Бонане

Его новогодний подарок был в пути, жил - двигался, ехал, летел, а его уже не было. Извещение на посылку пришло через неделю..
Про посылку она знала и ждала её, но всё-равно - получать её было страшно. Открывать - сродни ритуалу. Знала она и о её содержании, но надеялась на еще какое-то чудо, знак в ней, что был бы откровением. Большего чуда, чем факт посылки - в ней не было - никто не собирался умирать.
Гольфы из шерсти верблюда он ей показывал по скайпу, и она радовалась, что успела его поблагодарить, сказать, что вывязанные на них виноградины ей ужасно нравятся и, кажется, она в юности такой узор вывязывала или вышивала.. Еще он говорил, что положит ей шаль, белую паутинку.
Шаль оказалась ужасно старомодная и ничем не пахнув, вызывала к жизни запах бабушкиной квартиры. Если бы он был жив, она сказала бы ему - бе-е-е. А он бы сказал, подари маме.
Но теперь - нет ничего дороже этого кусочка вывязанного полотна с зубчиками..
Она открыла книгу о Тимиревой и Колчаке и вздрогнула - у пожилой на фото Анны Васильевны - такая же шаль, белая, с зубчиками. - "Полвека не могу принять, Ничем нельзя помочь, И всё уходишь ты опять В ту роковую ночь, А я осуждена идти, Пока не минет срок.."
Господи, ужели и она будет долго-долго жить, не жить, маяться, изнываться - без него на прекрасной земле, которая без него не может быть прекрасной.. Неужели.
Зачем он подарил ей шаль, как у Анны Васильевны - без времени, без моды, на все времена.
"Майчи, bonne annee", - говорил его голос с маленького белого листочка..
Bonne annee. Вот Тебе, бабушка, и юрьев день. Вот такое Тебе, бабушка - новое, новое-преновое, хреновое! - бонане..
Ночью пуховая шаль - его нежность, его выбор, мысли о ней, прикосновение его рук - лежала на подушке. Она немного кусалась и першило во рту.
Днем она подошла к окну с шалью на плечах. Голые ветки шиповника постукивали в окно, качая алые подмерзшие ягодки. Когда эти ягоды были цветами, весной, она их для него фотографировала. Цветы были розовые и нежные.
Ажурная паутинка грела. Ей показалось, что у нее на плечах лежат его руки, потому так тепло..

Подарил на плечи шаль - белую.
Как ладони на плечах - тёплая.
И за то, что я была - смелою,
Подарил ещё печаль - тёмную
Одинёшенькой вросла - зябкою
Во землицу подо мной - зыбкую.
И не греет меня шаль - мягкая:
В океан небес скользнул - рыбкою.
А я песню спеть хочу - светлую.
И у солнышка прошу - благости.
Но лишь плач мои слова - сетую.
Знать, не знать мне без Тебя - радости.

Ей показалось, что происходит чудовищная, ужасная вещь - свою прекрасную жизнь, еще пульсирующую голосами, живым теплом, она - переводит, как переводчик текст. Перевозит, как перевозчик, через реку. Превращает сочное - с сухое, как гербарий.
Её жизнь, их жизнь - превращается в историю. С каждой буквой, с каждым днем, который их разделяет.
Это жестоко. Это нежеланно. Но разве у нее есть выбор? Когда он был - она проживала ситуации, теперь она ситуации - собирает. Собирает покорно, то тупо, то впадая в отчаянье, но не останавляваясь, выискивает его следы, зорко выглядывает, как воробей зернышки.
Вот, выклевала его фотопейзаж из ролика. А вот кто-то сохранил в переписке его реплику. Переслал ей. Да, его голос. Она узнала. СпасиБо. Скажите еще. Нарисуйте его. Откройте его. Еше краски. Еще взгляд.
"Мне Тебя мало, Аю!" - "А ты меня корми.."