идёт.
Что свершилось, то случилось. Ясен месяц: это ж КОТ…
А сапожки встали рядом перед Прошей аккурат,
Обещая: всем парадам будет форменный парад!
Подмигнула Зита Проше:
- Обувай, чего глядишь,
Как разъёмами обросший кот на сенсорную мышь?
Хороши сапожки – впору, будто сшиты на заказ…
---
…Потерпи, читатель, - скоро мой закончится рассказ.
Как бы вытянуть ловчее - узелок за узелком -
Воеводу с Казначеем да Корнета с Ветерком?
Да ещё Алиса с Радой ждут решающей петли.
(Затянуть потуже надо, чтоб со спицы не сползли.)
… Всё как будто бы неплохо: сгинул Серый Кардинал,
А Медведь, обросший мохом, дочь приёмную признал
В той личинке конопатой, что тихонько – вот беда! –
Тлеет в полости гранаты из реликтового льда.
Из яичка-то не утка прилетела на игле,
А промёрзшая малютка – эльф в акриловой смоле.
Подошёл Андрей к Медведю. (В шкуре Бера – КараЧур,
Сам Морозко. Всем соседям в дар припас по калачу.)
Злополучную ледышку крутит – где же тут чека?
А ладошка у парнишки поцарапана слегка
Острым жалом Ветрояра. (Кровь Андрейки – на клинке.)
Ледяным шершавым шаром снял коросту на руке,
Капли крови льдинку плавят, заживляет рану лёд.
(Кто порушенное правит, слёзы в горести не льёт.)
Утекла вода с рудою. Затянуло без следа
Рану свежую водою из растаявшего льда.
Просыпается царевна, лопнул мыльный пузырёк –
Плёнка мути - злая ревность:
- Мне приснился Рагнарёк…
По заслугам и награда – Правь свершилась на Крови.
И опять запела Рада. Пламя подлинной любви, –
Бескорыстной, безусловной, – в той мелодии цветёт.
Всё буквально-поголовно видят вязь Предвечных Нот…
От певуньи взгляд  Никита оторвал с большим трудом.
Подмигнула парню Зита:
- Забирай да в отчий дом
Уводи скорей девицу. Да гляди – не проворонь!
Стар и млад вовсю дивится на неё со всех сторон.
Говорит Никите Анна:
- Дар отцовский подошёл
Впору Раде, как ни странно…
- Мама, это хорошо!
Стало быть, одна дорога нам обоим суждена…
Плачет наша недотрога, - в сердце лопнула струна:
- Никуда с тобою, милый, я отсюда не пойду.
Тут сестёр моих могила. Им не холодно во льду,
Потому что мама рядом. Я останусь подле них…
Тихо всхлипывает Рада, пригорюнился жених…
- Ладно. Я сегодня просто фантастически добра.
То ли мера не по росту, то ли выросла с утра, -
Зита встряхивает шалкой и монистами звенит:
- Ничего для вас не жалко! -  бусы брызнули в зенит
И упали за рекою перламутровой росой.
А у Зиты под рукою – звёздный ливень полосой.
А под ливнем – семь лиловых златотканых покрывал.
Фрау Холле шепчет Слово. Дрогнул древний Перевал –
Покрывала враз упали. Вышли мать и шесть сестёр,
Поклонились Деве Кали. Полыхнул большой костёр,
В нём сгорели желчь обмана, жало гнева, ржа тоски.
Не кровит обиды рана, страха лопнули тиски.
Жажда мести отпустила и не жарит, будто кнут.
Холле маму воротила ей на несколько минут,
Чтобы та благословила (коль не в срок разлучены).
Больше душу не давила тяжким гнётом боль вины.
Всех по очереди Рада с лёгким сердцем обняла,
Попрощались – слёзы градом – за околицей села,
И опять на навьи души тихо пала пелена…
…Мать велела:
- Сердцем слушай, где любовь, а где война.
Сторонись кривой дороги и за зло плати добром.
А добро оплатят боги лунью – белым серебром…
Будут дети, будут внуки, добрый муж и тёплый дом.
И достаток будет – руки сладят радостным трудом…
Обещала помнить Рада слово мамы –
Ветерку
Не перечить, коли рядом.
Позабыв печаль-тоску,
Анна, Рада и Никита собираются домой…
---
…А под кустиком ракиты след, как прошлою зимой.
Знать, лисица напетляла. Та же самая, поди.
Не в чуланы ли за салом наповадилась? Гляди,
Как бы шкура не пропала – осторожнее, кума!
А в лесу добычи мало. Что поделаешь: зима…
---
…Где же прочие герои? Кто сегодня у руля?
За кого народ горою, за какого короля?
Казначея с Воеводой тихим словом помяну –
Поклялись перед народом искупить свою вину:
Не тая калёной мести, всё по совести в казну
Воротили честь по чести и покинули страну.
Прихватили домочадцев, скарб нехитрый, и тотчас
Незамедлили умчаться самолётом в гондурас.
Под надзором Интерпола там тихохонько живут…
Ну а наш народ весёлый пишет новую главу
Непростой Предвечной Сказки о борьбе добра и зла…
Мне Метелица развязку на ладони поднесла.
Разберусь, поди, за зиму да и выйду погулять
Вдоль по азбуке родимой. (Не забыть бы букву «ЯТЬ»…)
***