я убил себя в себе

- я убил в себе космолога.
Что я за спутник, если небо схлопнулось,
я просто ползу по тебе,
Не в силах оторваться из колыбельной могилы плоти,
Раздробленное, распластанное, земное и обглоданное
Я.
Но может быть ты откроешь мне лесные тропы,
в припадке припадем к земле,
Впитывать подземные тайны?
но ты убегаешь,
на поиски свежих плодов.
Огрызок от яблока. Впрочем отравлено было.
К вопросу о знании.
И?

- я убил в себе художника.
Я разрываю в клочья все твои портреты, прежде чем их рисую,
Потому что нет взгляда, чтобы вымаливать на них,
Вот ты( что ты кстати делаешь на пьедестале с кнутом и лупой для разлядывания дыр на моем решете-теле?), в накинутом мной плаще смотришь совриск,
Критиковать критика.
критический момент меня как кретина:
Созерцать тебя созерцающего или
Отметить себя картиной, всунуть в рамки…
И еще этот страх казаться не тем, чем следует казаться.
Да сожгите эти декорации, я хочу съесть тебя как пепел.
Если не могу больше истекать по тебе цветом.

- я убил в себе монаха.
Моя тропинка от часовни до книги заросла травой,
В знак нового мира для совершенства,
Жаль что вытоптанная в борьбе почва не может плодоносить.
Да я умею служить, носить отметину идеи,
Но мои обеты ничего не стоят, если ты не войдешь в меня как в дом,
Но почему же так холодно и хлопают двери?
В щели между текстом, вне которого я не существую, но в котором ты не существуешь, просто по-другому прошитый,
Между значит и оргией сплелись те, кто не спелись.
мой бог – это ты, но ты убил во мне веру в человека,
да и как я могу верить тебе.
лишь эта тревога, что никогда не обманывает.


я наконец-то пришел и сложил оружие. Вырви мне, о прошу, глаза, чтобы не видеть как ты меня не видишь и собственную растерянность по этому несуществующему поводу.