Per aspera продолжение 7

                Юбилейный  год  для  Аксая  был  особенным  и  принес  с  собой  много  перемен.  К  этому  времени  на  месте  маленького  операционного  отделения  построили  двухэтажное  длинное  здание  с  просторным  стационаром  и  операционной,  оснащенной  современным  медицинским  оборудованием.  Теперь  последствия  полиомиелита  можно  было  умалять  более  действенными  методами.  Сюда  в  помощь  к  хирургу  и  главному  врачу  санатория  был  направлен  замечательный  доктор  и  человек  -  Виктор  Филиппович  Жданов,  о  котором  нужно  рассказывать  отдельно.

                Во  втором  отделении  под  лестницей,  ведущей  к бассейну,  к  этому  времени  уже  работала  мальчишечья  мастерская.  Там  пацаны  выпиливали  из  фанеры  разные  узорчатые  поделки  и  дарили  их  мамам  и  воспитательницам  к  8 Марта.  Там  же  они учились  плотницкому  мастерству. Для  девочек  только  в  начале  юбилейного  года  открыли  сразу  два  кружка,  швейного  дела  и  художественной  машинной  вышивки.  Это  была  отрада  для  души  и  для  рук,  а больше  -  подготовка  к  реальной  жизни.    Первая  профессия,  как  путеводная  звезда,  была  нам  просто  необходима.  Года  через  два  были  организованы  курсы  картонажного  дела,  машинописи,  стенографии  и  делопроизводства.  Школа  тоже  перестала  быть  только  начальной.  Мы  выросли,  и  администрация  больницы  старалась  сделать  все  возможное,  чтобы  нам  во  взрослой  жизни  было  полегче. 
 
                Теперь  я  все  свободное  от  школы  время  проводила  за  вышивкой.  Результаты  моего  кропотливого  труда  -  две  картины,  изображающие  кошек.  Одна,  в  технике  аппликации,  черная  бархатная  красавица,  другая  -  песочного  цвета  выполнена  гладью.  Еще  я  с  трудом  осваивала  художественную  выбивку,  больших  высот  не  достигла,  но  это  умение  мне  потом  очень  пригодилось.  Наряды  я  всегда  шила  себе  сама  и  украшала  их  вышивкой,  ажурными  воротничками  или  манжетами.  Так  что  советский  дефицит  был  всем  только  на  пользу.  Помните,  в  магазинах  с  продуктами  напряг,  а  холодильники  полные  и  никто  не  жлобствовал,  радушие  и  хлебосольство  никогда  в  дефиците  не  были.  С  одеждой  тоже  выбор  не  большой,  а  одевались  все  красиво  и  в  меру  своих  способностей  и  в  соответствии  со  вкусом.

                Кроме  школы  обязательными  для  всех  считались  лечебная  физкультура  для  поддержания  тела  в  тонусе  и  музыкальные  занятия.  Это  на  них  мы  готовились  ко  всем  праздникам:  День  Букваря  и  торжественный  Прием  в  октябрята  осенью  и  в  пионеры  весной,  8 Марта  и  1 Мая,  и,  конечно  же,  новогодняя  елка  проходили  всегда  весело  и  красиво.  Большой  совместный  с  медперсоналом  юбилейный  концерт  был  незабываемым.  У  этого  торжественного  мероприятия  был  сценарий,  который  предусматривал  демонстрацию  достижений  детей  и  работников,  поздравления  и  награждения  особо  отличившихся,  даже  критику  каких-то  недостатков  и  впервые,  внимание  прессы. 
   
