Инопланетянка в России

Инопланетянка в России: маленький роман в стихах /О.Г. Соляников. —
Краснодар: Новация, 2011. – 114 с.

ISBN 978-5-905557-02-6
ББК 84(2Poc=Pус)6
УДК 821.161.1
C60

Маленький роман в стихах.

    I
Перед Советом планетарным
Стояла девушка одна.
Она, по достоверным данным,
Ужасных замыслов полна.
Сама из скороспелок лично,
Знакома с миссией своей,
Но требует, притом публично,
Ей разрешить иметь детей.
В советах низших отказали:
— Иметь детей ты не должна.
Она ж, не соблюдя морали,
До планетарного дошла.
И тут ответили: — Вам, Као,
Запрещено иметь своих,
А предоставлено лишь право
Детей воспитывать чужих.
Лимит на десять лет был честно
Меж скороспелок поделён.
Совет наш, это всем известно,
Не станет нарушать закон.
Две сотни лет уже промчалось,
Как принят он. До наших дней
Ведь ни одна не обращалась
С тем, что не нравится он ей.
Поскольку всё Совету ясно,
Не будем время зря терять.
Совет решил единогласно
Вам в просьбе вашей отказать.
– Тогда позвольте на планету
Земля с Ялмез мне улететь.
Готова мыкаться по свету,
Лишь бы детей своих иметь.
Тут предложили выйти Као.
Вопросов к ней у членов нет,
А слушать не имеет права,
Как совещается совет.
 
Задумались мужи седые.
Смятение сменила злость,
За время службы им впервые
Такое слышать довелось.
-Летали в космос, и немало.
Наука требует дерзать.
Лететь же захотела Као
Лишь для того, чтоб мамой стать.
И не куда-нибудь — на Землю,
На пятьдесят веков назад.
Земляне там ещё ведь дремлют.
Кто этой Као будет рад?
Минуло десять лет, как тайно
Послали Гукса мы туда.
А вдруг он вовсе не случайно
Свой космолёт прислал сюда?
Пришёлся, может, он землянам
И там ему неплохо жить?
Коль Као полетит, должна нам
Всё о землянах доложить.
Планеты на одной орбите,
Меж ними Солнце круглый год.
Одну с другой не разглядите,
Сигнал сквозь Солнце не пройдёт.
А космолёт отправить сможет
В авторежиме к нам сюда
О Гуксе моет нам доложит.
Так что пускай летит туда, -
Умы светлейшие решили.
И, вызвав Као, объявили:
— Совет лететь вам разрешает,
И, в силу доброты своей,
Изгнанницей не объявляет,
Желает вам счастливых дней.
Когда вы будете готовы,
Дадут вам новый космолёт,
Вокруг светила к жизни новой
На нём отправитесь в полёт.
Коль счастье вы своё найдёте,
То информацию, как там,
Отправите нам в космолёте.
Мы будем благодарны вам.
А чтобы было веселее,
Найдите Гукса побыстрее.
Спасибо Као им сказала,
Успехов в помыслах, делах
Всему Совету пожелала
И вышла, не спеша, в слезах.
 
Планету, всех родных покинет
И домик, где жила одна.
Что на Земле ждёт – на чужбине,
Представить не могла она.
Хотелось бы любви и счастья.
Но главное детей! Детей!
А с Гуксом – мудрецом встречаться
Сочла опасно будет ей.

Через два дня умчалась в дали,
Влекомая мечтой своей.
Её родные провожали
И только трое из друзей.
Состав их утверждала власть,
На Ялмез всей властебоязнь.

Взлетев, уснула, а взбодрилась
(Программа введена не зря),
Когда в пространстве появилась,
Голубизной маня, Земля.
Она всё ближе, горы, море.
«Там вечер. Сяду — будет ночь».
И приземлилась мягко вскоре,
В лесу другой планеты дочь.

Весьма удачно посадила
Свой космолёт, ведь лес густой.
Приборы в норме, люк открыла,
Вдохнула воздух, но земной.
С костюма лишнее снимает.
Электрошокер взяв с собой,
Закрыв люк, Као начинает
Неведомый свой путь земной.
Из леса вышла, тьма сплошная.
Но вдалеке огни зажглись,
Собою Као извещая
О том, что недалече жизнь.
Тропинка к ним вдоль речки горной,
А обитатели Земли
Одни поют, трещат задорно,
Другие гукают вдали.
Пошла по ней, а за огнями
Гладь моря тёмная видна,
Дорожку жёлтыми лучами
На глади выстлала Луна.
С боков и сзади гордо горы
Темнеют, а над головой
Вселенной вечные просторы,
Знакомых звёзд всенощный рой.

А вот и крайнее жилище.
Вошла. Старушка в нём одна.
Экран цветной, духовной пищей
Хозяюшка увлечена.
Взглянув на гостью, указала
Садиться рядом на диван,
А Као всё воспринимала
То, что дарил цветной экран.
Слова, движения героев,
Названия предметов всех.
Так, что кино двухчасовое
Дало шанс Као на успех.
Экран цветной ей обеспечил
Основы разговорной речи.

Фильм кончился, рекламу дали.
Хозяйка к ней: — Ты кто? Привет!
Тебя ко мне, зачем прислали?
— Сама пришла я, — был ответ.
Старушка оценила внешность:
Красива очень и стройна.
И стало сразу интересно
Узнать у гостьи, кто она:
— Казачка? – Нет. — Цыганка? – Что вы.
— Ну, адыгейка! – Тоже нет.
Меня узнать вы не готовы.
Старушку взволновал ответ:
— Так что, ты с неба к нам свалилась,
Прицелилась ко мне сюда?
И Као скромно поклонилась,
Потом сказала чётко: — Да.
— Откуда ж ты? — С Ялмез-планеты.
За Солнцем прячется она.
— И расстояние всё это
Преодолела ты одна?
— Конечно. — А не скучно было?
— Нет, в космолёте я спала.
— Выходит, что опередила
Наука ваша нас. — Смогла.
— А космолёт, куда ты дела?
— В глухом лесу остался он.
— Зря, наши разберут умело,
Сдадут его в металлолом.
— В нём предусмотрено всё это
Для посетителей плохих.
Ну, подойдут на сотню метров,
А ближе он согреет их.
И это вмиг они поймут
И без оглядки убегут.
Хозяйка, никому на свете
Не говорите, кто есть я.
Держите всё в большом секрете,
Меня разоблачать нельзя.
— Да, промолчу. Скажи мне правду:
У вас красивый весь народ?
— Совет отличникам в награду
Мандат на красоту даёт.
Где нужно — фото подрисуют
Так, чтоб ты нравилась себе,
Заходишь в биомастерскую,
Программу вводят там тебе.
Ты перед сном глядишь на фото,
И организм, себя любя,
По той программе, но с заботой
Красивой делает тебя.
Проходит месяца четыре —
Красавица, и только чип,
Кто ты на самом деле в мире,
Где нужно, искренне кричит.
— У нас отличникам медали,
Дипломы красные дают.
До красоты в наш век едва ли
Умы великие дойдут.
Но россиян красивых много.
Творятся все по воле Бога.
 
Одной Петровне скучновато,
Муж умер, сын в Москве живёт,
Хлопот по дому многовато,
Ей квартирантка подойдёт.
— Да, в мире всякое бывало.
Что ж, будь как дома, не скучай.
А звать тебя, скажи как. — Као.
— Меня Петровной величай.
Но, чтоб я Као и какао
Не путала, позволь тебя
Мне называть по-русски — Клава.
— Но это делайте любя.
Так появилась вместо Као
Красавица, но просто Клава.

— Я на Земле? — Да, это значит
Cтрана Россия, юг её,
Край Краснодарский, край казачий,
А этот дом — моё жильё.
Ты навсегда к нам прилетела?
— Назад не улечу с Земли.
— Тогда б я посмотреть хотела
Все документики твои.
— Вот ухо, а на ухе мочка,
На мочке вроде бы торчит
Простая золотая точка.
Так это документ мой — чип.
— Твой чип у нас прочесть не смогут,
А паспорт вряд тебе дадут.
Так что свыкайся понемногу
С тем, что бомжихой будешь тут.
Поди, голодная с дороги,
Сейчас с тобой чайку попьём.
А то ещё протянешь ноги.
Нам будет веселей вдвоём.
Когда пришла, Барбос не лаял,
И как мне это понимать?
Сознайся, может, ты святая?
— О нет, ему велела спать.
— Способна на такое даже?
Да, голова твоя сильна.
Колдунье нашей, может, скажешь,
Пусть успокоится она.
А то придёт: — Мне дух явился,
Претензии имеет к нам.
А чтобы он угомонился,
Дай курочку, я передам.

Накрыла стол. Чай и варенье,
Печенье, бублики, халва.
Петровна вся в недоуменье —
Всё это Клава уплела,
Помыла чашки и тарелки,
Поставила сушиться в ряд,
Сказала: — Все так скороспелки
У нас обильно пьют, едят.
— А скороспелки кто такие?
Гулящие, я так сужу?
— Нет, мы девчонки не простые,
О нас я позже расскажу.
Прошу вас, три-четыре дня
Учите языку меня.

Четыре оказалось мало,
Но после трудных десяти
Могла уже свободно Клава
На русском разговор вести.
Потом читать, писать учила
Петровна — старый педагог.
— Две тройки твёрдых получила
Ты, Клава, Бог тебе помог.


               II

И вскоре вечером хозяйке
О скороспелках и себе
Всё рассказала без утайки,
Нелёгкой, сложной их судьбе.
— Давным-давно на нашей Ялмез
Велась жестокая война.
Две наши нации сражались,
Одна почти истреблена.
Ученые вдруг спохватились,
Создали скороспелок, и
Те очень быстро расплодились
И нацию свою спасли.
Взрослели быстро, долго жили.
Детей легко могли дарить.
И нацию восстановили,
Но встал вопрос, как дальше быть.
На Ялмез жителей немного,
Три миллиарда их всего.
Совет следит за этим строго,
И скороспелкам для того,
Чтоб сохранить права их лучше,
Смогли по лотерее дать
Десятой каждой из живущих
Раз в жизни счастье мамой стать.
А невезучих всех обходят
Мужчины, в жёны не берут.
Они все кошечек заводят,
В красивых домиках живут.
Я тоже в домике у моря
Жила с пушистенькой своей,
Но жизнь была сплошное горе.
Мне очень трудно без детей.
— Так, значит, ты к нам приземлилась,
Чтоб выйти замуж, мамой быть?
Ответь мне, Клава, сделай милость:
Мужчин способна ты любить?
Вдруг мудрецы те, что творили
Вас скороспелок впопыхах,
Любить способность позабыли
Запрограммировать в мозгах?
— Не позабыли, вы поверьте,
Для беспокойства нет причин.
Мы любим всё на белом свете,               
Ну а особенно — мужчин.
— Тебе я, Клава, очень рада,
Но нужно нам обговорить,
Верней, подумать вместе надо,
На что мы дальше будем жить.
За две прошедшие недели,
Твой аппетит тому виной,
Мы сбережения проели,
За год накопленные мной.
— Что вас объела, понимаю,
Затраты на меня верну.
Работу я найти желаю
Себе по силе и уму.

Сидят на воздухе в беседке.
Скворец о чём-то им поёт.
Вдруг прибегает дочь соседки:
— Мой пьяный папа маму бьёт.
И Клава побежала, лихо
Соседа крепко обняла
И, вынеся из дома тихо,
Сажает посреди двора
И говорит ему спокойно:
— Спиртное ты не сможешь пить,
За то, жене, что сделал больно
Обязан здесь всю ночь пробыть.
Ушла, а он-то встать не может.
И дождь пошёл, а он сидит.
— Так издеваться… Да за что же?! —
Уже супруга голосит.
Но Клава что-то ей сказала,
И та мгновенно замолчала.

А утром Пётр сумел подняться,
Побегать потихоньку смог,
Затем хотел вслух поругаться,
Но застеснялся, быстро смолк.
Супруга вышла, Клаву стала
Усердно за Петра корить.
Затем любимого позвала
К столу немного закусить.

Себе сто грамм, супруге тоже,
«Не… Сорок-тридцать хватит ей».
Влил в рот, а проглотить не может,
Избавиться решил быстрей.
О трезвом будущем подумал,
О Клаве зло, нехорошо.
Ну а супруга вмиг смекнула,
Какое счастье в дом пришло!
И Клаве отнесла в «отмщенье»
Букет цветов и угощенье.
Ну а Петровна ей сказала,
Пока, чтоб в тайне всё держала.
 
Но в понедельник на работе,
Когда удачный миг настал,
Похвастала подружке Моте:
— Мой Петя трезвенником стал.
Хоть говорила по секрету,
Но вышло так, что через день
В их городе знал тайну эту
Любой, тот знать кому не лень.
 
Друзья, конечно, усомнились.
В кафе зашли «позаседать»
С Петром и быстро убедились:
Не может зелье он глотать.
Супругам рассказали дома,
Те сразу главное учли,
Петровна им была знакома,
Её все навестить пошли,
Но поздним вечером, не утром.
Их цель — рекламы никакой.
Была у каждой почему-то
Корзина с разной вкуснотой.

Пришли к Петровне, вот и Клава.
Глядят — а какова она?
А та, конечно, разгадала,
Зачем всем пятерым нужна.
И тоном вежливым, спокойным
Спросила у пришедших к ней:
— А будет вообще законным
Лечение моё мужей?
Растерянность имела место.
И Клава долго ждёт ответ.
Затем одна сказала честно:
— Я лично думаю, что нет.
— Есть мэр и тот, кто здесь обязан
Беречь здоровье горожан.
Вот к ним идите, ведь отказ вам
Навряд ли будет ими дан.
— Так это ж целая проблема.
Комиссий пару создадут.
Те скажут: «Трудная дилемма,
Найти законность нужно тут».
Пока в законах разберутся,
Все наши муженьки сопьются.

— Пошла б и я, но в спортодежде
Мне неприлично к ним идти.
— Ко мне домой вас просим прежде,
Должно моё вам подойти.
Ведь вы красивая такая.
Одеть вас, нужный лоск придать —
И перед вами, дорогая,
Власть наша будет трепетать.
 
