Наше Время, как вас теперь называть

   Вопрос о том, как называть исторический этап, на котором мы находимся – совсем не праздный. Ответ на него содержит и наше понимание того, что с нами происходит сейчас, и чего ожидать в будущем.
Когда Генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацуура в ноябре 2003 года, обращаясь к участникам V Международной конференции «Право и Интернет: теория и практика» заметил, что предпочитает привычному термину «информационное общество» более соответствующий «общество знаний», это нашло отклик у присутствующих. Убедительным показалось и объяснение предпочтения Генерального директора, который отметил, что данный термин предусматривает нечто большее, чем просто техническая связь, подразумевая использование информационно-коммуникационных технологий для целей ускоренного развития человечества.
Однако, как сказал библейский Екклесиаст «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Конечно, очень хотелось бы возрадоваться столь притягательному в своей идеальности названию «общество знаний» в нашем традиционном понимании. Однако некоторые наши несомненные и достаточно печальные обыденные знания мешают безоговорочно приладить к человечеству этот почетный символ, по крайней мере, в сей исторический момент.
Например, мы с грустью узнаем, что наши соотечественники стали меньше читать художественной литературы, так что наша страна уже не «самая читающая в мире». С грамотностью у нашего народа тоже как-то в последнее время не ладится, и правила русского языка, существуют порою отдельно от говорящих и пишущих.
Из разговоров с членами приемных комиссий некоторых очень уважаемых государственных вузов (хотя теперь это все больше университеты и академии) узнаем, что если бы сегодняшним абитуриентам на вступительных экзаменах дали те же задания, что и пятнадцать лет назад, то первый курс просто не набрали бы. Уровень знаний современного выпускника школы заметно снизился.
Для нас, представителей не только цивилизации, но пока еще и культуры, понятие знания все же в первую очередь основано на опыте, проверенных фактах (этим знание отличается от веры). Так что наблюдения над жизнью выдвигают непреодолимое внутреннее сопротивление восторженному дифирамбу в честь «общества знаний», которое якобы безусловно можно построить на фундаменте той глобальной информации, что не в одночасье спустили человечеству через Интернет.
Информация – это среда, в которой формируется знание, раствор, на основе которого закладывается фундамент архитектурного сооружения. Понятно, что желание построить общество знаний – это скорее призыв преодолеть самодовольное любование результатами возросших скоростей коммуникаций, объемами памяти, возможностями обработки и передачи данных и начать работу по структурированию того сырья, которое само по себе не представляет истинной ценности, но может превратиться в то самое, ценное знание, которое, как мы помним – «сила». Однако, вполне очевидно, что необходимо выполнить еще какие-то условия для того, чтобы это превращение произошло? И здесь представляется, что в цепи рассуждений явно отсутствует какое-то очень важное связующее звено и это звено – человек, носитель знания. Нетрудно предположить, что строительство не может быть успешным без умелых мастеров. Сам по себе строительный материал не самоорганизуется и не превратится в произведение архитектуры.
К сожалению, о человеке – строителе «общества знаний» говорится недостаточно. И хотя между строк многих публикаций, посвященных анализу состояния современного общества, мы часто читаем привычное, что человек – это звучит гордо, однако, на самом деле место человека обозначено более чем скромно. Он придаток техники, средство, обеспечивающее главную цель – технический прогресс.
Действительно, научно-техническая революция вызвала потребность в большом количестве технически образованных людей, способных обслуживать машины. При этом от них не требуется усвоение духовного культурного опыта, что невольно заставляет вспомнить мудрость Гераклита о том, что многознание не научает «Ум». Впервые анализ этого нового «интеллигентского слоя» осуществили американские социологи. От них же пошли и уничижительные ярлыки типа « синие воротнички», «люмпен-интеллигенция». Когда процесс омассовления интеллигенции, превращение ее в широкий слой достиг и наших рубежей, мы услышали не менее уничижительное выражение А.Солженицына «образованцы»…
Ни для кого не секрет, что студент середины XX века, конспектирующий в библиотеках книги, был интеллектуально более развит, чем современный бледный «хакер», пропускающий через себя лавину информации.
Не останавливаясь на серьезной психологической проблеме пределов человеческого восприятия в ситуации избыточной информации, которая является одной из сопутствующих характеристик информационного общества, обратимся к проблеме духовной: что именно, сидящий у компьютера человек, обладающий свободной волей, выберет из потока информации, что захочет воспринять!
Омассовление интеллигенции заражает ее страшным вирусом обезличивания, ведь массовое сознание опирается на стереотипы, оно не способно охватить процессы во всей сложности взаимодействий, не способно концептуально осмыслить и соответственно структурировать информацию, оно способно лишь потреблять те готовые матрицы знаний, которые ей навяжут извне. Инертность, стандартность массового сознания лишает ее способности к интеллектуальному творчеству, оставляя возможности широкой ремесленнической деятельности в приложении к новейшей технике.
