Жил человек

1
Жил человек
рассеянно
в каменноугольном
бассейне.

Работал на шахте
имени Ворошилова.
Правда, жизнь у него была
паршивая.

Бурый уголь утром,
активированный уголь вечером.
Массированные удары
алкоголем по печени.

На закуску лапша
быстрого приготовления.
Каждый день после смены
как день рождения.

Только воздух не воздух
без пачки «Примы».
И душа в потолок улетает
колечком дыма.

А на смену приходит
долгий утробный кашель.
Это уголь выходит
жидкой промозглой кашей.

Постарались в лёгких
невидимые шахтёры.
Раздербанили пласт.
На-гора своротили горы.

Завалило все штреки и квершлаги –
не остановишь.
Телефонный диск
набирает скорую помощь.

Разгребли, откачали, отмыли,
поставили клизму.
И, скрипя, покатилась вперёд
вагонетка жизни.

2
Все события переплелись
звеньевой сцепкой.
Но однажды он вдруг подумал
сходить в церковь.

Подошёл к собору,
взял свечку у местной бабки.
Только ёкнуло что-то,
скрутило, сгребло в охапку.

Минус тридцать,
а он без шапки замер у входа.
Он смотрел на небо,
он пил и вдыхал свободу.

Вспоминая детство
и тихий берёзовый шелест…
Но раздался окрик,
как будто удар в челюсть:

«Эй, земеля,
чего ты застыл истуканом?!»
Проходящий мимо колдырь
поманил стаканом.

Зазвонил-заалкал
колокол двенадцатигранный,
а в кармане ломалась свечка
от тостов бранных.

И когда он дома
увидел осколки воска,
стало так пусто
и так бесконечно жёстко,

Приторно горько
и в горле слова застыли…
Ночь разлилась
океаном из угольной пыли.

3
Закрывая глаза
во тьме городских артерий,
он представил сон
про людей из небесных прерий.

Эти люди снимали крылья,
вставали в клети
и спускались на землю.
Их называли – дети.

Перед каждым стояла задача –
добыть счастье.
И отправить наверх. Да побольше!
Привет начальству!

И пока не проникла в душу
мирская плесень,
самоцветной рекой текли
вагонетки песен.

Самородной рудой искрились
залежи смеха.
Самобытным огнём согревала
звезда Потеха.

Но иссяк рудник
И на небе задёрнули шторы.
Дети выросли
и превратились в матёрых шахтёров.

Пустота вызревала внутри
с каждой выбранной тонной.
Травяную постель застелили
простынкой бетонной

Шахты вылезли вверх
на десятки и сотни метров,
омываемы солнцем
и обтекаемы ветром.

Но запасов  счастья осталось
ничтожно мало.
И звенел закат,
отражаясь в море металла…

4
Он проснулся. Он закурил.
Заварил чаю.
И взглянул на остатки свечи,
и сказал «Я знаю».

Он включил плиту.
И на водяной бане.
Он расплавил воск
в бездонном как мир стакане.

И душа внутри
обжигающе вскипела.
Он сжимал и катал в ладонях
горячее тело.

Миг творения. Боль. Торжество.
Ощущенье покоя.
Вот оно. На руках.
Такое своё. Родное.

Восковую звезду.
Вместилище вечного света.
Он сжимал в кулаке,
проходя заслон турникета.

Он сжимал её,
когда надевал робу.
Он сжимал её
от рождения и до гроба.

Солнце вспыхнуло спичкой
и улыбнулось рассеянно.
Он остался
на каменноугольном дне бассейна…

// 2011-2012 //