Прошло два дня, все дамы браво
Зашли в фойе, точнее в зал.
Сержант, когда увидел Клаву,
Вскочил и чётко честь отдал.
Ещё б, она так посмотрела
И ослепила красотой,
Что кровь в нём сразу закипела,
Ведь он ещё был холостой…

Второй день принимают граждан.
Сегодня очереди нет.
Вся делегация отважно
Зашла в просторный кабинет.
Стола два буквой Т, за главным
Мэр в кресле кожаном сидит
И с изумлением забавным
На Клаву пристально глядит.
А за другим столом на стульях
Сидят все замы с двух сторон.
Вначале мэр сидел, сутулясь,
Затем встал почему-то он.
Хоть замов встать не приглашали,
Они все тоже дружно встали.
А женщины спокойно сели.
Достался каждой стул простой.
Мужчины на одну смотрели,
Ещё не видели такой.

— Садитесь, — попросила Клава. —
К вам у меня вопрос один.
Скажите, я имею право
Лечить от пьянства здесь мужчин?
Никто не выразил испуга.
Недоумения полны,
Все посмотрели друг на друга,
А мэр спросил: — При чём здесь мы?
— Вы власть, и вверено вам строго
За пьянство тоже отвечать.
Я для наглядности любого
Из вас лечить могу начать.
Все посмотрели, но украдкой
На зама мэра одного,
А Клава как бы «мёртвой хваткой»
Взгляд устремила на него.
Сказала мэру: — В вашем сейфе
Стоит бутылка коньяка.
Грамм пятьдесят ему налейте,
Я с ним поговорю пока.
И, подойдя к нему, шепнула:
«Спиртное впредь нельзя вам пить.
А то, что я не обманула,
Они все смогут подтвердить».

Дербентский подан по заказу,
И испытуемый влил в рот,
Ну и, конечно, понял сразу,
Что дальше крепкий не пройдёт.
И, в рюмку вылив аккуратно,
У Клавы не забыл спросить:
— Мне это не совсем понятно.
Я вообще не буду пить?
— Пить будете, и даже много,
Всё, кроме одного — спиртного.

Стакан воды налил он полный
И, выпив весь, повеселел.
Потом, какой-то недовольный,
На рюмку с коньяком смотрел.
А мэр спросил: — Как вы узнали,
Что в сейфе у меня коньяк?
Все объяснений ожидали,
Она ж сказала: — Просто так.
Ну и спросила: — Так мне можно
Лечить таких больных, как он?
И мэр ответил осторожно:
— Вопрос быть должен обсуждён.
Ну а вначале, дорогая,
Есть просьба маленькая к вам:
Хотим мы знать, вы кто такая.
Пожалуйста, представьтесь нам.
— Своё я знаю имя – Клава.
И мне уже за двадцать лет.
А как в ваш город я попала,
Наверное, большой секрет.
Здесь у Петровны проживаю
И очень благодарна ей.
А вообще, подозреваю,
Произошла я из бомжей.
Хороший психиатр, спорту
Могу полезно послужить.
Сейчас же я ищу работу.
Сегодня не на что мне жить.

И наступила в кабинете
Надолго очень тишина.
Что думало в минуты эти
Начальство, знала лишь она.
И то отрывочно, немного.
Мужчин не стала осуждать,
Но вдруг спросила как-то строго:
— Ответ должны мы долго ждать?
— Вы выйдите, а мы обсудим
На должном уровне своём.
Задерживать вас здесь не будем,
Работу, может, вам найдём.
Все женщины спокойно встали,
Ушли в приёмную, там ждали.

Один сказал: — Мне б зятя сразу
От пива надо отучить.
Второй: — Дочь нужно от заразы,
От лёгкой дури полечить.
О наркоте, однако, Клава
Не говорила ничего.
Но, может, мы дадим ей право
Лечить от вредного всего?
 — Дать право на словах не радость.
Быть должен документ к нему.
Тут нужно, вы чтоб постарались, —
Все обратились к одному.
Но тот вначале воздержался,
Не обещал ей дать мандат,
Но всё же под напором сдался,
Коллегам уступить был рад.

Всех женщин снова пригласили,
Мэр смог торжественно сказать,
Что, обсудив, они решили
Гражданке Клаве право дать
Впредь помогать всем сильно пьющим
Лишь по желанию родных,
С надеждой скромной, что в грядущем
Сумеет полечить других…
Мандат дадут, но для него,
Нужны её Ф. И. и О.
Пусть завтра в мэрию придёт
И все их чётко назовёт.

С утра в беседке заседали
Петровна c Клавой полчаса.
Ф. И. О. мудро выбирали.
Но вот над ними небеса
Насупились, и гром раздался,
Предупреждая всех кругом:
Дождь будет. Рокотал — смеялся.
— Возьму фамилию я Гром, —
Решила Клава. Дождь же тихо
По крыше дома застучал,
Затем пришёл в азарт и лихо
Забарабанил — рассерчал
На то, что не дивятся чуду,
Не видят благодати в нём.
А Клава вдруг решила: — Буду
Я Клавдией Петровной Гром.

И через день уже ей дали
Такой желанный документ.
Но повод был и для печали.
Ведь паспорта у Клавы нет.
Просили, прибыль чтоб считала,
Платила вовремя налог,
Жалели: пьяниц очень мало,
Желали: пусть поможет бог.
Установили сразу таксу,
Инструкций разных дали массу.
Является, сказали, главной
По безопасности пожарной.

Двоих успешно полечила.
Ходила к ним домой сама.
Оплату честно получила,
Довольны оба — муж, жена.
Что нужно, третьему сказала,
Дала контрольные сто грамм.
Не проглотил, его взорвало,
Кричал: — Я в суд на вас подам!
Ведь в тайном сговоре с женой
Вы надругались надо мной.
И Клава начала построже
Впредь пациентов подбирать.
Согласие теперь был должен
Больной ей письменное дать.

Привёз заммэра зятя Клаве,
Согласие с трудом тот дал.
Всё сделала, что делать вправе,
Не выпил пенного бокал.
Вначале сильно возмутился,
Под взглядом тестя присмирел,
С судьбой послушно примирился,
На Клаву с робостью смотрел.
Из дома вышли. Вечер, поздно.
Пошёл к машине, взял цветы,
Вручил ей и сказал серьёзно:
— Ну и красивая же ты.

Она, конечно, замечала
Все взгляды молодых мужчин,
Но твёрдо, ясно представляла —
Из них ей нужен лишь один.
Шутя, спросила у Петровны:
— Как мужа мне найти у вас?
— Смотри, чтоб был он умный, скромный
И мил для сердца и для глаз.
У нас у русских просто это:
Согласна если ты за ним
Идти счастливой на край света —
Считай избранником своим.


                III

У сквера как-то проходила,
Её внимание привлёк
Худой и выглядевший хило,
Одетый скромно паренёк.
Он на скамье сидел, сутулясь.
На вид то ль болен, то ли пьян.
Старушка, проходя, ругнулась:
— Сосед — несчастный наркоман.
А Клава, поняв всё, присела
С ним рядом, чётко, не спеша
Ему сказала, что хотела,
Затем к старушке подошла.
А парень встал и очень долго
На Клаву пристально смотрел.
Затем расслабился немного,
Потёр лоб и на место сел.
Старушку Клава попросила
За ним слегка понаблюдать,
Узнала, где её квартира,
Сказала, что придёт узнать.

Молва распространилась быстро
И долетела до Москвы.
Приехал к ней сын замминистра:
— Запил, поможете мне вы?
И что ж? Грех страшный залечила,
Потом совет ещё дала,
В кино с ним вечером сходила,
Ну, а подумав, поняла:
Нельзя жить, покорясь судьбе,
Пора подумать о себе.
За месяц полечила много,
Излишки денег завелись,
Смогла одеться скромно, строго,
Улучшила земную жизнь
Свою, да и Петровны тоже.
Подремонтировали дом
(Бог в этом деле не поможет).
Белили, красили вдвоём.
 
Ещё один заммэра дочку
Привёз лечить. Внушила ей:
Пусть слабости своей отсрочку
Даст минимум на десять дней.
Затем приедет, и мы снова
Поговорим с ней хорошо.
Приехала почти здорова,
Всё к норме вроде бы пошло.
Отец доволен, Клава тоже.
Проходит месяц, ну и что ж:
Девчонка сорвалась, похоже.
Для Клавы это «в сердце нож».

Зашла к старушке и узнала,
У наркомана как дела.
Но та спросонья лишь зевала,
Ответить толком не смогла…
Ушла расстроенная, тут же
У сквера встретила его.
Сказала строго: — Ты мне нужен.
Не уточнила для чего.
— Меня ты помнишь? — Ты мне снишься,
По меньшей мере, через ночь.
Тебе сам бог велел явиться.
Спасибо, что смогла помочь.
Уйдя из скверика, свалился
И сутки целые проспал.
Когда ж от спячки пробудился,
Почувствовал — другим я стал.
Нашёл работу неплохую,
Уеду в дальние края.
Позволь, тебя я поцелую,
Спасительница ты моя.
Щеки коснулся он губами
И, поклонившись низко ей,
Сказал: — Спасён, богиня, вами
Раб божий Куликов Сергей.
— Сергей, — старик его окликнул.
— Сейчас, сейчас пойдём туда.
Пошел, но, обернувшись, крикнул:
— Будь счастлива всегда-всегда!
У Клавы навернулись слёзы.
«Неужто помогла ему?
Выходит, я наркоугрозе
Хоть как-то помешать могу.
Но почему же дочь заммэра
Лечению не поддалась?
Она, наверно, не хотела
Нормальной стать и сорвалась».

Пришла домой. Конверт Петровна
По почте присланный дала.
Отрезала край тонкий ровно,
Письмо достала и прочла.
«Не тем ты занялась, девица.
Так можешь жизнью поплатиться».
— Петровна, кто меня пугает?
И главное — из-за чего?
— Те, кто доходы потеряет,
Наркодельцы, скорей всего.
— Подумаю, как дальше быть,
Ведь я хочу нормально жить.

Пошла к Сергею и спросила:
— Где брал наркотики, дружок?
— На точке, там есть тётя Ира.
— Дай-ка мне точный адресок.
Пришла к Ирине: — Как снабжают?
— У братьев Хамовых беру…
Стучит условно, открывают,
Не ведают, что не к добру.
Взгляд и команда: — Быстро зелье
Собрать и следовать за мной.
Закончилось у них веселье,
Наступит камерный покой.
Собрали и идут послушно.
Вот РОВД, зайти велит,
Покаяться и сдать что нужно,
Забыть её прекрасный лик…
Всё сделали, как им велела,
Зашли к дежурному и смело
Гашиша сдали килограмм
И героина триста грамм.
Дежурный с мыслями благими
Просил двух братьев подождать
Начальника. Что делать с ними,
Начальник только может знать.

По вечерам кино смотрели,
А иногда родной футбол.
Кто послабей, за тех болели,
Приветствовали каждый гол.
Команда местная играла,
Смотрели вместе этот матч.
— Ты за кого болеешь, Клава?
— За мяч, конечно же, за мяч.
Петровна очень удивилась,
И, соблюдая должный такт,
У Клавы всё ж спросить решилась:
— Болеть за мяч. А это как?
— Играют плохо, неприлично.
На поле смотришь — ну хоть плачь.
Поэтому считаю лично,
Порядочней болеть за мяч.

Кончался май, все лету рады.
Его так трудно было ждать.
И на концерты звёзд эстрады
Реклама стала приглашать.
Одних сходила, посмотрела.
Послушала, как могут петь.
Его послушать захотела,
А заодно и посмотреть.
Выходит высоченный, стройный,
Неувядающий брюнет,
И жизнью, и собой довольный,
На вид ну юношеских лет.

Вот начал он необычайно,
И трогательно, и печально,
Учтя способности свои,
Петь об утраченной любви.
Конечно, Клава понимала:
«Звезда» пел о любви своей,
Но аплодировать не стала,
Уж слишком грустно стало ей.
Овация. А он в обиде.
Ведь во втором ряду сидит
Красавица, каких не видел,
Не хлопает, а лишь глядит,
Как он букеты принимает
У милых девушек, затем
Умело щёки подставляет
Для поцелуев, но не всем.
Её взгляд раздражал ужасно,
Решил букет ей бросить в зал
С досады. Это не опасно,
Но, замахнувшись, сам упал.
Зал охнул, ну а он поднялся,
Взглянул с испугом на неё.
Казалось, даже извинялся
За поведение своё.
Всё это выглядело странно.
Ну а когда он вновь запел,
То почему-то постоянно
На ту красавицу смотрел.
Концерт окончен, в зал спустился,
К ней подошёл, спросил: — Вы кто?
Ответ услышав, возмутился.
Он дерзким был: — Для вас никто.

Ушла, не оглянувшись даже.
На улице идя, домой,
Сама себе серьёзно скажет:
— Мне нужен проще, не такой.
А сзади, слышит, догоняют.
Да, двое крепеньких парней.
Друг друга смело представляют,
Знакомства захотели с ней.
Обоих оценить успела,
И оба ей не подошли.
В глаза серьёзно посмотрела,
Они смутились и ушли.
 
О Клаве. Смуглая, красива.
Копна каштановых волос
С каким-то золотым отливом.
Лицо прекрасно. Губы, нос
Сотворены как по заказу.
А ярко-синие глаза
Любого подчиняют сразу.
Пред ними устоять нельзя.
Стройна, а женственность в фигуре
Чудесна – глаз не оторвать.
Скромна, серьёзна по натуре,
Умеет думать и страдать.

Была на пляже, стало грустно.
Там правда приоткрылась ей.
Произведение искусства
Мужчины прежде видят в ней.

