Июль, начавшийся дождём...

Успела еле записать,
а шпиль сверкает телебашни...
Я еду в город, чтобы стать
не бывшей птицею бумажной.

Давно она уж отцвела,
жемчужно-розовая сакура.
Предел планеты - у стола!
Чтоб Ойкуменой души скрадывала.

Тех, кто с избытком жил в гнезде
или в бездонной бочке Диогена...
Я - только мысль, что веной вде-
лана в пространство тела. Стены

давно заплаканы росой
израилевой. Телебашня -
горит смертельною косой.
А я - уже цветком на пашне

живу... Не знающий меня,
названием вин - не обессудя,
прольёт надеждой пену дня,
и в тот же миг её забудет.

О, Блок! Он снежностью покрыт,
вбирая души, сцены, дали...
Где самый главный клад зарыт,
о чём волхвы не предсказали.

Потом - мы вышли из огней
в тьму слов, сжигающих бульвары.
Без провожатых голубей,
разбившихся ничком на пары!

И водоросли ждут ноги,
её толкнувшей в воды зримые
строения. А очаги
печали - длят падение мнимое.

Где голубая ипостась,
капуста сладкая, брюссельская...
Мне выпадает снова масть
тех южных тополей в бездействии.

И всё же тёплый пух летит.
И город кутается радостью
отдохновения, что претит
любителям солёных сладостей.

Июль, начавшийся дождём...
Бездонных крон успокоения.
Я просыпаюсь только днём
в лучах дождливого падения.

               
                1июля 2006года