В защиту поэтов рупоров эпохи

Художника обидеть может каждый, (с)
 Премудростей особых в этом нет,
 Вот так, друзья, обижен был однажды
 Один чудесно пишущий эстет.
 
Он был кумиром и, отчасти, гуру,
 Писал легко и в шутку, и всерьёз,
 Талант имел, рельефность и фактуру,
 А главное –  стихи народу нёс.

Он добрый был, внимательный, хороший,
 Он поднимал культуры целый пласт,
 Пока его дерьмом не огорошил,
 Тупой малоизвестный педераст.
 
И всё, конец. Поэт как будь-то в коме,
Расстроился – ни мертвый, ни живой.
 Не пишет ничего, отписок кроме,
 Замкнулся, оклеветанный молвой.
 
Заплакана любимая подушка,
 Мишутка плюшевый теперь забыт,
И муза уж не шепчет рифмы в ушко,
 Пиита то колбасит, то знобит. 

Высоких оборотов прах развеян,
 И осознал поэт, что жизнь – говно –
Шмурдяк, водяра, иногда портвеен –
Он тихо опускается на дно.
 
А тот мудак, обгадивший поэта,
 И вволю поглумившийся над ним,
 В сопатку не получит за всё это,
Ведь наш поэт не жёсток, он – раним.
 
Он весь возвышен и воздушен даже,
 Он беззащитен как Артюр РембО,
 Его удел – салоны, вернисажи,
Не знает он приёмы из самбО.
 
Посмел бы тот бы пасквилянт порочный
 Марать пером своим бумаги лист,
 Если бы знал уверенно и точно
Что наш поэт, к примеру, каратист?
 
Уверен я – заткнулись и молчали б 
Дурные сетевые ссыкуны,
 А вякнул кто – и харя как мочало,
 Но мрази опасаются войны.
 
Короче так. Меня достала эта
 Обидно – нездоровая ***ня.
 Теперь любой, обидевший поэта,
 ****ы получит лично от меня…