Сосед фотограф чуть не плачет:
— На фото с вами хочет быть
Мужчина, хорошо заплатит.
Год будете не бедно жить.
Сказал ему: вы не макака,
А умный, скромный человек.
Он обругал, мерзавец, матом,
Швырнул в лицо мне чебурек.
Ну, я к милиции. И что же?
Сержанта к чёрту вмиг послал.
Авторитетный вор, похоже.
Наверно, всех здесь запугал.
Узнал, живёт он в Подмосковье.
Акцент грузинский слышу я.
Приехал погулять на взморье,
С ним и охрана, и друзья.
Всего их шестеро, управы
На них нам с вами не найти.
— Да, в этом вы, наверно, правы.
Придётся мне к нему идти.
А впрочем, завтра пусть в шестнадцать
Ждёт возле вас, я подойду.
Мне с ним не долго объясняться,
Сумею отвести беду.

И эта встреча состоялась.
Он плотный, лет под шестьдесят,
Везде-везде обросший малость,
И складки есть, но не висят.
Уверенный, самодовольный,
Богатый, судя по всему,
Уже привыкший к жизни вольной,
В России добренькой к нему.
Фотографу велел надменно:
— Готовься, будешь нас снимать.
Ну а тебя я непременно
На фото должен обнимать, —
Сказал он. Клава посмотрела
В глаза ему, он сразу сник
И как-то съёжился всем телом,
Был управляем через миг.
— Купите катер и к субботе
Вы, выйдя в море погулять,
Должны все оказаться в Поти.
Вас и друзей там будут ждать.
И он ушёл. А Клава знала:
Им будет выполнен приказ.
Удачи щедро пожелала
В пути ему на этот раз.

Сосед-фотограф (рядом жили):
— Жить можете вы как в раю.
Где этому вас научили?
Скажите, дочь туда пошлю.
Солнцезащитные надела
Очки, взволнованно дыша,
Вокруг светила осмотрела
Пространство, Ялмез не нашла.
И не надеялась, но всё же…
Ведь без надежды жить нельзя.
Тоска по Родине всех гложет
Людей, наверное, не зря.


                IV

В Москве, мединститут окончив,
Вернулась в город свой родной
Фотографа дочь, между прочим,
Врач-психиатр неплохой.
Естественно, она узнала
От папы, мамы: рядом есть
Мозгов целительница Клава.
Пошла к ней — оказала честь.
Понравилась ей Клава сразу,
И Вера Клаве по душе.
Под вечер направлялись к пляжу
В тот день они вдвоём уже.
Серьёзна Вера, симпатична,
Умеет и весёлой быть,
Способна просто и тактично
Больному нужное внушить.

Всё то, что рассказала мама
О Клаве, Веру потрясло.
Она прекрасно понимала:
Где есть добро, там рядом зло
Вполне способно притаиться.
Послала в Грузию одних.
Глядишь, отправит утопиться
Её обидевших других.
И как-то под грибком на пляже
Психолог думала о том,
Что Клаве язычок развяжет
И та расскажет ей потом,
Как подчинять себе подобных,
Свободно ими управлять.
Она же ей в делах недобрых
Сумеет противостоять.
Мечты её прервала Клава.
— Я дел недобрых не творю.
Того же в Поти отослала,
Чтоб присмирел в родном краю.
Ведь пишут в «Комсомолке» люди,
Что там воров таких не любят.
И Вера вмиг соображает:
Она и мысли все читает.
Какая с ней быть может дружба?
Её беречься просто нужно.
— Ты не расстраивайся, Вера,
Доверие я заслужу.
Будь рядом, в нашу дружбу веря.
Я ею очень дорожу.
Да, мысли я читать стараюсь,
Но хорошо прочту лишь тех,
С чьим телом я соприкасаюсь
И если нет тому помех.
— Скажи мне, Клава, кто ты, честно?
У нас ведь нет таких людей.
— Самой мне это неизвестно,
Но вроде бы я из бомжей.
— Ты о себе всё, Клава, знаешь,
Но от меня пока скрываешь.
 
Купались, сзади кто-то Веру
За талию легко обнял,
Она увидела Валеру,
Он был доволен и сиял.
Брат однокурсницы Катюши,
Из подмосковных богачей.
Хотя жених один из лучших,
Гордится тем, что он ничей.
— Собрались здесь посовещаться.
От обсуждений я устал.
Решил немного искупаться
И в море вдруг тебя поймал.

Под тридцать возраст, жить умеет.
Пример прекрасный для других.
Авторитет уже имеет
В кругах известных деловых.
Он к Вере вовсе безразличен.
Она в него не влюблена.
Всегда любезен и тактичен.
Подруга ведь сестры она.

На берег вышли, вслед за ними
Пришла и Клава под грибок.
Они о чём-то говорили.
Её, увидев, он замолк.
— Валера, познакомьтесь, Клава.
Соседка, рядышком живём.
А Клава «здравствуйте» сказала,
Остановила взгляд на нём,
Но ненадолго. Рядом с Верой
Присела, стала наблюдать
За дамой полной, загорелой,
Как та пыталась преподать
Урок сынишке-шалунишке,
На пляже как вести себя:
Нельзя в прибой швырять штанишки,
Бросать песок в людей нельзя.
И, маму выслушав, сынок
Вновь бросил на неё песок.
Какой с него быть может спрос?
Он года два, не больше рос.

Вдруг Вера: — Любопытство, Клава,
Валеры удовлетвори.
Скажи, ты как сюда попала
И кто родители твои.
— А разве это важно очень
При первом же знакомстве знать?
Приезд мой к лету приурочен,
Хочу у моря отдыхать.
Родителей своих не знаю,
И в том не виновата я,
Но всё-таки предполагаю,
Они должны быть у меня.
Валера скромно улыбнулся,
Забавным слишком был ответ.
В душе, быть может, и ругнулся,
Их взгляды встретились. О нет!
Она ведь о себе всё знает.
Взгляд сильный, умный, не простой.
А почему тогда скрывает?
Я не встречал ещё такой.

А между тем подкрался вечер.
— Давайте в ресторан зайдём.
Вас угощу в честь нашей встречи.
Не скучно будет нам втроём, —
Валера предложил. И обе
Решили: так тому и быть.
Позволили его особе
Их сытно, вкусно накормить.
Зашли, за стол свободный сели,
Неспешно сделали заказ.
А завсегдатаи смотрели
На них, всех видят в первый раз.
Вот стол накрыт, вино в бокалах.
Валера: — За знакомство пьём.
— Но я не пью, — сказала Клава. —
Придётся выпить вам вдвоём.
Друг другу счастья пожелали.
А Клава им сдавала тест.
Они серьёзно наблюдали,
Она как соки пьёт, как ест.
Не из простых, похоже, Клава —
Подумали её друзья.
Наверное, она сбежала.
А от кого — узнать нельзя.

Петровне Клава позвонила —
Задержится, потом уже
С Валерой много говорила
О том ему, что по душе.
Валера – инженер-строитель
И в экономике силён.
По совместительству любитель
Искусств и путешествий он.
Затрагивал вдруг тему скромно
И ждал, что выскажет она.
Ну и, конечно же, законно
В том убедился, что умна.
Узнал, что знания имеет
Во всех доступных областях
Науки, техники, умеет
Поговорить о новостях.
Забыла, это очень странно,
Кем Крупская кому была.
Не знает Брамса, Магеллана
И что в России есть Тува.
Но это что! Она не знала,
Какая личность Горбачёв,
И вообще не представляла,
Свободу взяли мы почём.
И о Земле сказала мало.
Не всем прекрасна, мол, она.
Зато о Солнце рассказала
Так, будто там была сама.
Загадки есть в ней, но при этом
Природой много ей дано.
Как говорят, мечта поэта,
Да и Валеры заодно.

Звонок. Москва. — Я поздравляю.
В подарок дом и «Мерседес».
С ней в ресторане заседаю,
Но у неё подруга есть.
Ну, я поговорю, Катюша.
Да, постараюсь привезти,
Не беспокойся, маму слушай.
Сегодня буду к двадцати.
Даю ей. И Катюша, Вера
Проговорили б до утра.
Так лично посчитал Валера.
И подсказал: — Кончать пора.

Вы поняли, наверно, Клава,
Сестрёнка Катя Веру, вас
На свадьбу очень приглашала.
Я улетаю через час.
Подходит молодой мужчина.
— Валерий Львович, ищем вас.
— Садись, заказывай, причина
Посовещаться есть у нас.
У Гриши связь с аэропортом.
Как вы решите, он придёт.
Обеих быстро и с комфортом
К нам в Подмосковье привезёт.
Прошу вас, Клава, приезжайте.
Причем прошу вас горячо.
Я вам не говорю «прощайте»,
Должны мы встретиться ещё.
— Благодарю, что пригласили.
Но я беспаспортная – бомж.
А человек такой в России
Ведь в поезд, в самолёт не вхож.
От удивления Валера
Открыл рот, а закрыть забыл.
Сидел, ушам своим не веря.
Но, отойдя, его закрыл
И сразу удивил словами:
— Свой самолет пришлю за вами.
И, улыбнувшись горделиво,
Ушел, довольный, от невест.
А Клава, Вера терпеливо
Сидели, ждали — Гриша ест.
 
Поел и расплатился. Тут же
В мобильник внёс их адреса.
Закончился прекрасный ужин,
На воздух вышли. Небеса
Безоблачны, но звёзд не видно,
Неон мешает видеть их.
И Клаве стало вдруг обидно
И за себя, и за других.
Ведь звёзды теплоту имеют.
Хоть далеки, а душу греют.

А утром Вера мудро Клаве
Советовала что надеть.
Считая, что подруга вправе
У всех мужчин успех иметь.
Но Клава как-то безразлично
К сему вопросу отнеслась.
Она всегда считала лично:
Ум, красота имеют власть.
Не украшения, наряды.
Они прекрасны, могут быть.
И красоту мы видеть рады,
Но лучше с нею говорить.
Мы вкладываем чувства, силы
В слова: «Он человек красивый».

На пляж пошли в шестнадцать ровно.
Ведь солнце в этот час добрей.
А волны плещутся задорно,
Маня в объятия людей.
Поплавали и загорают.
Подходит парень боевой:
— Красавицы, я разрешаю
Вам познакомиться со мной.
Лежали, но вскочили, сели.
Такое слышат в первый раз.
И обе на него глядели
Почти не отрывая глаз.
Смутился, скромно улыбнулся.
Похоже, он не ожидал,
Что тут к нему так отнесутся.
Сказав «простите», убежал.

А утром подошёл к ним снова,
Красивый, крепкий, озорной.
Спросил: — Ты, Верочка, готова
Вновь познакомиться со мной?
И Вера торопливо встала:
— Неужто, Коля, это ты?
Вчера тебя я не узнала.
— Прости, — он ей поднёс цветы.
— Знакомься, Клава, это Коля.
Мой наилучший школьный друг.
Мы с ним в одной учились школе,
Но он исчез куда-то вдруг.

Чтоб не мешать им, Клава встала,
Ушла — наговорятся пусть.
Одна по берегу гуляла.
В душе её проснулась грусть.
Как дальше жить? В разгаре лето,
Она ещё пока одна.
Не за горами осень где-то,
А там и грустная зима.
Где он, тот, что её избавит
От ожидания, тоски,
Проснуться чувства в ней заставит
И сможет за собой вести.

Они нашли её на пляже
И вместе отвели домой.
А утром Вера Клаве скажет:
— Он увлечён, похоже, мной.
Жила семья их рядом с нами.
Он на три класса старше был.
Сам увлекался голубями,
Не сквернословил, не курил.
Окончил школу он прекрасно,
Дом продали и навсегда
Уехали, куда — не ясно.
Мне не писал он никогда.
Но вот нашёл меня. Военный,
Подводник, старший лейтенант.
Решительный и откровенный,
Благополучия гарант.
Он здесь у бабушки и будет
У моря отпуск проводить.
Меня вопрос один волнует:
Смогу его я полюбить?
Ну а пока я просто рада
Тому, что он со мною рядом.
 
К беседке подошла Петровна.
— Ну, как, красавицы, дела?
Ты, Вера, я гляжу, проворна.
Здесь кавалера завела.
— Так это ж голубятник Коля.
— Неужто? Не узнала я.
На всё, Веруся, божья воля.
Наверно, он судьба твоя.
Когда они тут рядом жили,
Неплохо вроде вы дружили.

Она ушла, но тут же Коля
Пришёл и предложил идти,
Конечно же, на берег моря
Позагорать до десяти.
Но Клава не пошла, больного
Весьма солидного ждала.
Сказали, что заплатит много,
Коль хорошо пойдут дела.

                V

Приехал пожилой мужчина,
Весьма солидный, не простой.
Ведь он единственного сына
Вдруг потерял, ушёл в запой.
Что нужно сотворила Клава.
Коньяк он больше не глотал.
Сказал «спасибо», дал немало
И фотографию достал.
— За день до гибели Серёжа
На стройке был большой моей.
Гулял с друзьями он, похоже.
А нет его двенадцать дней.
На фото Клава посмотрела
Серьёзным взглядом чудо-глаз
И говорит: — А я б хотела
Вот с этим встретиться сейчас.
Водителя позвал: — Кто это?
— Владельца магазина сын.
Они проводят вместе лето,
Спортивный это магазин.
 
В машину сели, едут быстро.
Нашли и улицу, и дом,
Затем и самого Бориса.
Заметно, что испуган он.
А Клава, взяв за руку парня,
В сторонку отвела и там
Читала мысли: «Сад, пекарня,
Серёжке денег я не дам».
В глаза вдруг посмотрела строже,
Сказала: — Боря, мы сейчас
С тобой вдвоём пойдём к Серёже,
Он ждёт давно в пекарне нас.
Пошли. Вот бывшая пекарня.
Подвал, а в нём Сергей сидит.
На цепь тут посадили парня.
За что — молчит, не говорит.
Борис сказал всё, не скрывая:
— Серёжа деньги занимал,
В подпольном казино играя,
Их аккуратно проиграл.
А отдавать не собирался:
Чтоб долг отдать, оклад не тот.
А у отца просить боялся:
«За это он меня убьёт».
Долгов наделал очень много
Сергей по слабости своей
И нами был наказан строго:
Быть на цепи пятнадцать дней.
Отец обрадовался, плачет,
Но в то же время озлоблён.
Сергею в казино удачи
Желать не собирался он.
Сказал Борису: — Вы, балбесы,
Свою отстаивали честь,
Не думали, что у повесы
Отец и мать родные есть.
Я все долги отдам вам честно.
Сними с цепи, а цепь мне дай.
Повешу у него над креслом,
Напоминает всё пускай.