                Несмотря  на  загруженность,  времени  свободного было  все  равно  предостаточно,  особенно  после  пяти  часов  вечера.  Мы  даже  сидя  в  палатах,  рисовали,  лепили,  вязали  крючком,  придумывали  фасоны  нарядов  бумажным  куклам  и  пели.  Особенно  мы  увлекались  изготовлением  из  рентгеновских  снимков  рамочек  для  фотографий  и  маленьких  лягушек-трещеток.  Использованные  снимки  отмывались  от  негатива,  затем  красились  тушью  в  синий,  черный,  фиолетовый,  зеленый  или  красный  цвет,  нарезались  на  полоски  шириной  до  1см.  Полоски  складывались  в  виде  скрепочек,  из  которых  плелись  рамки  и  лягушки.  Нарядные  сувениры  получались  у  особо  аккуратных  и  старательных  ребят.
 
                Мой  брат  тогда  служил  в  армии  в  Германии,  он  регулярно  писал  мне  письма  и  присылал  необыкновенно  красивые  открытки,  с  наклеенными  на  них  блестками.  За  три  года  его  службы  открыток  накопилось  довольно  много,  и  мы  с  девчонками  решили  оформить  праздничный  альбом.  Классный  получился  подарок  для  любимой  медсестры.  Брат  во  время положенного  отпуска  приезжал  ко  мне  в  больницу.  Я  так  гордилась  отличником  боевой  и  политической  подготовки,  так  хотела,  чтобы  подружки  его  увидели,  но  сильно  похвастаться  мне  не  пришлось.  Дело  было  зимой,  участились  заболевания  гриппом,  и  в  отделении  был  объявлен  карантин.  В  виду  исключительного  события  мне  все  же  разрешили  свидание  и  выпустили  на  веранду.  С  братом  я  разговаривала  через  парапет.  Но  тепло  встречи  почему-то  помнится  и  сейчас.

                Открытая  большая  веранда  служила  нам  не  только  для  послеобеденного  сна  и  свиданий  с  родителями,  но  и  филиалом  игровой  комнаты  и  места  для  прогулок  для  плохо ходячих  ребятишек.  Здесь  было  много  места  и  воздуха.  Расстилался  большой  ковер,  и  игры  на  воздухе  были  обеспечены  всем.  Здесь  играли  и  шалили.  Одно  время  мы  увлеклись  игрой  с  шариками  ртути,  которую  добывали  из  градусников.  Увлекательнейшее  занятие!  Очень  интересно  было  разбивать  шарик  на  части,  а  потом  наблюдать,  как  по  твоему  желанию  шарики  вновь  постепенно  сливаются  в  один  ярко  блестящий  волшебный  комочек.  Нас,  конечно,  ругали  и  отбирали  ртуть,  но  какого-то  глобального  страха  перед  ртутью  не  испытывали  ни  дети,  ни  взрослые.  Странно,  но  никаких  особых  неприятностей  не случалось.         

                После  пяти  часов  в  отделении  звучала  музыка. 
                У  моря,  у  синего  моря
                Со  мною  ты  рядом  со  мною.
                И  солнце  светит,  и  для  нас  с  тобой
                Целый  день  шумит  прибой.                Эта  песня  как  магнитом  притягивала  народ  в  одну  из палат,  где  принесенный  родителями  старшей  девочки  Полины  переносной  катушечный  магнитофон,  соединял  нас  с  остальным  миром.  Песня  в  ту  пору  была  супер популярной,  на  японском  языке  она  звучала  необыкновенно  красиво.  Мы  плотно  заполняли  палату  и  могли  слушать  магнитофон  часами,  нас  с  трудом  удавалось  разгонять  по  своим  местам.