Термин «база знаний» не нов, но почему мы забываем, что основой этой базы является элементарная человеческая память, та самая память, которая вроде бы не очень и нужна в «совершенно новом мире всеобщей сиюминутности», как его называл Маршалл Маклюэн. Получается, что память также должна сохраниться избирательно, а именно – лишь та ее часть, которая необходима для производственной деятельности, а не для того чтобы освоить и передать духовный опыт грядущим поколениям. Но память – это необъятная и малоисследованная семантическая сеть, атрофия хотя бы малой ее части является признаком заболевания, которое грозит непредсказуемыми последствиями. Впрочем, отчасти и предсказуемыми, ведь духовно одаренный человек способен прогнозировать… Так мыслители прошлого, обладавшие историческим сознанием и дорожившие культурным опытом вполне достоверно предсказывали наше настоящее, не оперируя лишь привычными для нас терминами, которые возникли позднее.
Так еще в XIX веке К.Леонтьев предсказывал, что процессы попустительства  индивидуальным волеизъявлениям: «я так хочу», приведут к формированию особого типа самоуверенных, однородного ума людей, довольных своей одинаковостью. «Выработается» средний человек, оринтированный на сиюминутные потребности в роскоши и богатстве. О том, что люди этой новой цивилизации снимут с себя ответственность перед отцами, порвут с прошлым, предрекал другой мыслитель XIX века Н.Федоров. Философ XX века Хосе Ортега-и-Гассет продолжая эти пророчества наблюдениями над окружавшей его реальностью констатировал, что «средний» европеец похож на избалованного ребенка, которому свойственен «беспрепятственный рост жизненных запросов и, следовательно, безудержная экспансия собственной натуры», а также «неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь».
Такое патологическое беспамятство, предсказанное и воплощаемое в сиюминутном виртуализирующемся мире, было спровоцировано давным-давно и не одномоментно, хотя запоминающимися всегда являются эффектные заявления, например, Ф.Ницше, который еще в XIX веке назвал разум «больным пауком».
В результате не сразу, а постепенно в течение теперь уже в прошлого XX века, законодательный разум, работающий в системе категорий «истина», «закономерность», «причина», начал подвергаться критике, ему перестали доверять, восхищаясь новым кумиром – интерпретативным разумом. Отказ от поиска смысла, смакование случайности, замена категории «причина» на понятие «след», «резома» вели к предпочтению игры творческому интеллектуальному поиску истины. Но способен ли человек, постепенно отказывающийся от традиционной структуры интеллектуальной практики создать новую структуру знаний, не опираясь на культурный опыт и уповая только на новые цивилизационные достижения! «Порвалась связь времен» – этот страшный надрыв современности рождает технически грамотных, но духовно слабых людей, которые не способны к творчеству. Получится ли у архитекторов с такой репутацией, выстроить «общество знаний» в том высоком смысле, которое вкладывает в это понятие человек культуры… Однако, архитекторов сегодня очень много, как уже отмечалось – это масса, объединяемая скорее сетевыми сообществами, нежели иными привычными социальными связями. Можно предположить, что, в поощрение этой объемной биомассы, упорно сканирующей Интернет, может произойти девальвация самих понятий «знание», «база знаний», «общество знаний», тогда все уложится в техногенную модель и духовное не будет разрывать пока еще хлипкие, а в будущем очень жесткие рамки узкой матрицы.
Извлечь знание из информационной базы – свойство человеческого воприятия, но будет ли оно развиваться в условиях триумфа интерпретативного разума!
Технический прогресс не только результаты и достижения, это большая ответственность. Информационная революция всегда должна сопровождаться опережающим развитием культуры, в данном случае такой отрасли как информационная культура, но, к сожалению, пока этого не наблюдается.
Сегодня по всему миру происходят дискуссии, посвященные уточнению характеристики общества, в котором мы живем, возникает желание получить ответы на вопросы: что важнее в этом обществе – информация или способность человека эффективно пользоваться информацией. Хотелось бы дополнить слово «эффективно», пожеланием использовать ее «во благо себе и другим», ведь знание, основанное на информации должно иметь нравственную ориентацию, только тогда оно эффективно служит добру.
Итак, современные дискуссии посвящены процессам, однако эти процессы творятся обществом, состоящим из конкретных людей, поэтому внимание к человеку, его духовной, а значит и интеллектуальной сущности, необходимо. Не девальвация понятия «знание» под возможности нового унифицированного человека массы, но возрастание внимания к человеку, к его боли, вызванной шизофреническим надрывом между подлинным бытием и современной виртуальной действительностью важно и нужно. Предназначение человека в его преображении, духовном совершенствовании и если он достигнет успехов на этом пути в новых условиях, нас может ожидать истинная радость приобщения к великому знанию, которое есть онтологическая потребность личности, потому что «…исследовать и испытать мудростию все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем». (Еккл.I. 13)