Подходит к Клаве, смотрит строго:
— Вы чудо, посланное нам,
Наверное, по воле бога.
А как всё удаётся вам?
— Да интуиция, наверно,
Обострена. Не знаю я.
А если честно, откровенно,
Сиё секрет и для меня.
Дал денег и просил учтиво
И впредь ему полезной быть.
Она всех ехавших просила
О ней поменьше говорить.
А дома деньги посчитала:
Да, заработала немало.
 
Прошло два дня, приехал Гриша:
— А я за вами, мы летим.
Не рада Вера новость слышать.
Здесь Коля, расстаётся с ним.
Звонит ему, всё рассказала,
Всё нужное с собой берёт.
Собрала чемоданчик Клава.
Обеих ждёт их самолёт.
Пилот, когда увидел Клаву,
Бортинженеру вдруг сказал:
— Могу кричать Валере браво.
Я б «Боинг» за такой послал.
Благополучно долетели,
Вдохнули торфа горький дым,
Не торопясь в машину сели,
Ну и маршрутом непростым
Они поехали туда,
Где обитают господа,
Где от богатства очень тесно,
А бедности нет вовсе места.

Красивый дом, забор, ворота.
Водитель сразу дал сигнал,
Ворота открывает кто-то,
К крыльцу машину подогнал.

Конечно, их встречала Катя.
Ухожена весьма, мила.
Особо времени не тратя,
Обеих крепко обняла.
А Клаву осмотрев пристрастно,
Сказала с юмором она:
— Да ты красивая ужасно,
Валера посчитал — умна.
Как будто просто говорила.
Но гордости была печать.
И снисходительность смутила
Немного Клаву. Промолчать,
Оставить без ответа просто
Решила. Поняла сама:
Успех финансового роста
Снижает уровень ума
У тех, кто смог обогатиться
Не силой умственной своей,
А просто тем, что смог прижиться
К тем, кто богаче и сильней.

Зашли, прошли. — Вот ваша спальня, —
Катюша в комнату ввела.
И, не спросив у них желанья,
По дому гордо повела,
Да, роскошь, все презрев пределы,
Легко бросается в глаза,
Ведь скромности и чувства меры
Не в моде нынче тормоза.
В гостиной сели, появилась
Мать Кати, отцвела уже.
Взглянув на Клаву, удивилась:
— Как вы красивы, надо же.
 
О свадьбе много говорили.
Затем, конечно, обо всём.
На ужин вскоре пригласили,
Поужинали вчетвером.
А после ужина Валера
Приехал, говорил: устал,
Но в сложной роли кавалера
Вполне успешно выступал.

А утром гостьи не скучали.
У ЗАГСа шум и суета,
Затем все в церковь, там венчали
Кузьму и Катю, им врата
Открыв к семейной райской жизни.
Потом был просто пир горой,
Шампанского летели брызги.
Да, тут довольны все собой…
Внимательно смотрела Клава
На всех — Валеру, мать, друзей.
В душе всем счастья пожелала,
Жить очень долго, но скромней.
Валера. Он сидел с ней рядом.
Собой дивилась: почему
Она в душе ему не рада?
Приглядывалась всё к нему.
В нём что-то важное искала,
На что-то нужен был ответ.
И, наконец, её ясно стало.
В нём сил больших душевных нет.
Она поникла. Это значит,
Им в жизни вместе не бывать,
Союз их будет неудачен.
Как дать ему об этом знать?
Он так внимателен, любезен,
С неё почти не сводит глаз.
Сказал: — Я буду вам полезен,
Уже слегка влюбился в вас.

А утром встретились в гостиной.
Он руку вдруг поцеловал.
Спросил: — Хотите быть любимой?
Смотрел в глаза, ответа ждал.
И Клаве ясно: он желает
Услышать, что решит она.
Корректно, просто намекает —
Определиться ты должна.
— Валера, милый, извините,
Я вам надежды не даю.
Пожалуйста, меня поймите,
Я жить хочу в другом раю
И чувствую душой при этом —
С другим каким-то человеком.
— Ну, если так, тогда прощайте.
Ушёл. Прислуга тут как тут.
— Идите вещи собирайте,
В аэропорт вас отвезут.
 
Выходят с Верой, ждёт машина.
Садятся, едут, и без слёз.
Водитель добрый был мужчина,
Во Внуково подруг довёз.

И там уж Веру осенило:
У Клавы паспорта ведь нет.
А это ясно говорило —
На самолёт не взять билет.
Ей Клава сразу предложила:
— Ведь Коля ждёт, лети сама.
Но Вера резко возразила:
— Я не сошла ещё с ума.
Тебя одну я здесь не брошу.
На поезд тоже нам не сесть.
Тут дальнобойщик бы хороший.
Здесь дедушка знакомый есть.
Был вскоре найден дед Василий.
Он Вере рад, ну как родной,
С ним по Москве поколесили,
Поехали к нему домой.
Там Вера честно объяснила,
У них проблемы, каковы,
И горячо его просила
Помочь уехать из Москвы.
Увидеть Клава Кремль хотела,
На Красной площади побыть.
— Такой, как ты, — сказала Вера, —
Без паспорта нельзя ходить.

Поели, дед Василий сразу
Отвёз их на большую базу.
С неё вывозят, между прочим,
Крепёж для разных строек в Сочи.
Сказал: — Сидите, ждите в «Ладе».
Ведь я обязан вас сейчас
К хорошему пристроить дяде.
А вон идет и сам Тарас.
Пошёл наперерез мужчине,
О чём-то долго говорил,
Затем подвёл его к машине
И дверцу заднюю открыл.
— Вот эта барышня гуляла
И, надо же, средь бела дня
Все документы потеряла.
Одна надежда на тебя.
— Я через полчаса отъеду.
За поворотом жди «КАМАЗ», —
Сказал он, повернувшись к деду.
Пусть купят минералку, квас.


                VI

Купили, ждут, он подъезжает,
Садятся, дал водитель газ
И в путь далёкий отправляет
Гружённый крепежом «КАМАЗ».

— Я Вера, Клава рядом с вами,
И мы психологи – врачи.
А лечим в основном словами.
От пьянства можем полечить.
— Меня вы только не лечите,
Пока к спиртному не горю.
— Да не о вас я, извините.
Так, о работе говорю.
Скажите, как к вам обращаться?
— Тарас Петрович Павлов я.
Придётся, коль с ГАИ общаться,
То ты племянница моя.
— Я Вера Юрьевна Серова,
А маму Ксенией зовут.
— Напомнить будь всегда готова,
Когда гаишники прижмут.
Вы, девочки, их не сердите.
Ещё меня для простоты
Всегда Петровичем зовите.
Я буду к каждой впредь на ты.
Ну а пока молчать давайте.
Вот наше первое ГАИ,
Сидите тихо, не болтайте…
Где документики мои?

Жезл поднят, и «КАМАЗ» сердито
Скрипит, скрежещет и гудит,
И дверца левая открыта.
Товарищ лейтенант стоит:
— А это что за две особы?
Вы вроде бы уже в летах...
На них ведь негде ставить пробы!
…Поймала Клава взгляд. В глазах
У лейтенанта свет разлился,
Потом он часто замигал,
Захлопнул дверцу, извинился
И очень браво честь отдал.

— Фу, пронесло, – водитель скажет.
Включает скорость, газ даёт,
А лейтенант стоит всё так же
И ждёт, когда «КАМАЗ» пройдёт.
Отъехали. — Что с ним случилось? —
Водитель очень удивлён.
На Клаву Вера покосилась:
— Чего-то испугался он.
 
Час ехали без приключений,
Но вот стоит патруль ГАИ,
На трассе ищет он мишени,
Чтоб выбивать из них рубли.
Вновь жезл, опять остановились,
И надо же, на этот раз
У дверцы двое появились
И ждут, кому водитель даст.
Прошло всего секунд пятнадцать,
Водитель в кошелёк полез,
Но те вдруг стали извиняться
И убежали прямо в лес.
— Чего же стражи бездорожья
Пугаются меня везде?
Ни на премьера не похож я,
Ни на министра МВД, —
Сказал себе водитель грустно,
С обидой даже в этот раз.
Включил сцепление искусно
И сразу же нажал на газ.

Вдруг тихо зашипел приёмник.
Кобзон «Мгновения» пропел.
Шансона трепетный поклонник
О жизни, о судьбе сипел.
На мыслях проскакал Газманов,
Хиль пароходы проводил,
Киркоров честно, без обмана
Её любил, любил, любил.
Затем Маэстро Пугачёва
Взглянуть просила на неё,
Любовь дарила Толкунова
Детишкам, слушавшим её.
Друзья Турецкого блеснули
В многоголосии своём,
И им в кабине подтянули
«Есть только миг» уже втроём.

Въезд в город, пост ГАИ. Конечно,
Подходит грозный капитан
И просит девушек сердечно
Сказать, каков их дерзкий план
И нет ли при себе взрывчатки,
А в чемоданчиках гранат.
Но вдруг пустился без оглядки
Бежать куда-то наугад.
Водитель снова ошарашен,
Вновь в зеркальце своё глядит,
А вдруг становится, он страшен,
С гаишником, коль говорит?

А старший лейтенант из будки
Куда-то сразу позвонил.
Через каких-то две минутки
ОМОН серьёзный подкатил.
«КАМАЗ» обнюхали собаки,
Бойцы проверили девчат.
Водитель документы, справки
Отдал, омоновцы молчат.
Поймали где-то капитана,
Хотели знать, зачем бежал,
Но он молчал, причём упрямо,
Стоял у будки и дрожал.
Вдруг дрожь прошла, он оживился,
Стал здраво мыслить, рассуждать
И сам ужасно удивился
Тому, что начал прочь бежать.

Отъехали. Кафе. На ужин
Остановились, сели. Вдруг
К ним подбегает с просьбой тут же
Немолодой кавказский друг.
— Прошу вас очень, помогите.
Красавицы, я это к вам.
Двух диверсанток обыщите,
Двойной шашлык троим, всем дам.

Пошли. Зашли за ним в подсобку,
А там две девушки сидят.
И возле каждой рядом сбоку
Мужчины южные стоят.
И девушки южанки тоже.
Взглянула Клава им в глаза.
А на мужчин взглянув построже,
Всем повелела выйти в зал.
Ну а девчонкам предложила,
Чтоб каждая сейчас на пол,
Что прячет, быстро положила.
Нашлись шнур, детонатор, тол.
Проверила. Да, всё достали.
И погрузились в глубь тоски.
Мужчин позвали и сказали:
Пускай готовят шашлыки.
А старший ей, шепнул с бравадой:
— Мой бывший друг решил мне мстить.
За что, вам это знать не надо.
Чем меньше тайн, тем легче жить.
 
В милицию мы заявляли.
Ну а они уже тогда
Сидели здесь и ожидали,
Кафе закрою я когда,
Ну а потом взорвали б тол,
И я бы гол был как сокол.
Но это в жизни пустяки.
Идите, ешьте шашлыки.

Поели. Сели. И могучий
«КАМАЗ» сердито загудел.
А чтоб дорогу видеть лучше,
Он зорко фарами глядел.
И встречные его боялись,
Все легковушки, чуя мощь,
Немного вправо прижимались.
А тут ещё закапал дождь.
— Устали, девочки, наверно?
Впервой такой нелёгкий путь.
Да, при такой погоде скверной
Полезно будет отдохнуть.

Вновь город и стоянка вскоре,
Мотор устал, затих, молчит,
Гостиница, и дама в холле
Дает от номера ключи:
Двухместный — девушкам. Водитель
Пошёл куда-то в свой — мужской.
Ведь всем им, сами рассудите,
Желанны тишина, покой.
Приятно после долгой тряски
Лечь в неподвижную кровать
Без всякой маминой подсказки,
Закрыть глаза и крепко спать.

Водитель разбудил их рано.
Позавтракали — и вперёд.
А из рассветного тумана
Дорога длинная встаёт.
Опять посты ГАИ на страже.
В трёх не было претензий к ним,
Не останавливали даже.
Повозмущались всё ж одним.
Там ненадолго задержали
И у водителя всерьёз
Все документы проверяли
И часть тех ящиков, что вёз.

В дороге говорили много
О жизни, людях, их правах.
Способствует тому дорога,
Чтоб лишь на совесть, а не страх,
Свободно, очень откровенно
Поговорить мог не спеша,
Осмысленно о сокровенном,
О том, по чем болит душа.

Ура! Приехали. Сердечно
Петровича благодарят.
Ему приятно, рад, конечно,
Тому, что выручил девчат.
За руль сел. Вера подскочила.
— То Клава, судя по всему,
Мозги гаишникам лечила.
Об этом только — никому.
Он посмотрел на Клаву, встретил
Серьёзный взгляд красивых глаз,
В улыбке доброту заметил,
Спокойно надавил на газ.
 
Ждала Петровна квартирантку.
Купалась Клава, а она
Стол накрывала. Спозаранку
Ведь пироги пекла сама.
Потом сидели, дружно ели
И друг на друга иногда
Не ясно, почему смотрели
Внимательней, не как всегда.

Петровне очень интересно
Узнать, как было там, в Москве.
И Клава, рассказав всё честно,
Немного предалась тоске.
Пошла легла. Сон почему-то
Не приходил. Ждала пока,
Невольно вспомнилось то утро
У ЗАГСа. Пышная толпа
При золоте и бриллиантах,
Парфюма аромат густой,
Все мнят себя давно в талантах,
Довольны жизнью и собой.
А за углом на остановке
Стоит с протянутой рукой
Старушка, и в её котомке
Все, что подарено страной.
Девчонок вспомнила, те ждали,
Когда машины подойдут.
Себя спокойно предлагали
Водителям на весь маршрут.
В Москве возводятся чертоги.
Их лишь богатые займут.
А развалюхи по дороге
Пришлось ей видеть, в них живут.
Похоже, здесь несправедливость
Законами закреплена.
Но раз сама сюда стремилась,
Тут научиться жить должна.
Ещё, наверно, помечтала б,
Но тут подкрался тихо сон:
— С дороги долгой ведь устала.
И запретил ей думать он.
 
