Сердце поэта

Нашим детям
               
1.
Куда вам от Божьего гнева –
от участи  самоубийц?!
Мне жаль вас, ушедшие влево,
и душ ваших жаль мне, и лиц.

Бредёте вы в полном затменье,
не чуя родимой земли.
Предательство и потребленье –
вот всё, что вы в жизни смогли.

И ваш эгоизм – ворон чёрный,
который вам души клюёт,
а мир, одуреньем сплочённый,
вам грязные песни поёт.

Желания ваши ничтожны,
веселие ваше – враньё!
И всё в вашем облике ложно;
всё чуждое, всё не своё.

Оно вам – как зонтик селёдке:
нелепо, смешно и грешно.
Ах, как не  хватает вам плётки
с  любовью отеческой!.. Но –

вам бесы отцов заменили,
вам шлюхи – взамен матерей,
о добром, о вечном забыли,
лишь пей, веселись и дурей!

Людей родила обезьяна –
со школьной скамьи вам твердят;
и Божьи создания рьяно
безбожия лопают яд.

А если ребёнок родится
в прокуренной вашей «семье»,
компьютер и телеубийца,
продукты со знаками «Е» –

вся жизнь ваша наверняка
его превратят во зверька –
больного и мало живущего,
и разум почти не имущего.

Способны ль такие созданья
услышать России рыданье?
Рабы глобалистской отравы
составят ли славу Державы?

Нет! ЭТИ – дорушат страну
и пустят Корабль ко дну.
Чудовищное преступленье –
в зверьков превращать поколенье!

Вот вражеский  «криг» вам и «блиц».
Давай –  голосуй за убийц –
за всю эту банду дерьма
без чести, стыда и ума!

Безумие это снести
и выплюнуть кляп потребленья… –
где силу вам духа найти –
подопытному поколенью?!

2.
Гляжу я на вас безутешно,
от горя сама не своя,
и знаю – в безумье кромешном,
во лжи – вам не слышно меня.

А ложь, словно рожь, – частоколом,
и пропасть за нею, как пасть.
Спешу к вам тревожным глаголом,
кричу, чтобы вам не упасть.

А жизнь, как бумага, сгорает, 
как сердце поэта – на раз.
Мне Бог этот крест посылает:
пожизненно биться за вас.

Я – летопись глупости вашей,
я – летопись ваших грехов.
И чем становилась я старше,
тем строже был почерк стихов,

и собранней мысли и чувства,
и ближе молитвенный свет.
Мне видно, что слева всё пусто,
что жизни без Господа – нет!

Сгорают земные пристрастья,
уходит земная краса,
рождается новое счастье,
солёное, словно слеза.

Но слёзы ваш камень не точат,
огонь не очистит души,
безверия чёрные ночи
исполнены всяческой лжи.

Врываются адские вести,
сгорают дома и сердца.
И что тут поделаешь, если
всё это – приметы конца?..

И больно мне в муках кровавых
быть зеркалом вашего зла,
и жаль вас, слепых и неправых,
сжигающих разум дотла.

Мне жаль, что В ВАС жалость убита,
и всё человечье мертвО,
и главное что-то забыто –
какое-то с Кем-то родство…

Но жалость, как горсточка пепла,
которую ветер унёс,
и силою этого ветра
иссохли источники слёз.

И нечем пожар загасить,
и незачем Бога просить
о слепорождённых – о тех,
кто выбрал иконою грех…

Летит одинокий мой голос
в раскрытое настежь окно,
а там – потерявшие образ,
и бисер метать им – грешно…

3.
В какую я впала трясину!
Каким маловерьем грешу!
И словом горы не подвину,
и мёртвого не воскрешу.

Так что же? Напрасно горело
и мучилось сердце моё?
Нет, сердце на Бога смотрело –
на жизнь и спасенье своё!

А дальше – на всё – воля Божья:
и миловать, и обвинять.
Но – пропасть, сокрытую ложью,
я БУДУ собой заслонять!

Я строки раскину, как руки,
чтоб души от бездны хранить, –
похоже на крестные муки,
которые не отменить…

Так сердце поэта велит,
когда не сгорая горит,
когда перед ним Высота –
Сладчайшее Имя Христа.

13.01.12
Отдание праздника Рождества Христова