                В  это  же  время  у  меня  появился  первый  кавалер,  вредный  мальчишка,  ни  имя,  ни  внешность  которого  я  совершенно  не  помню.  Он  все  время  как-нибудь  задевал  меня  и  злил,  за  косички  не  дергал,  так  как  у  меня  их  не  было,  тогда  я  носила  короткую  стрижку.  Он  надоедал,  но  я  старалась  с  ним  не  связываться,  со  словами,  типа  «сам  дурак»,  я  уходила  от  него  подальше,  чаще  всего  на  высокое  крыльцо  второго  отделения.  Выход  на  это  крыльцо  находился  рядом  с  игровой  комнатой.  Площадка  крыльца  была  большой,  по  бокам  ее  огораживали  основательные  перила,  и  стоять  на  ней  было  замечательно.  Сверху  все  видно  далеко  на  три  стороны.  Там  я  успокаивалась,  что-нибудь  напевала  тихонько  или  начинала  мечтать.  А  он  незаметно  подходил  и  начинал  разговаривать  со  мной  совершенно  нормальным  дружеским  голосом,  как  ни  в  чем  не  бывало.  И  темы  для  разговоров  появлялись  интересные,  мы  мирно  болтали,  но  как  только  кто-то  появлялся  еще,  кавалера  моего  как  подменяли.  Снова  сыпались  колкости.  Я  тогда,  конечно,  не  понимала,  что  такое  поведение  было  его  защитой,  боялся,  видно,  прослыть  влюбленным.  Но  женихом  и  невестой  нас  успели  прозвать,  потому  что  каждый  день  на  весь  коридор  он  пел  «Овчарова,  очарован,  очарован  я  тобой!»,  перефразировав  популярную  тогда  песню  Рашида  Бейбутова.  Названа  была  моя  фамилия,  и  все  его  попытки  показать  ко  мне  полное  равнодушие  оказались  напрасными.
                Наш  детский  глупый  роман  скоро  окончился,  так  и  не  начавшись.  Вскоре  кончился  учебный  год,  все  разъехались  по  домам,   освободив  места  на  летние  каникулы  более  старшим  детям. 
   
                Нам  с  одноклассницей  Тоней  назначили  оперативное  лечение  и  должны  были  перевести  в  операционное  отделение,  но  пока  освобождались  места,  мы  оказались  не  у  дел.  Друзья  разъехались,  а  новенькие,  приехавшие  подлечиться  на  лето,  еще  были  незнакомыми  и  чужими.  Мы  не  скучали,  днем  мы  просиживали  в  швейной  мастерской  за  любимым  занятием  или  читали,  а  вечером  шли  гулять  к  операционному  отделению,  где  в  тот  год  предстояло  нам  пробыть  еще  долгое  время. 

                Туда  нас  очень  тянуло,  там  были  наши  давние  знакомые  -  ребята  из  Чимкентского  детского  дома.  Они  были  старше  нас  года  на  два  или  на  три,  и  с  ними  было  намного  интересней.  Но  самое  главное,  там  находились  в  тот  период  любимцы  не  только  детей,  но  и  взрослых  Костя  Григорьяди  и  Вова  Мутьев,  два  красивых  парня,  веселых  и  талантливых.  Они  играли  на  баяне  и  гитаре  и  прекрасно  пели.  Веселый  нрав  и  отменное  чувство  юмора  снискали  им  любовь  и  славу.  Прозвали  их  Греция  и  Болгария  по  их  национальности.  За  все  мое  детство  это  был  единственный  случай,  когда  прозвучала  национальность.  Вообще-то,  у  нас  там  был  полный  интернационал,  как  и  во  всей  Республике  в  целом,  но  чтобы  по  этому  поводу  кто-нибудь  заморачивался,  такого  никогда  не  было.   
       
                Каждый  вечер  на  площадке  вдоль  отделения  или  в  большой  беседке  устраивались  посиделки.  Какие  только  песни  мы  там  не  пели.  Песни  народов  мира  -  так  можно  было  назвать  эти  концерты.  Народу  собиралось  много,  со  всех  корпусов   и  дети,  и  медперсонал  подтягивались  сюда  на  завораживающие  звуки  музыки.  Благоухал  цветущий  сад,  задушевное  пение  и  веселые  рассказы  превращали  эти  посиделки  в  праздник.  А  мы  с  Тоней  были  ближе  всех  к  нашим  кумирам,  потому  что  знали  все  песни  и  умели  петь  в  два  голоса.  Так  что  на  этом  празднике  мы  с  ней  тоже  играли  не  последнюю  роль.  Расходились  с  трудом,  но  с  надеждой  на  завтрашний  волшебный  вечер.