Зашли к ней утром Вера, Коля,
Купаться звали, загорать.
— Сегодня буду я без моря,
Петровне нужно помогать.
День провозилась, а под вечер
Пошла на пляж, ведь он манит.
И там, от пляжа недалече,
Ей встретился один «джигит».
— Постой, красавица России,
Скажи ты очень честно мне,
Где девушки живут такие
Красивые? – На Колыме.
— Там север, холод не люблю я,
И на дорогу денег нет.
Тебя на юге здесь целуя,
Всей Колыме пошлю привет.
За плечи повернул направо.
Подставить, чтоб щеку к губам,
Но нос встречает локтем Клава,
А у него была кровь там.
Она закапала, конечно,
А он болел за честь свою.
Сказал ей честно и сердечно:
— Сейчас я сам тебя убью.
Ей посмотрел в глаза сердито,
Но вмиг расслабился, обмяк,
Убить, желание забыто.
И кровь из носа — так, пустяк...
А ей «джигита» жалко стало,
К скамейке быстро отвела
И, посадив, кровь вытирала,
Воды дала и поняла:
Кавказа гордый сын сейчас
Под градусом. Он пил не квас.
И фразу молвила одну лишь:
— Спиртное больше пить не будешь.

А вообще ей стыдно было.
Могла ведь проще всё решить.
Так нет, приёмчик применила.
— Мне нужно посерьёзней жить.
Здесь наций много, нравов тоже,
Традиций всех — хоть отбавляй,
Но мир в стране всего дороже.
Мирись и все их соблюдай.

Домой вернулась, рассказала,
Что с ней произошло сейчас.
Петровна лишь смеяться стала:
— У нас целуют, а у вас
Друг друга знают все секреты.
— Такой конфуз был исключён,
У всех защитные браслеты.
Вот на руке, на левой он, —
Сказала Клава. А Петровна:
— Ну, как с тобой мужчине жить?
Читаешь мысли ты свободно.
Тебе нельзя ведь изменить.
Он ни курить, ни пить не сможет
По повеленью твоему.
Хоть ты красавица, но всё же
Завидовать нельзя ему.
— Она права, — решила Клава. —
Со мной ведь трудно пребывать.
Чтоб мысли мужа не читала,
Придётся свой браслет отдать.
Но жаль, пока нет кандидата.
А ведь откладывать нельзя
На неизвестное когда-то.
Быть может, отказала зря
Валере, и причём так сразу.
А впрочем, нет, ведь в их кругах
Была б супругой для показа
Друзьям на пышных вечерах.


                VII

Опять лечила дочь заммэра.
Не замужем и деток нет.
Экономист, ну а карьера
Не удалась, а весь секрет
В том, что девчонкой обварила
Лицо. А Клаве жаль её.
Дурными зельями решила
Несчастье заглушать своё.
Была внимательней к ней, строже,
Но усомнилась, что поможет.
Внушала деликатно, тонко:
Пускай усыновит ребёнка —
С ребёнком радость в доме будет,
О зелье, может, позабудет.

Помочь сумела двум приезжим.
Любимых жёны привезли,
Лечила способом их прежним,
Внушила — выпить не смогли.
Один спросил: — Чтоб меньше ела,
Супруге можете внушить?
За год ужасно располнела,
А с полной некомфортно жить.
Но Клава сразу отказала.
На Ялмез от внушений ведь
Немало женщин пострадало
Из-за попыток так худеть.
Умерить аппетит внушали,
Иные ж есть переставали.

Всех, проводив на пляж помчалась.
Там Вера, Коля ждут её.
Конечно, сразу искупалась,
И тело солнышку своё
Преподнесла, пусть подрумянит.
Лежит, расслабилась сама.
Девичий голос слово тянет.
Да, заикается она.
И Клава встала, посмотрела:
В сторонке под одним грибком
Лет школьных девушка сидела
Со смуглым, крепким стариком
И в чём-то, видимо, старалась
Серьёзно убедить его.
Ну, а волнуясь, заикалась,
Смущалась сильно оттого.

И Клава подошла к ним, села.
Сказала просто: — Клава я.
Ну а тебя зовут как? – Стелла.
— Могу от заикания
Помочь избавиться. Ты хочешь?
Старик смог Клаву огорчить:
— Зачем ты голову морочишь?
Вам только б деньги получить.
— А мне платить совсем не надо.
Я если вылечу её,
То буду просто очень рада
И за себя, и за неё.
Сказала адрес Клава деду.
— Под вечер приходите с ней,
Со Стеллой проведу беседу,
И жить ей станет веселей.

Пришли. Старик, видать, поверил,
В беседке сел наедине
С надеждой. Клава плотно двери
Прикрыла быть, чтоб в тишине.
В глаза смотрела, убеждала,
Что заикаться не должна,
За ней та фразы повторяла.
Затем просила, чтоб сама
Придумывала, говорила,
Произносила чисто их.
Вначале трудновато было,
Затем прочесть решилась стих.
Смелей, увереннее стала,
С лица исчезли робость, грусть.
Она Есенина читала,
Не запинаясь, наизусть.
Вот он, счастливый миг удачи.
Ведь заиканий больше нет.
Расцеловала Клаву, плачет,
Пошла в беседку, там же дед.
Ну а старик, послушав Стеллу
И поняв — это всё всерьёз,
Последовал её примеру,
Не удержался сам от слёз.
И Клава вышла. Он, конечно,
С тем, прежним, дедом не сравним,
Благодарил её сердечно,
Сказал — подарок ей за ним.

А Клава Ялмез вспоминала,
Особенно период тот,
Когда детишек исцеляла
От заиканий целый год.
Ведь этому она училась,
И вот, благодаря судьбе,
Её способность пригодилась
Совсем случайно на Земле.

А утром встретились на пляже,
У Стеллы заиканий нет,
Немного о себе расскажет,
Доложит: ей шестнадцать лет.
Уйдёт, потом вернётся с дедом
Неспешно к Клаве подойдут,
Похоже, с очень важным делом,
Слова приятные найдут.
И оба Клаву поцелуют,
Поздравят со счастливым днём,
Вручат цепочку золотую
На память добрую вдвоём.

Ещё четыре дня к ней Стелла
Спешила подойти сама.
Наверно, показать хотела,
Как чисто говорит она.
На пятый появилась с братом.
Представился, зовут Кирилл.
Благодарил, за Стеллу рад он
И Клаве брошку подарил.
Красивый, стройный, атлетичный,
Серьёзный, видимо, не глуп.
Похоже, выдержан, тактичный,
Родился и учился тут.
Приехал в отпуск, но откуда —
Он почему-то не сказал.
Общались до тех пор, покуда
Дед их обоих не позвал.
Он в выражениях был точен,
Умело подбирал слова.
Но удивилась Клава очень,
Не спрашивал — а кто она?
И о себе сумел ни слова
За всю беседу не сказать.
А ведь она уже готова
Была о нём хоть что-то знать.
Спросила сразу Колю, Веру,
Кто он. Не узнают его.
Разговорить пыталась Стеллу,
Не получилось ничего.
Ей стало ясно, он, похоже,
Из тех, не говорят о ком.
Какой-нибудь военный, может,
С большими тайнами знаком.

Он утром подошёл к ней снова.
Сошлись, похоже, их пути.
Она по существу готова
С ним вместе время провести.
Поплавали вдвоём отлично,
Затем её он проводил,
О ней не спрашивал тактично
И о себе не говорил.
Она могла велеть Кириллу
Её мгновенно полюбить.
Но это ведь нечестно было б.
Естественно должно всё быть.

Так продолжалось две недели.
Шли с пляжа, спрашивает вдруг:
— Cкажите, Клава, вы б хотели,
Чтоб был у вас надёжный друг?
— Об этом ведь мечтает каждый.
— Согласен с вами, вы правы.
Хочу задать вопрос я важный.
Скажите честно мне, кто вы?
— Мне слышать это интересно...
Вопрос ваш на приказ похож,
Могу ответить прямо, честно:
Сейчас в России — просто бомж.
Кирилл повёл себя достойно.
Ей улыбнулся как всегда,
Сказал сердечно, но спокойно:
— Знай, Клава, ты моя судьба.
Прильнуть к нему она решилась,
Он нежно смог её обнять —
Их объяснение свершилось,
И чувства незачем скрывать.
 
— Надень, Кирилл, браслет мой этот.
Тебе быть без него нельзя.
Все тайны, все твои секреты
Узнать способна буду я.
Могу землянину свободно
Смотреть в глаза и повелеть
То выполнять беспрекословно,
Что пожелаю захотеть.
Браслет позволит защищаться
От сверхспособностей моих.
То, что поведала сейчас я,
Пусть будет тайной для других.

Кирилл надел браслет. – Ты, Клава,
Чем хочешь удивить меня?
И Клава, помолчав, сказала:
— Поверь, с другой планеты я.
Не россиянка, не землянка,
А просто инопланетянка.

Кирилл был поражён, и сильно.
Его высокий чистый лоб,
В один момент вспотел обильно,
По телу пробежал озноб.
Но он себя взял быстро в руки:
— Судьбой начертано нам так.
Полезен очень для науки
Наш будет межпланетный брак.
— Сходить в одно мне нужно место
Сегодня вечером одной,
А завтра, заявляю честно,
Мы не расстанемся с тобой.
 
А дома спецкостюм надела,
Поужинала не спеша,
Взяла спецключ, спокойно, смело
И к космолёту в ночь пошла,
Нашла его и кнопкой белой
Был теплошокер отключён.
Ей к космолёту можно смело
Идти, не будет горячо.
А красной кнопкой люк открыла,
Залезла, диктофон включив.
Чтоб там понятнее всё было,
Исполнила речитатив.
Программу на полёт обратный
Установила не спеша,
Закрыла люк и, троекратный
Сигнал услышав, отошла.

И космолёт её поднялся,
Напрягши силы все свои,
В ночное небо устремлялся,
Ялмез привет нёс от Земли.
Так Клава с прошлым распрощалась,
Отдав поклон всему ему,
Домой неспешно возвращалась,
Шла к будущему своему.

А утром вновь с Кириллом встреча.
Ходили кое-что купить.
И, чувствам светлым не переча,
Теперь решили вместе быть.
Петровне Клава позвонила:
— Поздравьте нас, сегодня днём
Снимаем номер мы с Кириллом
В гостинице, там поживём.
Петровне всё понятно стало,
Она торжественно сказала:
— Я вас обоих поздравляю,
Любви и счастья вам желаю.
 
Нашли на пляже Колю, Веру,
Им рассказали обо всём.
А те сказали: их примеру
Последовать и быть вдвоем
Они не могут, нужно Коле
Сесть завтра утром в самолёт.
На службе должен быть, ведь вскоре
Уходит в длительный поход.
А вот когда он возвратится,
Тогда им можно пожениться.

И утром Колю провожали.
Ну и под килем все всерьёз
Им много футов пожелали.
А Вера не сдержала слёз.

Прошло три дня. И тут, о боже,
Не думали, что выйдет так,
Вдруг оказалось, ЗАГС не может
Зарегистрировать их брак.
А без свидетельства о браке,
Без паспорта не сможет он
В обычном провести порядке
Её в закрытый гарнизон.
Пошли в милицию, конечно.
Конкретно — в паспортный отдел.
Их выслушали там сердечно,
Помочь никто им не сумел.
Весьма серьёзные препоны
Оказывают всем законы.

Со Стеллой, дедушкой Кирилла
На поезд скорый проходной
С Петровной Вера приходила
Их проводить порой ночной.
А через три дня там, где надо
У КПП фонарь горит,
А вправо, влево лишь ограда
Весьма колючая стоит.
Звонок. И вот сержант выходит
В проход, Кирилл дал документ,
Сержант проверил и отходит,
Солдат открыл проход в момент.
А Клава взгляд встречает взглядом:
— Товарищ, я его жена.
Мне в туалет быстрее надо.
Он отдал честь, прошла она.


               VIII

А вот их и отец встречает.
— Невестку принимай в наш дом!
Звать можно Клавой, величают
Все Клавдия Петровна Гром
Пока что, ну а после ЗАГСа
Возьмет фамилию мою.
Отец: — Кирилл, мне тут не ясно,
Я откровенно говорю:
Сюда без нужных документов
Не вхожа ни одна душа.
Кирилл: — Она без инцидентов
Сама в наш городок вошла.
Ты не волнуйся, папа, Клава
Вполне надёжный человек.
На многое дано ей право
Здесь, на Земле, в наш смутный век.
Отец смолчал, не возмутился,
Представился, сказал, что рад,
В душе, похоже, не смирился,
Считал, Кирюша виноват.

Ей быть, как дома предлагают,
Живут вдвоём, мать в мир иной
Ушла от них, одни скучают.
Ведь Стеллу дедушка весной
Забрал к себе, там климат лучше,
Все кашли, может быть, пройдут,
И рядом с домом их, к тому же,
Её любимый институт.
Сергей Петрович был строитель,
Он подполковник, отставник,
Здесь строек был руководитель
И к трудностям давно привык.

А утром сразу к генералу
Кирилл пошёл, всё рассказал.
Тот выслушал и капитану
Жену представить приказал.
И через час с Кириллом Клава
Вошла в просторный кабинет,
Спокойно «здравствуйте» сказала,
Услышав «добрый день» в ответ
И приглашение садиться.
Присела, ждёт, что скажет он.
Сейчас должна судьба решиться
Её, нарушившей закон.

А он сказал: — Сейчас не знаю
Что делать. Это нам урок.
Ну а пока я запрещаю
Вам покидать наш городок.
Вы поняли? – Ну да, конечно,
Из городка не выйду я.
— Ну а теперь уже сердечно
Поговорим мы как друзья.
Скажите, как сюда попали
На Землю, слышать буду рад.
— Да космолёт простой мне дали.
— Где он? – Уже летит назад.
— А это как? – В авторежиме.
— Да, вы шагнули далеко.
Чего же нам не предложили
Его? – А это не легко.
Чужой к нему, коль прикоснётся,
Он сам немедленно взорвётся.
— А вы? – А у меня есть чип.
Меня он сразу отличит.
 
