Вошел без стука и на лавку сел

Вошел без стука и на лавку сел,
Из моей сумки взял буханку хлеба,
Стал есть, видать, давно не ел,
И сквозь окно с тоской глядел на небо.
Рукой свободной бороду трепал,
Слова искал, на зеркало надулся
И жадно хлеб нежеваный глотал,
Часы пробили, вздрогнул, встрепенулся.
Обвел глазами кухню, мою печь,
Взгляд задержал на вешалке убогой,
На лавке узкой захотел прилечь,
Но передумал, вспомнил про дорогу.
Потом комок морщин своей руки
Стал гладить и рассматривать, замялся,
Как непосредственны, однако, старики,
Подумала, он хмыкнул, засмеялся.
Я все ждала хоть слова – кто он? Как?
Зачем ко мне пожаловал под вечер?
Он хмурился, потом достал пятак
И стал его крутить, поежив плечи.
Встал быстро, ловко, отряхнув штаны,
Как будто в моей кухне куча сора,
Хлебнул воды из пестрой пиалы
И жестом показал, мол, жди, я скоро.
А у ворот, застыв ко мне спиной,
«Успей» промямлил, и все растворилось.
Я поняла, он смерть, наверно, мой…
И даже тут не как у всех сложилось.