Новый скульптор. Анатолий Козельский

Матвей Абрамович
Семь лет как овдовел;
Срок не ахти какой, но для него – как вечность;
Жил в одиночестве, но бросил пить, говел,
В стойкости нравственной являя безупречность…

Читал философов,
Ходил украдкой в храм,
То стать отшельником почти было решался;
То слушал Сметаны концерты по утрам,
Но… от потери той никак не отрешался.

Образ супружницы
Преследовал, как тень
Орлу сопутствует, парящему в полёте;
Он вспоминал о ней, любимой, что ни день,
И даже вечером, и ночи на излёте.

Вдовец отнюдь не глуп,
Он понял, что к чему,
И начал принимать, уф-ф, антидепрессанты,
Но изменилось всё тогда, когда ему
Скульптуру древнюю продали коммерсанты.

Прилично стоила –
Семь золотых монет;
Вполне фигуриста, и, по всему, не шикса;
Венера, видимо, а, может быть, и нет,
Но вся из мрамора, не копия из гипса.

Лишь жаль, по возрасту
Не ровня ей Матвей;
Вдовец увидел в ней с женой ушедшей сходство:
«Черты лица её, лоб, рот, о, зоххенвей!..
И эта искренность, и это благородство!..»

А то, что образ юн,
Так это – без проблем:
Зубило есть резец в руке её мужчины;
Сомнений не было и не было дилемм –
Срубить всю молодость до старческой морщины!..

Работа спорилась.
«Ещё чуть-чуть, ой, вэй!..»
Он пропускал клозет, нисколько не вздыхая;
И как-то в будний день, вся в дряхлости своей,
В остатках мрамора ему явилась Хая.
19.01.12 (8.00-8.30)