— Вы, за каким примчались счастьем?
— Хочу быть матерью я здесь.
— А там? — А там по этой части
Ограничений много есть.
— Профессия, у вас какая?
— Врач-психиатр и к тому ж,
Людьми отчасти управляя,
Ещё кой для чего гожусь.
— Да, это очень интересно.
Как дома будьте здесь у нас.
Себя ведите скромно, честно,
Найдём работу мы для вас.
Что ж, до свидания, идите.
А вы, товарищ капитан,
Такое чудо берегите.
Считайте, что приказ вам дан.

Пришли домой, Кирилл о встрече
Отцу поведал всё в момент.
Тот был доволен, пусть полечит,
Ей здесь найдётся контингент.
Двенадцать пьющих полечила,
От жён по таксе получила.

Брак не оформил ЗАГС, конечно,
Но свадьба скромная была.
Пришел и генерал, сердечно
Желал им счастья и добра.
А через день открыл секреты
Кирилл ей службы непростой:
У баллистической ракеты
Сидит за пультом под землёй.
Сказала Клава: — Ну и что же,
Дежурь, ваш мир устроен так.
Сидеть сейчас там кто-то должен,
Причём разумный, не дурак.

Уехал он, одна скучает.
По сотовому связи нет.
Но вот посыльный прибывает:
— Желает видеть вас начмед.
Пошла за ним, и он доставил
Её к начмеду в кабинет,
А тот очки в неё направил
И вдруг спросил:— Вам сколько лет?
Она здоровается сразу.
Смутившись, он ответил ей,
И Клава произносит фразу:
— Мне двадцать два, без сотни дней.
В халате женщина заходит.
Он обратился к ней, крича:
— Вот эта барышня возводит
Себя зачем-то во врача.
Вам двадцать два неполных года,
И вы уже врач-психиатр.
Ведь чудеса такого рода
Представить не посмеет театр.
Ты обманула генерала,
Скажи, зачем и почему
За психиатра выдавала
Себя и наврала ему?
«Коль он на «ты», то значит нервы
Серьёзно начали сдавать.
Он не последний и не первый».
Взглянув в глаза, велела спать.
Послушно встал, пошёл к дивану,
Улёгся, голову обнял,
Всего через минуту гамму
Прилично храпом исполнял.
 
А Клава, уходя, сказала:
— Разбудите через часок.
В халате женщина не знала
Что делать, тёрла свой висок.
Затем она уселась в кресло,
Врач-терапевт была женой
Начмеда, и достойно, честно
Час берегла его покой.
Потом спокойно разбудила.
Он сразу: — Почему я спал?
— Тебя девчонка уложила
За то, что на неё орал.
— Выходит, что красотка эта
Велела посмотреть мне сны.
Я благодарен ей за это,
Ведь ей, плутовке нет цены.
Вчера вдруг вызвал генерал
И очень ясно приказал
Узнать на что она способна.
Самореклама нынче модна.
 
А через день вновь приглашает,
Волнуясь очень, говорит:
— Солдат один лежит, страдает.
Болит живот — аппендицит.
На операцию не хочет,
Уколы делать не даёт,
Аппендикс воспалён, и очень.
Не удалить – глядишь, прорвёт.
Коль можете, то помогите.
Мы не смогли подход найти.
Поговорите, убедите.
Ведь нужно же его спасти.
Религия его считает,
Её каноны он блюдёт,
Живот вскрывать не подобает.
Молись — и боль сама пройдёт.
Всё это, говорит, от сглазу.
Он молится, а толку нет.
Ложится и с молитвой сразу
Под голову кладёт конверт.

Зашла к нему в палату Клава.
Бедняга, скорчившись сидит.
Поймала взгляд, затем лукаво
С ней рядышком идти велит.
Дошли до операционной,
Зашли, послушно лёг на стол,
Затем уснул вполне законно
И быстро получил укол.
Что нужно делала бригада
Врачей, сестёр — им не впервой.
А Клава за солдата рада,
Довольна, ясно, и собой.
Все медики, больные тоже
Не понимали в чём секрет,
Ведь на гипноз всё не похоже,
Иных же объяснений нет.

Проходит месяц, и супругу
Шепнула Клава, вдруг шутя:
— Есть и ходить побольше буду,
У нас пополнится семья.
Он рад, она же осторожно:
— Ты знаешь, скороспелка я,
Через полгода к нам, возможно,
Мальчишек сразу пятерня
Прибавится, а может, трое
Появится в семье за раз.
Ведь я создание такое.
Наука сотворила нас
И скороспелками назвала.
Ведь дети — смысл жизни всей.
Всю пору взрослую мечтала
Иметь пять-шесть своих детей.
Кирилл задумался серьёзно:
— А как семью я прокормлю?
Материально будет сложно,
Ну а мальчишек я люблю.
 
Всё Клава делала, как пишут.
Серьёзной музыки часок,
Затем поёт, ребята слышат
Любимой мамы голосок.
Ходила, ела Клава много,
Мальчишек нужно ведь питать.
Диету соблюдала строго,
О них заботилась как мать.
Сергей Петрович все заботы
По дому принял на себя,
Но не уволился с работы —
Сейчас терять доход нельзя.

Прошло три месяца, и Клава
Сходила к нужным докторам.
Там некоторым плохо стало
Среди врачей и даже дам,
Тех, что приёма ожидали
И по секрету вдруг узнали,
Что в Клаве не как у людей —
В ней пять нормальных сыновей.
На сохранение желала
Главврач гражданку положить,
Но Клава резко возражала:
— Мы все активно любим жить.
А о себе скрывая правду,
Она всем, в клинике кто был,
Естественно дала команду,
Чтоб каждый всё о ней забыл.


                IX

Но всё-таки, пора настала,
Приходит Клава к главврачу.
Ей убедительно сказала:
— Увидеть сыновей хочу.
— Три месяца ещё до встречи
Положено вам с ними быть.
Сейчас не может быть и речи,
Чтоб вас от них освободить.
Но Клава ей сказала лично:
— Я скороспелка, через шесть
Всего лишь месяцев отлично
Увидеть их имею честь.
Главврач подумала: — О боже,
На душу грех не стану брать.
— Ну, хорошо, мы вас положим.
У нас полезно отдыхать.
 
И час пришёл. Врачи готовы.
Пять сыновей явились в свет.
Все небольшие, но здоровы,
К ним у врачей претензий нет.
И мама выглядит прекрасно,
Ей даже помощь не нужна.
И стало очень быстро ясно:
Прокормит всех она сама.

А в городке-то, что творится…
Кирилл с отцом букеты роз
И массу вкусного в больницу
Несут. Начальники всерьёз
Задумались, как поощрить им
Мать и отца. А женсовет
В такой для Клавы день великий
Послал ей пламенный привет,
Решил, чтоб гордый гарнизон
Собрал ей целый миллион.

В то отделение больницы,
Где мамы и для них куда
Всех малышей приносят птицы,
Пап не пускают никогда,
Кириллу все же разрешили.
Вот Клава, мать уже она.
Отцу в реальном нашем мире
Представить сыновей должна.
Зашли. Похожи друг на друга,
Спокойно спят, а не кричат.
Вдруг чувство странного испуга
Возникло. — Как их отличать? —
Спросил у Клавы. – Я помечу,
На Ялмез так закон велит.
— Ну что ж, тогда я не перечу, —
Кирилл спокойно говорит.

Проходят быстро две недели.
Шум стих, и наступил покой.
Главврач и зам, обдумав, сели
В Москву писать доклад большой.

Вот он готов. И, случай редкий,
Главврач секретит весь его,
Чтоб иностранные разведки
Не разузнали ничего.
Москва доклад тот получает.
Министр, прочитав, сама
Немедленно лететь решает,
Надежд несбыточных полна.
И через сутки прилетела,
У Клавы через час была
И поздравление премьера
Прочла и Клаве отдала.
Здоровья, счастья пожелала
Найлучшей из всех наших мам,
Зашла к младенцам — и упала,
Нехорошо ей стало там.
И не в её здоровье дело.
Жизнь приготовила своё.
Младенцев пятеро сидело,
Смотрело молча на неё.
Ей помогли врачи подняться
И объяснили, что они
Уже смогли наудивляться
Тому, что было в эти дни.
Ведь этих первенцев носила
Всего шесть месяцев она.
Не только лишь стройна, красива,
Но не по-нашему умна.
Людей свободно подчиняет
Одним лишь взглядом синих глаз,
И те послушно выполняют
Потом любой её приказ.
Отучивает пить спиртное
Легко, всего в один момент.
И наших добровольцев двое
Прошли такой эксперимент.
А сыновья, наверно, в маму.
Ишь, как внимательно глядят!
Сидят и ползают помалу,
А вскоре и заговорят.
Зашли в палату к ней недавно.
Спала, заговорила вдруг.
И непонятно, и забавно.
Проснулась — на лице испуг.
А, успокоившись, спросила,
Так, вроде бы полушутя:
— О чём я с вами говорила
Сейчас? Совсем забыла я.
— Не говорили вы, а спали.
— Фу, значит, показалось мне.
Ах, в вазе розы как увяли,
Вода осталась лишь на дне.
- Мы эти розы убирали,
Ну и от страха все дрожали.
 
Министр зама генерала
(Её на улице ждал он)
Спросила: — Кто такая Клава?
Зам был, конечно, удивлён.
— Не знаю. Генералу точно
Известно кое-что о ней.
Он в отпуске. Коль нужно срочно,
Пусть муж вам о жене своей
Расскажет то, что знать хотите.
Идёмте, дома он сейчас.
Пришли. — Вы сами заходите,
На улице ждать буду вас.
 
Кирилл, встречал её радушно.
Министров-женщин уважал.
Догадывался, что ей нужно,
Тактично всё ж, что спросит, ждал.
— Жена, какой страны гражданка?
Надеюсь, это не секрет?
— Супруга — инопланетянка, —
Был сногсшибательный ответ.
Министр, конечно, не упала,
Сидела на диване но,
Зато усиленно моргала
И удивлялась заодно.
— А как её с другой планеты
Доставить вы смогли сюда?
Премьер ещё в секреты эти
Не посвящал нас никогда.
— Не доставлял, в том-то и дело.
Я не был в космосе ни дня.
Она сама к нам прилетела,
Чтоб выйти замуж за меня.
Министр, достав очки, надела,
Серьёзно на Кирилла в них
Уже как женщина смотрела.
Что за особенный жених?
— А что, у них там учат русский?
Я у неё сейчас была.
— За десять дней, но при нагрузке
Здесь выучить его смогла.
— Да, мозг её силён, похоже.
Ко мне б супругу в аппарат,
И сам премьер, наверно, тоже
Такому чуду был бы рад.
Но сыновья… Вас поздравляю
Я с пополнением таким,
Здоровья, счастья всем желаю.
А с Клавой всё ж поговорим.
Они в развитии намного
Опередили мир земной.
Возможно, и по воле бога.
Вот нам бы опыт их большой.
 
Министр ушла, Кирилла Клава
Ждет, выбрать должен вместе с ней
(Родителям дано лишь право),
Все пять имён для сыновей.

Пришёл, недолго обсуждали.
Все имена легко дались,
И сыновей они назвали:
Иван, Семён, Руслан, Дил, Грис..
Три имени земных, два с Ялмез
Определили для ребят.
За два, что с Ялмез, не боялись
За то, что в ЗАГСе возразят.

Прошло два дня, и на двух «Ладах»
Кирилл семейство забирал,
А провожал его как надо
Ну, весь больничный персонал.
Выходит Клава первой самой,
Четыре медсестры за ней
Несут вслед за счастливой мамой
Её прекрасных сыновей.
Торжественно в машины сели,
Нажали газ отец и дед,
А провожавшие смотрели
И аплодировали вслед.
Приехали, соседка в няни
Пришла проситься, рады ей.
Мать бедная скучает днями,
С дежурства ждет двух сыновей.
Их, близнецов, все понимают,
А потому не разлучают.

И вот приехавшие братья
В кроватках личных разлеглись,
А в доме место и для счастья
Нашлось, в нем закипела жизнь.

Свидетельства сынишкам дали.
Кирилла пишет ЗАГС отцом,
А в мамы чётко записали
Им Клавдию Петровну Гром.
Фамилия отца Уралов.
И Клава Гром горда своей.
Двойной поэтому и стала
Уралов-Гром у сыновей.

Нормально жили, как другие.
Вдруг прилетел учёный муж,
Он выяснять хотел, какие
Способности для наших нужд
Сейчас имеются у Клавы,
Она сумеет вклад, какой
Внести и в мощь родной державы,
И в то, чтоб в ней царил покой.
Кирилл был на дежурстве, Клаву
Учёный начал донимать
Вопросами, сулил ей славу,
Научит, коль повелевать
Его так, как сама умеет
Людьми, животными она.
В России ведь детей имеет
И за неё болеть должна.

Два дня она его терпела,
Поменьше стало молока.
Одумалась и всё ж велела
Убраться прочь из городка.
На КПП он был задержан.
Впускал начштаба, генерал
Был на полковника рассержен,
Когда об этом всём узнал.
И ставит он вопрос ребром:
В наш городок к гражданке Гром
Чужих, без ведома его
Не пропускать впредь никого.

                X

Прошло три месяца, и снова
Кириллу Клава говорит:
— Через четыре я готова
Вновь сыновей тебе дарить.
Кирилла пот прошиб, конечно,
Но нервы он в кулак собрал
И очень радостно, сердечно:
«Спасибо, милая», — сказал.
Пошла провериться в больницу.
Пришла и говорит любя:
— Кирилл, ты можешь мной гордиться —
Теперь четыре у меня!
Ну а Кириллу скучно стало.
Как дальше жить ему, служить?
На всех ведь денег будет мало,
Без госдотаций не прожить.
 
Прошло четыре, и свершилось.
Он сыновьям, конечно, рад.
И главный врач уже трудилась,
В Москву готовила доклад.
Когда же выписалась Клава,
Кирилл её с детьми увёз.
Министр тот доклад читала,
О важном думала всерьёз.

Кому положено, сердечно
Поздравили, а женсовет
Вручил не миллион, конечно,
Но хватит им на пару лет.
Хотя полгода собирали,
До миллиона не добрали.

На помощь няню им прислали —
Сам генерал команду дал.
От тесноты уже страдали,
Размер квартиры явно мал.
Соседнюю решили срочно
Освободить и им отдать.
Кончалось лето, как нарочно.
Нельзя ремонт в ней затевать.
Все взрослые переселились.
Детей не бросили одних.
Там неотлучно находились
Одна из нянь и мама их.

Ну а в Москве премьер с министром,
Детально обсудив вопрос,
Решили с Клавой честно, быстро
Поговорить, причём всерьёз.
Договорились, полетели.
Встречал их лично генерал.
Они рекламы не хотели,
И он её не создавал.

Кирилла вмиг с дежурства сняли,
На вертолёте в городок
Доставили и пожелали
Уладить всё в короткий срок.
В соседней приняли квартире
Кирилл и Клава двух гостей.
За чаем, все часа четыре
Шёл разговор, и без страстей.
Но прежде их премьер поздравил,
Сказал обоим комплимент,
Ну а затем шутя добавил:
— Так бы сказал и Президент.
Спросил: — Вы подчинять способны
Животных разных и людей?
— Тогда, когда они спокойны.
Всех, кроме маленьких детей.
— Прочтёте мысли человека?
— Коль прикасаюсь к телу, да.
— Скажите честно, трудно это?
— Ужасно трудно иногда.
— От пьянства лечите? – Конечно,
Запрет закладываю в мозг,
И не на время, а навечно
Спиртное, чтоб глотать не мог.
— Ну, а предсказывать способны?
— Анализ прошлого даёт,
От предрассудков, коль свободны,
Возможность заглянуть вперёд.
— Вы долгожители, наверно?
— Да, вы правы, не то, что тут.
У нас на Ялмез все примерно
Лет двести минимум живут.
Смущённый, видимо, ответом,
На Клаву посмотрел Кирилл.
«Я, почему не знал об этом?» —
Его взгляд Клаве говорил.
— А сверхспособности все ваши
Чем вызваны, как объяснить?
— Жизнь на планете Ялмез старше.
Там стали раньше думать, жить.
Ведь мозга только семь процентов
Задействовано у землян,
А вот пока беспрецедентно —
Все шестьдесят у ялмезян.
— А как живут на Ялмез люди?
— Да, в общем так, как жить хотят.
Все учатся, взрослеют, любят,
А вот богатства не копят.
Девиз всех ялмезян известен:
Трудись и радуйся тому,
Что ты свободен, обеспечен
И не мешаешь никому.
— Теперь о детях. Их мозг тоже
Так будет развит, как и ваш?
— Да, ведь иначе быть не может.
То, что имеешь, то отдашь.
У нас в четыре года — в школу,
А в десять – в университет,
Коль хочешь. Там отбор по полу.
И женщин в металлургах нет,
В подземном транспорте, на флоте,
С почтовой сумкой на плече,
На вредной, на любой работе,
Нет их на стройках вообще.
— А что, у вас там письма пишут?
– Нет, но традиции живут.
Письмо отправить повод ищут,
На праздники открытки шлют.
А наш четырнадцатилетний —
Нормальный, взрослый человек.
Но в жизни будет он приметный
Тем, что привычек вредных нет.
— Мозг разрешит вам дело злое,
Заставит преступить закон?
— Исключено у нас такое,
Самоконтроль имеет он.
А если говорить конкретно,
Коль можем мы повелевать,
То все опасного субъекта
Способны нейтрализовать.
Мне двести лет жить, говорила.
Землянин сотню лет живёт.
Мой мозг решит сам, в мозг Кирилла
Программу новую введёт.
А смысл, в программе той простой,
Уйдем мы вместе в мир иной.
— Ну, вы чудес наговорили!
Гордитесь миссией своей,
Тем, что супругу подарили
Уже так много сыновей?
— Горжусь, и не один десяток
Могу в наш род добавить с ним.
— А девочек? – Скороспельчанок?
Смогу дарить, коль захотим.
— Страна огромная Россия,
Нам люди умные нужны,
А не какой-нибудь мессия.
Осознаёте, как важны
Для государства ваши дети,
Когда в жизнь взрослую войдут?
Они, возможно, на планете
Порядок должный наведут.
У нас желания простые,
Мы обеспечиваем вас.
Министр: — На деток для России
Мы вам оформим госзаказ.
Смутились и Кирилл, и Клава.
Они подумали о том,
Пойдёт о них какая слава
В России и за рубежом.
— Нам госзаказ совсем не нужен, —
Сказал Кирилл (решил всё сам). —
Раз надо, Родине послужим.
Вы просто помогите нам.
Кирилла Клава поддержала,
Но пояснила: — На Ялмез
Я возле моря проживала,
А рядом был прекрасный лес.
И так живут все ялмезяне.
Поэтому прошу: пусть тут
Моим всем детям и мне, маме,
Возможность жить так создадут.
О привилегиях не спорю,
Мой организм приучен к морю.
 
Премьер сказал: — Всё будет вам.
Вернусь в Москву — команду дам.
— Команду дать легко в России,
Труднее выполнить её, —
Хоть Клаву вовсе не просили,
Сказала мнение своё.
Премьер немножечко смутился,
Заметно было по глазам.
Но убедить поторопился:
— Исполнят как, проверю сам.
Договорились, я считаю.
Дней десять максимум пройдёт.
И я серьёзно обещаю —
Пришлю людей и самолёт.
Кирилл спросил: — А как же служба?
При детях быть должны вдвоём.
Премьер: — Всё сделаем, что нужно,
Работу вам и там найдём.
А Клава вдруг опять с вопросом:
— Мы дарим умных вам детей.
А будут пользоваться спросом
Они в России этих дней?
Коль власть возьмут законно, строго,
Россия может расцвести,
Но ведь чиновников так много.
Их прежде смогут извести.
Премьер задумался серьёзно
И вымолвил не торопясь:
— Да, на планете с этим сложно,
Стремятся все попасть во власть.
Дорогу, чтоб открыть умам,
Закон придумать нужно нам.
 
Как будто всё обговорили.
Собрались гости в дальний путь,
Но всё ж у Клавы попросили
На сыновей её взглянуть.
Зашли, один сидел и гукал,
Замолк, уставился на них.
Премьер вздохнул, видать, подумал:
— Эх, мне бы парочку таких.
К двум дочерям, двух сыновей,
Жизнь сразу стала б веселей.

Ещё четыре брата сели,
Глядят, не отрывая глаз.
Загукали, сказать хотели:
«Премьера видим в первый раз».
А гости им поулыбались,
Премьер перекрестил ребят.
Уйти потише постарались,
Четыре младших брата спят.

Ушли, на улице их встретить
Был генерал уже готов
Да из домов соседних дети
Почти всех школьных возрастов.
Вся эта детвора хотела
Взглянуть поближе на премьера.
Он поприветствовал ребят,
И этому был каждый рад.

Спокойно восемь дней проходят,
Но прилетает самолёт,
Врач, медсестра с него приходят,
А утром предстоит отлёт.
Они готовы, документы
Кирилл успел оформить в срок.
И утром под аплодисменты
Покинули свой городок.
Летели, с временем не споря,
Садятся, встретили, везут.
Солидный дом, а рядом море.
Сказали: «Будете жить тут».

Заходят в дом. В большой прихожей
Стоят стол, тумбочка, диван.
И парень, на борца похожий,
Их ждёт: — Охрана я, Иван.

Встречавшей же солидной дамой
Им было сказано потом:
— Под круглосуточной охраной
Ваш будет находиться дом.
Устроились, а помогали
Две женщины не пожилых.
Они мальчишек и купали,
И спать укладывали их.
При них дежурили, конечно,
Их забавляли, как могли.
Причём всё делали сердечно,
От бед случайных берегли.

Приехал мэр и всё проверил,
Полюбовался детворой,
Сказал, смеясь: — А я не верил
В то, что у вас отряд такой.
Ну, молодцы, дерзайте дальше.
Проблемы будут — мне звонить.
Дал телефон им свой домашний
И пожелал счастливо жить.
 
Кириллу вскоре место службы
Нашли. Назначен быстро был.
И знания, и опыт нужный
Имел, служил и не тужил.

Однажды репортёр весёлый
Его встречает у ворот.
— Приветствую вас, новосёлы!
Вопросы сразу задаёт:
— За что особнячок вам дали?
Зачем его смотрел премьер?
Своих детей вы сосчитали?
Давно уже миллионер?
В какой стране нашли супругу?
Сумели как уговорить?
Премьеру, просто ну как другу,
Хотите сына подарить?
Спокойно обошёл мужчину
Кирилл, ему не отвечал,
Но тот, садясь в свою машину,
Упрямо что-то вслед кричал.

Прошло два дня, и трое ждали
С утра Кирилла у ворот.
И все, конечно, знать желали,
Где столько он детей берёт.
Идти мешают на работу,
Но он молчит, не говорит.
И Клава, проявив заботу,
Легко им вынесла вердикт.
К ним подошла: — В глаза смотрите.
Сказала: — Больше никогда
Сюда, друзья, не приходите.
Здесь впредь вас будет ждать беда.
Ушли, пугливо озираясь,
И лишь от берега вдали
На лицах появилась радость.
Где были, вспомнить не смогли.

Две барышни пытались Клаву
Снять для ТВ, чтоб дать в эфир.
«Ведь это принесёт вам славу
На всю Россию и весь мир».
Но вдруг обоим грустно стало,
Снимать желание пропало.

                XI

Ребята подрастали быстро,
Пять старших говорить могли.
Смущало всех их любопытство.
Озорников все берегли.

Весьма ответственно и сложно
Вопрос серьёзный был решён.
Ребятам старшим осторожно
Две первых буквы их имён
Всем накололи на запястье.
Теперь их можно различать,
Родителям большое счастье
По именам всех называть.
А вообще-то случай странный,
Различий не было, примет.
И братья стали безымянны.
Теперь такой проблемы нет.
Им рубашонки мама, няни
По буквам станут надевать
Всем пятерым, с их именами,
И те начнут к ним привыкать.

Вот Вера, Коля приглашают:
«На свадьбе видеть вас хотим».
Они детей не оставляют,
И те пожаловали к ним.
Вначале был испуг: — Так много!
Ведь это ж подвиг! И какой!
И Вера заявила строго:
— Я не способна на такой...
— Конечно, нет, — сказала Клава, —
Я скороспелка ведь, учти.
Девятерых мне, Вера, мало,
Могу раз десять по пяти.
А Вера сразу онемела
И на диван поспешно села.

Накрыли стол и говорили
О жизни, счастье и судьбе.
О детях вспомнить не забыли,
Ну и немного о себе.
А Вера: — Нужно научиться
В Гаджиево не замерзать,
Когда подлодка отлучится,
То терпеливо Колю ждать.
А утром Вера восхищённо
Рассматривала малышей,
Затем пятёрка не смущённо
Ходила в доме вслед за ней.
Но Коля им не угодил,
Он в очень тёмной форме был.

Два дня от свадьбы отдыхали,
В аэропорт отвёз Кирилл
И там друзей на север дальний,
Желая счастья, проводил.

Весна пришла в Причерноморье,
И всё, почувствовав тепло,
Проснулось, оживилось вскоре,
А кое-что и зацвело.
И море ласковее стало,
Хмурь зимняя с него сошла.
Оно как будто убеждало:
У моря тоже есть душа.
А по дворам сирень прелестно
Распространяла аромат,
В душе приятным чувствам тесно,
Весне пришедшей каждый рад.

Ребята во дворе играют.
У них площадка там своя,
Из-за забора наблюдают
За ними хитрые друзья.
Два молодых корреспондента
С видеоношей всей своей
Ждут подходящего момента,
Чтоб снять и маму, и детей.
И Клава — к ним: — Вы не скучайте,
Вам нечего ведь делать тут.
Послушайте, кричат как чайки,
Они ведь это вас зовут.
Те засмеялись: — Снять хотим мы.
— Оставьте нас, я вас прошу.
— Но мы ведь непоколебимы.
— Я вас серьёзно накажу.
— Ну что ж, наказывайте смело,
Готов я кару понести.
Поймала взгляд и повелела
От моря чайку принести.
Пошёл, подпрыгивал, старался,
Он чайку ведь поймать хотел.
Второй вначале удивлялся,
Но позже с ужасом смотрел.
А Клава крикнула: — Поймали!
Несите мне её сюда.
Принёс. — Спасибо, что отдали.
Свободны оба, господа.
Второй хватает птицелова
За локоть, тащит за собой.
Тот понял всё. – Как бестолково
Повёл себя я с мамой той.
Предупреждали не напрасно:
С ней сориться весьма опасно.

Вот за весной подкралось лето,
И солнце расхрабрилось, жжёт.
Теплом всё пышет, всё согрето,
А море всех в объятья ждёт.
Для пятерых, тех, что постарше,
Бассейн налит морской водой.
Им жизнь казаться стала краше,
Довольны ею и собой.

Прекрасна жизнь, хотя не вечна.
Но возмущает то людей,
Что время жёстко, бессердечно
Нас, добрых, подгоняет в ней.
У высших сил оно на службе,
Ему живой мир подчинён.
Хотя с ним Клава вроде в дружбе,
Но мнение его — закон.
Оно сказало Клаве строго:
Иди в больницу поскорей,
Ведь там тебе подарят скоро
Пять аистов пять дочерей.

Пошла, а что ей оставалось.
И чудо сотворилось вдруг.
Она чуть-чуть поволновалась,
А персонал имел испуг.
У главврача он был серьёзный:
Подумалось, несчастной, ей,
Что аисты той ночкой поздней
Похитили чужих детей.
Пошла, проверила. И что же?
На сердце сразу отлегло.
Они на маму все похожи
И друг на друга заодно.

Главврач докладывает мэру.
Мэр — губернатору, а тот
На следующий день премьеру
Всю информацию даёт.
А он к себе зовёт министра
И заявляет: — Я, премьер,
Доволен очень тем, что быстро
Растёт сверхумный наш резерв.

А Клава вновь в прекрасной форме.
И дочери все ей под стать.
Она сама их сытно кормит,
В палате незачем скучать.
На двух машинах, со знакомым
Кирилл всех перевёз домой.
И с чувством гордости законным
Отец сказал: — Кирилл – герой!
Со Стеллой дедушка приехал
Он правнуков увидеть рад.
Увидел — стало не до смеха.
— У вас же тут деткомбинат! —
Сказал он Клаве при Кирилле:
— Производительность труда
Найвысшая, наверно, в мире.
Трудитесь доблестно всегда!
Побыв неделю, уезжали.
«Уж слишком шумно тут у вас».
Но, не стесняясь, пожелали
Пойти на подвиг много раз.
 
Приехал мэр, букет огромный,
Подарки разные привёз.
Как человек обычный, скромный,
Не удержался и от слёз,
Кирилла, Клаву поздравляя.
А тут и губернатор к ним
Казачьего большого края
Сам с поздравлением своим,
Ну и с подарками, конечно.
Без них ведь стыдно приезжать.
И очень искренне, сердечно
Он пожелал им: — Так держать!

Держали так и не стыдились
Премьера выполнять заказ.
Опять девчонки появились,
Но четверо на этот раз.
Здоровы все. Забрал их, Клаву,
Привёз торжественно домой.
Их дружный коллектив по праву
Прирос вновь нянечкой одной.
Им поздравления, подарки,
Игрушки из страны чудес.
Но самый нужный, самый яркий —
Микроавтобус «Мерседес».
На кухне заправляла лихо
Теперь Тамара-повариха.

               
                XII

Приехал мэр. Ходил с ним рядом
Обыкновенный гражданин.
Окинул двор серьёзным взглядом,
А в дом затем зашёл один.
И сразу детские хоромы
Он вместе с Клавой осмотрел
И вдруг спросил: — А вы знакомы
С министром иностранных дел?
Она сказала: — Незнакома.
— Подъедет он в начале дня
К вам завтра в гости, будьте дома.
Я не представился. Нельзя.

Он в девять тридцать приезжает.
Букет, подарок. — Есть вопрос.
И Клава вмиг соображает,
Что сам вопрос не будет прост.
— Есть человек, а звука нет — тишь.
Вот вы способны угадать
По выражению лица лишь,
Когда пытается он врать?
— Попробовать, наверно, можно.
Кассета ставится, экран
Мужчина занял осторожно.
Похоже, что не горлопан.
По мимике уже заметно,
Всё говорится не спеша,
Нормально думает, конкретно,
Пока что срывов не нашла.
Но вот он вдруг насторожился,
Глаза немного опустил,
Подумал, что сказать, решился
И чуть быстрей заговорил.

— Вот здесь он врёт, — сказала Клава.
Министр сразу: — Так и знал.
Могу одно сказать вам – браво.
Кассету важную забрал.
Потом спросил её: — Как дети?
Открыла дверь, понаблюдал,
Не заходя. В минуты эти
Заулыбался, проще стал.
Им пожелал здоровья, дружбы.
Простился и в машину сел.
И убыл, видно, к месту службы
Министр иностранных дел.
 
Через неделю снова новость.
Приехал мэр и дал приказ:
— Была, чтоб полная готовность!
К нам едет Президент, и вас
Он посетит, и не напрасно.
Захочет посмотреть детей.
Вы старшим объясните ясно,
Встречать высоких как гостей.

Затем другие появились.
Они проверили двор, дом.
Детьми, конечно, подивились
И осмотрели всё кругом.

Приехал он. Его встречали
Кирилл и Клава у ворот.
Обмен короткими речами,
Обоим руку подаёт.
Окинул взором дом, округу.
— Устроились неплохо вы, —
С улыбкой он сказал супругу.
Кирилл ответил: — Вы правы.
Шёл к дому, но остановился,
Как говорят, на полпути.
Теперь он к Клаве обратился:
— Куда прикажите идти?
В дом пригласила. Улыбался,
Идя послушно вслед за ней,
Ну и, конечно, оказался
На половине у детей.

«Мы, сёстры младшие и братья,
Сегодня пожелать решили
Здоровья крепкого и счастья
Вам, Президенту всей России», —

Пятёрка старших так встречала
Его. Смог руки всем пожать.
Поулыбался им сначала,
Затем и смех не мог сдержать.
Они его смех оценили,
Но сами выдержанны были.

Прошли в гостиную, за чаем
Взять слово первым смог Кирилл.
— Всё то, что нужно, получаем.
За помощь всех благодарим.
А президент спросил у Клавы:
— Вам тяжко этот груз нести?
— Стараемся ведь для державы,
Нам бы хватило трёх-пяти.
— На вас надежды, и большие.
Россию трудно поднимать.
И люди нам нужны другие,
Способные всё вмиг объять.
Ребят готовить к школе важно.
Через три года в первый им?
— Они стараются отважно,
Мы в сентябре уже хотим
Их отвести в класс сразу в третий,
Хотя им будет скучно в нём,
Но дело в том, что сами дети
Решили: «В третий класс пойдём!»
Потери времени угроза
Смущает очень сильно нас,
Ведь пятьдесят процентов мозга
У них работает сейчас,
Как минимум, уже прилично.
За тридцать-сорок дней всего
Усвоить могут на отлично
Программу класса одного.
— Мне доложили чётко, ясно,
Что в вас потенциал большой,
Что мозг работает прекрасно,
Но я не знал, что он такой.
Не семь процентов, а полмозга
У них работает сейчас?!
Как хорошо, что я не поздно
Надумал посетить здесь вас.

Вам в Сколково жить нужно будет.
Построят там прекрасный дом.
— Мой организм у моря любит
Всегда быть, и с детьми притом.
— Раз так, этаж свободен третий
У вас сейчас, там классам быть.
Всегда при доме будут дети,
Не нужно никуда ходить.
— Нас этот вариант устроит, —
Сказала Клава. — Нам сейчас
Прекрасно нужно обустроить
Пока всего один лишь класс.
Из свиты, во дворе стоящей,
Мэр приглашён, и дан приказ:
— Там, где покажут, настоящий
Быть должен современный класс
Через неделю, а попозже
Ещё три класса им нужны.
И оборудованы тоже
Они прекрасно, быть должны.
— Всё будет сделано, — мэр замер.
А Президент, довольный, встал,
Поулыбался для трёх камер
И мэру чётко приказал:
— Учителей хороших надо.
И каждому по два оклада.

А вот взглянул он на Кирилла
И странно улыбаться стал.
Его, наверно, осенило.
К себе Кирилла подозвал.
— Вам подполковника присвоим,
Права серьёзные дадим.
И будете вы, папа-воин,
Здесь представителем моим.
Затем отвёл в сторонку Клаву,
Спросил: — Не может быть детьми
Превращена легко, в забаву
Способность управлять людьми?
— Исключено у них такое, —
Спокойно Клава говорит, —
Всегда мозг на самоконтроле
У нас, у ялмезян, стоит.
Что хорошо, что плохо, знает
И делать плохо запрещает.

А Президент заулыбался,
Доволен мозгом он таким
Вполне естественно, предался
Хорошим мыслям, но другим.
Одна из них вдруг осенила:
— Ну, до чего ж она красива!
Он попрощался, посмотрел
На Клаву и в машину сел.

Через неделю — редкий случай —
Кирилла вызвал военком
И объявил: — Приказ получен.
Отныне подполковник он.
И, соблюдая все законы,
Вручает новые погоны.
Затем пакет ему прислали,
Обязанности в нём, права
На трёх страницах преподали.
Прочёл — вскружилась голова.

А лето наливалось зноем.
С утра спеши, позагорай,
Во время жаркое дневное
Сиди в тени, но не скучай.

Кирилл один читал в беседке.
Звонок с калитки. Подошёл,
Открыл. Мужчина очень крепкий,
Сказав лишь «Здравствуйте», вошёл.
— Давно супругу вашу знаю,
Поговорить с ней тет-а-тет
Хочу, ну, а ещё желаю
Ей передать большой привет.
— С ребёнком занята, но дома.
— Ну, я немного подожду.
Кирилл: «Она ему знакома.
Пожалуй, кнопку я нажму».
Нажал, и появились трое,
Подъехать быстро удалось.
Их появление такое
Воспринял плохо странный гость.
Вскочил, но три ствола без звука
Ему велели снова сесть.
И сразу обыск. Что за штука?
Флакон, а в нём ведь что-то есть.
И пистолет в кармане правом.
Миниатюрный, дамский он.
И гость с крутым, похоже, нравом,
С наручниками обручён.

Выходит Клава: — Что такое?
— Желает с вами встречи он, —
Ей говорят серьёзных трое, —
Заверил, что давно знаком.
— Его не знаю я, поверьте.
Но он тут явно неспроста.
Что во флаконе том, проверьте.
Кирилл открыл: – В нём кислота.
Напротив гостя села Клава.
— Вы кто? Я вам нужна зачем?
— Ты в Поти с шефом нас послала,
А там тюрьма грозила всем.
И все теперь сидят печально.
Меня судья лишь отпустил.
Он это сделал специально,
Тебе я чтобы отомстил.
Причём сказал: не нужно силой
Её наказывать, не бей,
А просто сделай некрасивой,
Ей сразу станет веселей.
Вот и пришёл. А тут охрана.
Не знаю, сколько смогут дать
Но, полагаю, выйду рано —
К тебе пожалую опять.

Задумалась серьёзно Клава
Над странной выходкой своей:
«Тогда я не имела права
Решать судьбу так тех людей».
А вот прийти не сможет мститель,
Забудет обо мне сейчас.
— В глаза, дружок, мне посмотрите,
Благословить хочу я вас.
В глазах у гостя свет разлился,
Он их закрыл, затем открыл.
Спросил: — Как здесь я очутился?
Ведь с вечера на свадьбе был.
— Наверно, лишнего хватили,
Забудьте то, что вы здесь были.
Наручники с него долой.
Смущённый, он ушёл домой.

Сентябрь школьников учиться
Призвал. Пять старших сыновей
Смогли в день первый отличиться
Высокой умностью своей.
Легко, свободно все читали.
И математики они
Весь школьный курс почти что знали,
Что редко встретишь в наши дни.
Их знания по всем предметам
Приличны, честно говоря.
Да, а за физику при этом
Их педагог хвалил не зря.
У них все ж слабые понятья
В предмете школьном лишь одном:
Язык ялмезский мамин братья
Усваивают все с трудом.

А после всех уроков к маме
Учителя пришли, чтоб с ней
Решить, а по какой программе,
Чему учить её детей.
Но мама ведь сама не знала.
Все обратились в Гороно.
Ему всё Клава рассказала,
И растерялось всё оно.

Запрос в Москву, и сам министр            
В проблему вникнуть захотел.
Он на решения был быстр,
Через неделю прилетел
И понял, контингент тут умный.
Сам долго в классе просидел,
Разглядывал закат пурпурный.
Не знал, что делать, но хотел.
И улетел спросить премьера,
Как говорят, с глазу на глаз,
Готовить для какого дела
Нам нужно этот вундеркласс,
Решить с ним так же, как и где
Им надлежит сдавать ЕГЭ.

Премьер довольно чётко, ясно
Сумел министру объяснить:
Тому учить их, чтоб прекрасно
Мог россиянин каждый жить.
— Все пятьдесят процентов мозга
У них работают сейчас.
Представьте, это как серьёзно.
Не семь, как у меня, у вас.
Подучим и в министры сразу
Их выдвинем. Они придут,
Во всей стране не по указу
Порядок должный наведут.
Наука, производство наше
Взойдут на высшую ступень.
Жить будем дольше, легче, краше.
А россиян покинет лень.
Министр понял основное,
Додумает всё остальное.

Прошло три дня. В Кремль приглашает
Премьера срочно Президент.
Сказал, что обсудить желает
Политики один момент
Он нашей внутренней с ним лично.
Вдруг зародилось чувство в нём:
Мы не совсем патриотично
Последний год себя ведём.

Премьер приехал, сел напротив,
Улыбку другу подарил,
Они одной ведь политплоти.
И президент заговорил:
— Сосредоточили надежды
Сейчас на детях Клавы Гром.
Но нам подумать нужно прежде,
Куда за ними все пойдём.
С семью процентами сумели
Мы атом, космос покорить,
А их не видели мы в деле.
Они что могут сотворить?
Я вообще считаю лично,
Нам нужно поумерить страсть.
Ведь не совсем патриотично
Их быстро допускать во власть.
Вот я подумал и решаю:
В министры не поставим их,
Всё руководство, я считаю,
Должно быть только из своих.
А Клавиных — в науку сразу.
Там наших планов громадьё,
Создать для этого им базу,
Сколково-два назвать её,
Имею на нее я виды.
Дадим своим очки носить
Защитные, чтоб вундеркинды
Их не пытались подчинить.
Загрузят фабрики, заводы,
Умножится рабочий класс,
И безработица из моды
Исчезнет навсегда у нас.
Девчонок Клавы — в дипломаты.
Как вы считаете? – Я – за.
Ведь и политик, и богатый
Всегда красавице в глаза
Случайно заглянуть желает,
Ну а она не прозевает…
И о богатстве и войне
Забыть. Заставить думать их
О всяком мире на Земле,
О счастье всех людей других
Заботиться всегда, всегда
Всё будут эти господа.

— Ещё один момент вопроса.
Чем скороспелок умножать,
Считаю лично, нужно просто
Нам наших женщин уважать.
Освободить настало время
Их от тяжёлого труда,
Забот снять всех излишних бремя,
Квартиры дать им, и тогда
Мы населения реальный
Сумеем получить прирост.
План, в общем-то, не гениальный,
Но он в решении не прост.
Согласны вы со мной? – Согласен.
- Давайте это претворять.
Хотя объём затрат не ясен,
Не станем время зря терять.
Я реалист, а не мечтатель,
И Сколково тому пример.
…Надеждой будем жить, читатель,
Как Президент наш и Премьер.

А ялмезян девиз чудесен:
Трудись и радуйся тому,
Что ты свободен, обеспечен
И не мешаешь никому.

                Краснодар.
                2011 год.